Слепец - Игорь Борисенко

Снежная пыль еще не улеглась, прыгая вверх и вниз, мечась между неуклюже застывшими фигурами, а Слепец уже подошел вплотную к пойманным в ловушку остаткам армии южан. Метель расступалась перед ним: вот, появились первые солдаты, с виду похожие на нелепые снежные фигурки, которые любят лепить зимой дети, с тем исключением, что эти пытались двигаться, выпростать руки. Из-под рыхлых белых комьев, покрывавших воинов с ног до головы, торчали части их доспехов - странная светло-желтая кожа, с виду слишком тонкая и нежная, чтобы служить защитой в бою. Мечи и топоры выпали из рук несчастных, щиты тоже. Слепец без труда мог убить каждого, и он поспешил сделать это. Удар, другой, третий! Меч вгрызался в снежные фигуры, вспарывал им животы и вскрывал грудные клетки. Из-под белого внешнего слоя выступала яркая кровь - казалось, что Слепец режет огромные пирожки с начинкой из жидкого малинового варенья. Белые фигуры хрипели, залеплявший лица снег становился розовым в тех местах, где должен был находиться рот… Но Слепец не разглядывал умиравших от его руки солдат, а шел дальше. Метель, слабевшая, но не сдававшаяся, смыкалась за его спиной и расступалась впереди. Повелитель воды мерно шагал сквозь строй скованных снегом солдат и рубил их направо и налево…

Он едва успел остановить руку, когда та послала меч для удара по одной из беспомощных "снежных баб". Слишком мелкой она ему показалась… Слепец ткнул в середину кома рукоятью меча - и весь снег тут же осыпался вниз, обнажив перепуганного и судорожно разевающего рот охотника в медвежьей куртке с неровно обрезанными полами. Видно, раньше это был тулуп, но в столь массивной одежке несподручно биться с врагом, потому хозяин спешно укоротил ее перед сражением.

Выплюнув изо рта остатки тающего снега, охотник смерил Слепца безумным взглядом, но ничего не сказал. Присев, он стал шарить у себя под ногами в поисках оброненного топора.

– Поднимай его быстрее, - посоветовал Слепец. - А не то опоздаешь на резню. Твои враги ждут не дождутся, когда лезвие топора проветрит им кишки!

Охотник наконец нашарил топорище и вдруг, вздрогнув, застыл: его взгляд наткнулся на полыхающие холодным ледяным огнем глаза Слепца. Но тот не стал более задерживаться. Пройдя еще дальше, за охотника, он воздел руки, и в тот же самый момент снег освободил из плена множество людей, которых можно было посчитать олгмонцами. В некоторых случаях Слепец ошибся - на свободе оказались и несколько грузных фигур в светло-желтых доспехах, тех, что слишком глубоко врубились в строй противника. Впрочем, их судьба тоже была решена. Охотники и редкие люди в панцирях, некоторое время отплевывавшиеся и приходившие в себя, узрев рядом врага тут же хватались за мечи и топоры. Жуткий вой умирающих продирал до костей, когда сразу несколько лезвий безжалостно рассекали их тела. Слепец поглядел вдаль и увидал, что олгмонские военачальники повели в бой свой резерв. Очевидно, они решили, что волшебная метель - дело рук противника, и собирались погибнуть в последней отчаянной схватке. Когда же глазам их предстало целое и невредимое войско, всадники задержали коней и принялись гарцевать на месте. Вытягивая шеи и тыча руками, они пытались понять, что же произошло на самом деле.

– Смотрите на меня!!! - закричал Слепец что было мочи. Вышло не очень громко, но ближайшие к нему олгмонцы повернули головы. - Перед вами несколько сотен врагов, которые на некоторое время сделались беспомощными и безоружными. Советую вам не дожидаться, когда они смогут очухаться и продолжить схватку. Бойтесь только убить своих - некоторые могли остаться в снежных "шубах".

Вслед за этими словами Слепец повернулся и продолжил методичное избиение. К счастью, все до одного олгмонцы оказались людьми, не обремененными излишним благородством. С гиканьем и свистом они накинулись на южан, из которых только некоторые смогли разбить снежную коросту и начать выцарапывать снег из глаз и рта. Издали казалось, что толпа лесорубов набросилась на безответную рощу, правда, деревья в ней были странные. Метель уже улеглась; ничто не смогло помешать олгмонцам вырезать противное войско за несколько минут.

Когда все было кончено, мрачный Морг подошел к Слепцу, тяжело дышащему и опиравшемуся на высокий овальный щит, который он подобрал на поле боя.

– То, что ты сделал… - пробормотал он и показал на кровавую дорогу, уходящую вдаль от ног Слепца. - Ни один воин не может спокойно смотреть на это.

– Любая война приводит к смертям, - устало ответил Слепец. - Эти люди знали, на что шли.

– Воин должен умирать в схватке, видя врага в лицо и честно сражаясь до конца!

– Бред! - Слепец чуть возвысил голос, и тут же почувствовал, как все плывет перед глазами. Вместо лица Морга он видел только мутное пятно. - Смерть есть смерть, и нет разницы, как она пришла. Ты хотел бы славно погибнуть, задавленный численностью противника? Ты подумал - а честны ли они, напав на вдесятеро более слабую армию?

– Таковы законы воинского искусства, - Морг казался слегка обескураженным словами Слепца, но, быть может, это ему только почудилось?

– Ах, значит, иной раз это зовется воинским искусством, а другой - бесчестной бойней?

– Мы привыкли так мыслить, - Морг склонил лицо и забормотал, словно оправдываясь. - Боюсь, мы не сможем более находиться рядом с тобой…

С горькой усмешкой Слепец отвернулся, но тут к ним подбежал возбужденный Гевел, который стал упрашивать Морга взглянуть на что-то. Доносились обрывки фраз, произнесенных шепотом:

– … не люди!… проклятые чудовища!… он знал… он колдун…

Но Слепец не старался прислушиваться. Он глядел на свой меч, который до сих пор сидел на руке. Голубой клинок словно наливался тяжелым чугуном, оттягивающим его вниз, к земле. Под грязью и покрытой инеем бородой на коже проступали бледные пятна, перед глазами мелькали цветные искры. Нет, это совсем не то, что он привык видеть - просто глупая мешанина цветных мушек, решивших свести его с ума.

Тяжелое дыхание лошадей, подошедших со спины, заставило Слепца на мгновение сосредоточиться, поднять лицо и повернуть голову.

– Господа! - сказал кто-то из подъехавших олгмонцев. Всего их было трое: человек средних лет в конусообразном стальном шлеме с поднятым забралом, и двое совсем молодых воинов, лет по двадцать каждому. У одного юноши совсем недавно был отсечен кусок щеки. Страдальчески оглядываясь вокруг, он прикладывал к ране пропитанную кровью тряпицу, и тут же отнимал обратно. Из черной дыры наружу торчали изуродованные десны и осколки зубов, а панцирь с левой стороны был покрыт замерзшей кровью. Несмотря на страшные муки, которые испытывал этот молодой воин, он изо всех сил старался прямо держаться в седле. Это вызвало уважение даже у Слепца, мозги которого пошли набекрень от усталости. Тяжело ворочалась внутри мысль: неужели это герцог? Как не повезло бедняге! Однако человек средних лет, тот самый, что сказал "Господа!", выдохнул из-под забрала плотное облачко пара и указал рукой на третьего члена их маленькой группы.