Игра в Иную Реальность. Книга Знаний - Александра Крючкова

Это — всё, что я могла собрать из реквизитов.

И вот мы спускаемся в зал. Садимся в круг и по очереди начинаем выступать. Если бы вы поприсутствовали на этом шоу, вы получили бы огромное удовольствие. Только глядя на то, из чего состоят декорации, костюмы и другие атрибуты, уже хохочешь.

Я смотрю на Сашку и спрашиваю:

— Тебе можно тяжести поднимать?

— А что это ты вдруг, Дафна? — подозрительно переспрашивает он.

— Ну… меня сможешь поднять?

— Смогу.

— Отлично, тогда ты будешь моим реквизитом!

Доходит очередь до меня. Я встаю в своей обычной семинарской одежде — белых штанах и чёрной майке. Тычу пальцем в шерстяной ковёр на полу и показываю на всю себя с ног до головы. Потом показываю пальцами цифру 2 и на белые брюки и чёрную майку. Дальше я беру в руки книжку в красной обложке. Тычу пальцем в себя и, открывая книжку, в неё. Беру Сашку за руку и ставлю его посередине зала. Развожу его руки в стороны и в каждую его ладонь вкладываю по вырезанному мной из бумаги листику неизвестного мне дерева.

Надеваю на себя солнцезащитные очки и с разбегу прыгаю на Сашку.

После того, как зрители отгадывают, актёр должен подойти к Р.А.М.

— Что для тебя значит Панда, Алиса?

— Вымирающий Зверь из Красной Книги…

Она как-то грустно смотрит на меня и кивает головой:

— Только ты не должна умирать. ТЫ ДОЛЖНА ЖИТЬ! Ты напишешь свою Красную Книгу.

Я киваю в знак согласия и занимаю место в зрительном зале.

Серёжа вползает в зал. Его ноги замотаны какой-то голубой полиэтиленовой плёнкой. Торс обнажён. Лицо накрашено, как у женщины. Он усаживается в неестественной позе и начинает перебирать в руках бусы. Всем уже смешно. Вообще с юмором у присутствующих всё в порядке. И это хорошо, потому что чувство юмора позволяет нам смотреть на трудности с другой точки зрения.

Периодические фантастические версии из зрительного зала заставляют нас хохотать ещё больше. Тогда Серёжа показывает, что вместо стриженой под ноль головы, у него — длинные волосы. Мы просто катаемся по полу. Отгадали? Он — «Русалка, перебирающая драгоценности».

Теперь открывается дверь, и в ней появляется большая квадратная картонная коробка из-под неизвестно чего. За коробкой тянется шлейф разноцветных лохмотьев наших одежд. Это — Людвиг. В прорези коробки он что-то выдыхает. Зажигалка загорается у рта. Он — «Огнедышащий Дракон».

Лариса — в фольге. И ещё у неё какой-то огромный самодельный меч, больше похожий на трубу. Она встаёт в позу, указывая мечом в направлении Светлого Будущего. Она — «Воин Света».

Ещё один семинарист забирается на стул и закутывается в рыжий плед полностью так, что не видно даже его лица. По всему пледу то здесь, то там пришиты какие-то карандаши или ручки. Потом он демонстрирует что-то большое над своей головой, пытаясь одновременно удержать плед руками. Он — «Зацветающий Кактус».

Света — вся в белом, с яко бы закрытыми глазами под белыми кружочками, вырезанными из бумаги, пытается показать всем, что уже — ночь, и что она машет крыльями и просыпается. Она — «Ухающий в ночи Филин».

У Юры из Калининграда картонные крылья, какой-то клюв. Его жена — «Весёлый Фотограф» с двадцатью фотоаппаратами на шее и в руках.

Сашка — «Медведь, вылезший из берлоги».

Наташа — «Кричащая Чайка».

Есть у нас в компании и «Восходящее Солнце». И «Звездочёт Звездопада».

Зина вытащила «Маленький Мук», но он был написан латинскими буквами, поэтому она изображала «Маленький Миг», которого так никто и не угадал, но её работа оказалась самой прикольной.

Вся эта игра рассчитана на отвлечение от своего Я и переключение на другой образ. Возможно, какие-то положительные качества нового Я помогут человеку в дальнейшем или подскажут ему что-то важное.

Попробуйте на досуге сами поиграть в эту игру или предложите сыграть своим детям. У меня на дне рождения сына все его друзья дошли до стадии поросячьего визга.

А потом мы сели вокруг Р.А.М. и стали смеяться. Просто так. Каждый — сам над собой. Взрослые привыкают к фальшивым улыбкам и редко смеются. Дети, как правило, смеются искренне. Мы должны были превратиться в детей.

Смех сидящих рядом очень заразителен, особенно когда встречаешься взглядом с хохочущим соседом. Когда человек смеётся от Души, в головном мозге происходят положительные биохимические реакции, а также прорабатывается горловая чакра, которая отвечает за творчество. Снимается напряжение и стимулируется иммунная система. В Индии есть даже специальные лечебные клубы смеха — хасья-йога или по-русски «смехотерапия».

Ночью мы разбредаемся каждый в свой угол писать Программу из 10 Желаний, которую утром нам предстоит «запустить» на соответствующей Горе. Мимо проходящий Сашка бросает мне как всегда прикольную фразу:

— Дафна, если сама ещё 7 пунктов не придумаешь, обращайся. Я своими поделюсь. У меня их больше десяти… Шучу. Ты только пиши там про Земную Реальность. Спокойной ночи!

Я беру листочек. Тщательно фильтруя слова, записываю фразы по первым трём пунктам. Потом вымучиваю всё остальное. Про Земную Реальность. Одновременно ловлю себя на мысли: а много ли Земного было со мной в этой жизни? И понимаю: единственное, что я могу вспомнить, — Брат Он тогда играл в бизнес. Я — в Земную Реальность.

Просыпаться утром сложно. Особенно, когда вечером накануне ты возвращаешься домой уже «сегодня», где-то в начале первого (или ещё позже?), потом мучительно пытаешься избавиться от мыслей в своей перегруженной голове, но не можешь, прокручивая про себя всё, что было и не было. Понимая, что заснуть — совсем не реально, встаёшь и в полубредовом состоянии плетёшься на кухню, натыкаясь на все существующие в квартире углы. Не включая свет, на ощупь, хватаешь пузырёк с валокордином и осознаёшь, что все чистые стаканы уже давно закончились и свалены в раковине. Материшься на саму себя, вспоминаешь, где «самый чистый» стакан, споласкиваешь его кое-как. Наливаешь в него последние капли кипяченой воды — не кипятить же заново чайник. Отсчитываешь при лунном свете ровно 30 капель — не возвращаться же в коридор, чтобы включить на кухне свет… Залпом глушишь, как водку, а, впрочем, можно, конечно бы, и…, но лень искать… И шлёпаешь обратно, повторно задевая все углы по ходу своего криво-шатко-движения, но уже в обратном порядке.

Просыпаешься в пять. Потому что солнце летом встаёт рано и пробивается прямо через шторы в глаза. В полудрёме смотришь на часы каждые полчаса — не проспать бы! Проваливаешься в сон как раз, когда на ухо гремит будильник, и уже сложно проснуться. И совсем не хочется просыпаться, но нужно достать рукой до будильника, чтобы он наконец-то заткнулся. Лежишь минут пятнадцать, снова проваливаясь в сон, но понимаешь: если не встанешь сейчас, не встанешь уже где-то до обеда, и на машине ехать будет не реально из-за осточертевших пробок. Опоздаешь на работу — Брат станет разыскивать и нервничать. Думаешь: а не поехать ли на метро? Но вспоминаешь, что сегодня — первое число месяца, к кассе выстроится безумная очередь за билетами. И тогда, собирая все остатки сил (а они вообще-то остались?), резко встаёшь с кровати. Ищешь брошенные где-то тапки (или так и не надетые вчера ночью?) и, не найдя их, босиком — на кухню. Наливаешь и кипятишь чайник. Пока он закипает — в ванну. Смотришь на себя в зеркало и думаешь: «А это, в принципе, я???»

Возвращаешься на кухню, заливаешь кипятком чай из пакетика. Хочешь долить из графина холодной кипячёной воды, но графин — пуст. Открываешь холодильник (большой холодильник) — в нём торчит длинный розовый хвост купленной в ИКЕЕ серой крысы — единственной его обитательницы уже который день, потому что когда возвращаешься домой «вчера = уже сегодня», заехать ещё куда-то, чтобы купить хоть что-нибудь на утро, кажется немыслимым подвигом.

Пьёшь чай, думая, что неплохо было бы вчера у кого-нибудь поинтересоваться, а какая сегодня будет погода. Телевизор не включался в этом доме уже очень давно. Напяливаешь на себя что-то среднее из того, что осталось в шкафу (чистого и глаженного), а не свалено в куче на кресле и около. Клятвенно обещаешь разобраться в этом дерьме в выходные, одновременно отдавая себе отчёт в том, что выходных, скорее всего, опять не случится.

Я вхожу в свой кабинет и распахиваю окно. На моём столе — завал каких-то бумаг. Плюхаюсь в кресло, включаю компьютер, набираю внутренний номер секретарши и, как каждое утро на протяжении нескольких лет, железным голосом произношу:

— Кофе и документы.

Звонит Брат. Он всегда звонит мне утром, когда просыпается. Но, даже если он звонит в любое другое время суток, наш разговор всегда начинается с его коронного вопроса:

— Привет, Лис, а ты где?