Дипломат - Джеймс Олдридж.

После минутного раздумья Мак-Грегор решил, что разговор с Салимом нельзя откладывать.

– Ступайте с Эссексом и не оставляйте его одного, – шепнул он Кэтрин, вместе с ней выходя вслед за Эссексом из шатра. – Смотрите, чтобы он не слонялся по селению, и не подпускайте к нему Амир-заде.

Кэтрин взяла за руку Пирузу. – А вы что задумали?

– Я буду говорить с Салимом. – Салима уже не было в шатре, но Мак-Грегор обратился к Пирузе. – Золотые ушки, ты можешь проводить меня к твоему отцу?

– А ханум тоже пойдет?

– Нет, но ханум будет ждать тебя в том доме, где мы провели ночь.

– Вы сегодня уже уедете из Тахт-и-Сулеймана? – спросила Пируза.

– Сам не знаю, – произнес Мак-Грегор по-английски.

Он оставил Кэтрин на попечение отца Дауда, а сам последовал за Пирузой протоптанными в снегу грязными тропинками к длинному низкому шатру, стоявшему в ряду других.

Мак-Грегор думал, что Салим ушел к себе, чтобы лечь и отдохнуть, как следовало больному, но в просторном низком шатре его не оказалось. Пируза повела Мак-Грегора дальше, и они долго кружили между палатками, пока наконец не дошли до глинобитного сарая, служившего конюшней; там они и увидели Салима. Он стоял среди курдов, которые с криком и спорами седлали лошадей и складывали в кучу у входа винтовки и одеяла. Пируза тотчас же вырвала свою руку у Мак-Грегора и убежала к Кэтрин. Мак-Грегор переступил через кучу снаряжения и остановился позади Салима, властным голосом отдававшего приказания своим людям. Речь шла о том, скольким всадникам ехать, какой дорогой, когда выезжать и когда возвращаться назад. Курды спорили, говорили все сразу, и Мак-Грегор не мог уловить, куда они так спешат, но он не замедлил спросить об этом Салима, когда тот его заметил и вместе с ним вышел из конюшни.

Они дошли до ворот Тахт-и-Сулеймана, потом Салим повел Мак-Грегора вверх по крутым ступеням, вырубленным в каменистом склоне.

– Это самые быстрые мои всадники, – сказал Салим. – Они скачут в Тавриз.

– А почему такая спешка? – спросил Мак-Грегор.

– Наши политические дела не терпят промедлении. Салим через плечо оглянулся на Мак-Грегора. Ему как будто стало легче от движения на воздухе; взгляд был не такой мертвенный, и в нем даже теплилось дружелюбие.

– Не речь ли посла тому виной? – спросил Мак-Грегор.

Ступени кончились; дальше подъем шел прямо по оголенному склону и можно было идти рядом.

– Посол для нас ничего не значит, – сказал Салим.

– Вот как?

– Для нас, – продолжал Салим, – важнее ты сам. Мак-Грегор промолчал, одолевая последние несколько ярдов подъема. Они очутились на вершине скалы, нависшей над Тахт-и-Сулейманом. Внизу, у подножия, белели запорошенные снегом палатки. Шестеро всадников, сдерживая лошадей, выехали из городских ворот и понеслись по заснеженному склону, вздымая за собой белые облака снега. Мак-Грегора не удовлетворил ответ Салима, не объяснявший, зачем понадобилось посылать людей в Тавриз. Но допытываться он не стал и задал Салиму другой вопрос.

– Ра-ис, – сказал он, глядя на белый пик, высившийся по ту сторону долины. – Откуда у твоих людей английские военные винтовки?

– Достались в набеге, – спокойно ответил Салим. – Англичане незаконно вооружают южные племена, чтобы держать в страхе иранских рабочих на своих нефтяных промыслах. А мы иногда совершаем набеги на южные племена и так получаем эти винтовки. Это справедливо. Я думаю, ты согласишься со мной, хотя ты и англичанин.

– Да, я понимаю, – коротко ответил Мак-Грегор.

– Это хорошо, что ты понимаешь. Нам нужно понимание. – Салим, не отрываясь, глядел на горы. – Оно нужно нам во всех наших делах, – добавил он.

Мак-Грегор чувствовал, что Салиму хочется поговорить с ним, быть может, не меньше, чем ему хочется поговорить с Салимом.

– Я хотел бы знать, зачем нас привезли сюда, – сказал он.

– Разве это так важно?

– Важно, – сказал Мак-Грегор. – Знали вы, кто мы такие, когда встретили нас в горах?

– Я знал только одно: что вы не курды и не персы.

– И потому вы налетели на нас, точно стая демонов?

Салим пожал плечами. – Таков обычай курдов в родных горах. Ведь вам не причинили зла.

– Но зачем нас задержали и привезли сюда?

– Дауд сказал мне, что вы важные англичане и направляетесь в Сеннэ. Все англичане, приезжающие в Курдистан, – агенты. Я задержал вас, чтобы узнать вам цену.

– То есть как? Какую цену?

– Бывают времена, когда каждый человек имеет цену, – неопределенно ответил Салим.

Мак-Грегор настаивал: -Ты хотел нас сделать заложниками?

Салим прикрыл веками свои неулыбающиеся глаза.

– Нет, – сказал он. – Я только хотел узнать, что делают важные англичане в наших курдских горах. Всегда нужно знать что делают англичане.

– И ты думаешь, мы тебе расскажем?

– Если мне нужно узнать что-нибудь от человека, он мне всегда рано или поздно расскажет, – ответил Салим со зловещей уверенностью.

– А ты понимаешь, какую ты навлекаешь на себя опасность, захватив англичанина, едущего по важному делу, и мешая ему продолжать свой путь?

– Я знаю, что иметь дело с англичанином всегда опасно. А потому лучше всего схватить его за горло и тогда уже вступать с ним в переговоры.

– Посол – очень высокопоставленное лицо; он лорд и министр, – сказал Мак-Грегор. – За зло, причиненное его особе, жестоко отомстят английские бомбардировщики.

– Твоему послу ничто не угрожает, – сказал Салим. – Разве только Амир-заде решит, что лучше убить его и ограбить, чем принимать деньги, которыми он хочет его подкупить.

– Ты должен помешать этому.

Салим невозмутимо поглядел на Мак-Грегора. – Проще тебе помешать послу затевать этот нелепый сговор с моим родичем.

– От этого твой родич не сделается менее кровожадным.

– Ты прав. – Салим сделал нетерпеливое движение рукой. – Но, право же, посол не стоит того, чтобы так много о нем говорить. Ты гораздо важнее для племени мукри, брат мой, и с тобой я бы хотел поговорить серьезно.

– Никакого разговора со мной не может быть, пока я не буду уверен в безопасности ханум и посла.

Салим недовольно нахмурил брови. – Хорошо, хорошо. Ханум отважная женщина, и ей ничто не угрожает. Посол тоже может считать себя в безопасности, если только он сам не запутается в своих делах с Амир-заде. А теперь давай забудем о нем, потому что я хочу говорить с тобой о великих решениях. Я знаю, ты не из тех грубых англичан, которые рыщут здесь, пытаясь каждого курда превратить в предателя своего народа. Скажи, ты в самом деле англичанин? Как мне называть тебя?

Они теперь прохаживались взад и вперед по небольшой площадке на уступе скалы.

– Да, я англичанин, – сказал Мак-Грегор. – Но я из северного края, где люди во многом похожи на курдов. Мы – горцы, шотландцы, но мы стали частью английского народа.

– Англичане покорили вас?

– Нет! – сказал Мак-Грегор. – Мы как курды: нас можно победить, но нельзя покорить.

– Так вы добились независимости.

– Мы добились равенства, – сказал Мак-Грегор.

– Значит, ты не англичанин?

– Я англичанин по государственной принадлежности.

– А еще как ты себя назвал?

– Шотландец.

– А еще?

– Горец.

– Благородное имя, – учтиво сказал Салим. – Я не колеблюсь назвать тебя братом и предлагаю тебе дружбу племени мукри. – Это было формальное признание равенства между ними. Оно открывало путь к свободному обмену мыслями, и Мак-Грегор не замедлил вступить на этот путь.

– Я хотел спросить у тебя, – сказал он, – когда нам можно будет покинуть Тахт-и-Сулейман?

Салим с минуту колебался.

– Можете покинуть его, когда вам будет угодно, – сказал он наконец. – Я дам вам самых лучших лошадей и охрану. – Он медленно покачал головой. – Но нужно ли вам спешить?

– Нужно. Зачем ждать, пока посол и Амир-заде успеют затеять политическую интригу, которая не в ваших интересах и не в наших?

Салим остановился и обвел взглядом окрестные горы.

– Могу ли я узнать, чего добивается ваш посол? – спросил он. – Я не прошу тебя изменять долгу, но от этого зависят все решения, которые нам предстоит принять в Соудж-Булаге.

– Мы приехали сюда не ради политических интриг, – сказал Мак-Грегор. – Мы приехали искать доказательств русского вмешательства.

– Среди курдов?

– Среди персов, азербайджанцев и среди курдов тоже.

– Но у нас тут нет никаких русских! – заявил Салим.

– И не было?

– Агентов – нет. К нам приезжали русские, но они не вели никаких разговоров о политике и никого не пытались подкупить. – Салим, видимо, счел, что с этим вопросом покончено. – Так чего же на самом деле добивается твой везир? – Теперь он называл Эссекса «везир», министр.

Мак-Грегор утаптывал ногой снег. – Он хочет заручиться здесь поддержкой против азербайджанцев и русских.