Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

В 1990 г., после падения Берлинской стены, прекратила свое существование Германская демократическая республика. Германия объединилась. Советские войска были выведены из всех бывших социалистических стран. В мире произошли радикальные перемены. Из двухполярного он превратился в однополярный. Началось стремительное сближение нашей страны с Западом.

Произошедшее до сих пор оценивается с полярных точек зрения. Одни выражают признательность Горбачеву за то, что он избавил человечество от ядерного противостояния, которое в любое время могло закончиться катастрофой. А также за переход от соперничества с передовыми странами к сотрудничеству, обещавшему большие выгоды нашей стране благодаря доступу к прогрессивным технологиям, кредитам, инвестициям Запада. Другие видят в Горбачеве виновника развала социалистического лагеря, утраты влияния СССР (России) на мировые дела и потери статуса великой державы. Что сказать на это? Так называемое «социалистическое содружество» все равно было обречено, так как СССР после победы в Великой Отечественной войне навязал восточноевропейским странам чуждую им форму организации общества. Система держалась только на силе оружия, которое время от времени применялось. Бесконечно долго это продолжаться не могло. Уже аморальным было в конце XX в. насильно удерживать европейские народы в своей сфере влияния. Кто-то из великих сказал, что не может быть свободным народ, не дающий свободно жить другим народам. Кроме того, и сил в СССР в конце 1980-х гг. уже не было, чтобы подавлять революции в социалистических странах, как это случилось в 1956 г. в Венгрии и в 1968 г. — в Чехословакии. Что бы ни говорили критики Горбачева в нашей стране, он освободил народы от страха перед ядерной угрозой и от тоталитаризма и несвободы.

Однако Горбачев оказался непонятым в стране, разделив участь других реформаторов.

А между тем сделанное Горбачевым, вернее — последствия начатого им столь значительны, что в российской истории ему суждено стать в один ряд с такими реформаторами, как Владимир Святой, Петр I, Александр II, Ленин. А если брать за основу для сравнения смену идеологии и отношения собственности — только один персонаж в российской истории может сравниться с ним — Владимир Ильич Ленин. Первый руководитель советского государства объявил всякую религию опиумом для народа и заменил ее материалистическим учением, коммунистической идеологией, воинствующим атеизмом. Кроме того, Ленин уничтожил частную собственность и объявил о намерении строить общество на противоположных принципах.

Обе эти фундаментальные основы (идеологию и собственность) подверг ревизии и Горбачев, объявивший идеологический и политический плюрализм и многоукладность в экономике. Даже Владимир Святой реформировал только религию (идеологию). Александр II и Столыпин вторглись только в отношения собственности, да и то лишь применительно к отдельным сословиям и объектам собственности. Казалось бы, уж Петр Великий не оставил в покое ни одной стороны жизни в государстве, все перевернул на свой лад, а по большому счету после его реформ и идеология, и отношения собственности остались неизменными.

Отличие Горбачева от других реформаторов еще и в том, что большинство из них, начиная преобразовательный процесс, знали, чего хотели, и представляли, хотя бы в общем виде, что в конце концов должно было получиться. Горбачев не знал. Более того, он и не предполагал, как далеко сможет зайти, начиная перестройку, и чем она закончится для него самого.

Напрашивается вот какое сравнение. Человек на вершине горы лепит снежный ком и начинает его скатывать вниз. Ком растет, превращается в огромную глыбу, скорость движения возрастает, в него вовлекается вся снежная масса, превращаясь в падающую лавину. Эта лавина в конце концов обрушивается, увлекая за собой и того, кто придал движение небольшому комочку снега, и погребает его. Но лавина не погребла Горбачева для истории. Наоборот, с годами его значение в преобразовании мира оцениваться будет все более адекватно, и он станет в один ряд с величайшими реформаторами не только России, но и мира. Будет считаться личностью безусловно планетарного масштаба.

Франсуа Миттеран, бывший президент Франции и лидер ее социалистической партии сказал о Горбачеве: «Я приветствую его как самого выдающегося человека в истории нынешнего столетия, добившегося появления демократии в своей стране, завершения холодной войны и разоружения».

Конечно, следует отметать досужие домыслы о том, что Михаил Горбачев, как и Александр Яковлев, являлись агентами влияния Запада, выполняли его заказ по развалу СССР и ликвидации социализма. Все это чепуха. Другое дело, что, начав реформы правоверным марксистом-ленинцем, Горбачев в ходе преобразовательной деятельности постепенно, отрицая одну за другой догмы реального социализма, мешавшие ему добиться провозглашенных целей перестройки, дошел до отрицания и самого социализма. Разумеется, в ленинско-сталинско-брежневском его понимании.

Объективная оценка роли Михаила Горбачева в отечественной и мировой истории еще впереди, хотя бы потому, что «большое видится на расстоянии». Нужно время.

Борис Николаевич Ельцин

(1931–2007)

В Евангелии от Матфея сказано: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду…» и т.д.

Ленин писал: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию».

К чему это все? А к тому, что, как без Андропова не было бы Горбачева, так без Горбачева не состоялся бы Ельцин. И не только потому, что Горбачев призвал его из Свердловска в Москву. Он все сделал, хотя и не желая того, чтобы Ельцин стал после него руководителем страны.

Биография Бориса Ельцина до его перехода в Центральный Комитет партии во многом схожа с горбачевской. Впрочем, она была типичной для большинства партийных функционеров такого ранга. С той лишь разницей, что Ельцин возглавлял один из наиболее значительных регионов страны — Свердловскую область. Крутой, решительный, отрицающий кабинетный стиль работы, хорошо осознававший себя в административно-командной системе, казалось, он рожден был для деятельности в условиях жесткого централизма и единоначалия.

И вдруг стал разрушителем системы, для которой идеально подходил и которая держалась на таких людях. Его жизненные коллизии — повод удивляться неисповедимости путей Господних и лишнее подтверждение правильности слов поэта, что «умом Россию не понять», коль скоро она рождает таких людей.

Если Горбачев, затевая перестройку, не думал о радикальных переменах в политической системе, а лишь под давлением обстоятельств включился в них, то тем менее хотел этого Ельцин, будучи региональным руководителем.

Но он привлек внимание Горбачева и Лигачева (первого и второго руководителей партии) демократизмом в общении с народом и жесткостью по отношению к бюрократам, антиобщественным элементам. И конечно же хорошим знанием жизни, полученным на работе в строительных организациях и обкоме партии. Центру нужны были свежие силы, не повязанные с московской политической элитой и мафией. Ельцин идеально для этого подходил. Вначале его сделали секретарем ЦК, ведавшим строительными делами, а вскоре — первым секретарем Московского горкома партии и кандидатом в члены Политбюро. Его авторитарный стиль, бойцовские качества, жесткость и смелость наводили настоящий ужас на московскую партийную бюрократию. За два года (1985–1987 гг.) он на несколько рядов сменил руководителей районов Москвы. Одновременно проявлял независимость по отношению к членам Политбюро. Демонстрировал ее и словами, и поступками. Его выступления и интервью расходились по стране в самиздатовских списках. Складывалась ситуация, когда, с одной стороны, Ельцин восстановил себя против партийного руководства страны и московского партактива, с другой — стал чрезвычайно популярен среди москвичей и у народа за пределами столицы. Прямо скажем, он вызывал неоднозначное восприятие, но в любом случае подкупала его независимость перед высоким начальством, совершенно невиданная и недопустимая, бросающая вызов многолетней традиции.

Начало ельцинского диссидентства и мощного всплеска всенародной популярности следует отнести к октябрьскому (1987 г.) пленуму ЦК КПСС, когда он выступил с резкой критикой Горбачева и Лигачева. Потом был пленум Московского горкома, освободивший Бориса Николаевича от обязанностей первого секретаря. Таким образом, он становился человеком, пострадавшим в борьбе с партийной бюрократией.

Его выступление на этом пленуме также ходило по стране. Откровенно говоря, в нем не было ничего особенного, достойного внимания и восхищения. Так, какой-то сумбур человека, не знающего, чего он хочет. Но сам факт освобождения от должности за критику поднял рейтинг Ельцина на невиданную высоту.