Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  - Сколену повезло, что им правит король Амори. Он истинный Харванид, не так ли?

  Рыцарь почесал бороду, маленькие, злые глазки уставились на Эвинну из-под кустистых бровей. Наверное, он прикидывал, не издевается ли девчонка, и не является ли это поводом, чтобы затащить ее в кусты и... Плевать, что у нее старинный меч - может, в могиле где откопала, несет на продажу? Тогда еще и мародерство приписать можно. Но, видимо, Эвинна произнесла это искренне, или была не в его вкусе, или сам рыцарь туповат - но он расслабился:

  - Верно, нищенка. Только я тебя все равно не пущу. Или плати, или уходи. Или - знаешь, что, можешь в кустах отработать. Сделаешь хорошо мне и корешкам - и иди куда хочешь.

  - Нет, я, наверное, не пойду в стольный град Макебалы, - усмехнулась Эвинна. - Вернусь в Валлей, а там в святой град Гвериф пойду...

  Эвинна послушно повернула назад. По своим следам она шла ровно до первого поворота: заметив уходящий вглубь чахлого пригородного леска проселок, она без колебаний свернула под зеленые своды. "Пусть купчины с их караванами платят! - подумала она. - Бедные они какие - на стену деньги есть, значит, и на жизнь хватит..."

  Стена и правда впечатляла: она протянулась и через лес - бесконечный частокол, уныло мокнущий под дождем. Видно, частокол поставили недавно, и Империя тут ни при чем: бревна успели почернеть, но не рассохлись и не подгнили. Вдоль них тянулась заполненная водой и тиной канава рва. Но, в общем, ничего непреодолимого. Человека, прошедшего через северные горы, таким не смутить.

  Скоро Эвинна обнаружила, что искала: старая, могучая береза рухнула на частокол, перекинув мост ветвей на ту сторону. Эвинна ловко влезла по стволу наверх, спрыгнула уже на той стороне. Грязь мокро чавкнула под сапогами - и Эвинна пошла дальше. На всякий случай, вдруг патрулируют и пригороды, Эвинна старалась идти проселками, благо тут, куда доносился шум тракта, заблудиться было уже невозможно. Интересно, когда алки и знать из сколенцев успели отгрохать стену? Наверняка согнали сотни крестьян... И почему об этом не говорил Эльфер?

  А ведь строили-то совсем не для защиты. Ну, какая она защита от отряда рыцарей или северных вояк? Да и не хватит всех полков, какие есть у Амори, чтобы прикрыть частокол длиной в двадцать миль. Завоеватели и их прихлебатели в самом деле воспринимают страну как свое имение. А всех, кто живет в стране - как своих, не государства, а именно своих данников.

  Хвала Справедливому, вот и настоящая стена. Эвинна задрала голову, рассматривая каменную стену, поднявшуюся на добрых семь копий над землей. Местами в стену были встроены башни - они были высотой в добрых десять копий. Стены и башни скалились высокими каменными зубцами, недобро глядели на мир глазками бойниц, дождь уныло сыпался в широкий - и тоже настоящий, шагов в десять шириной, полный воды ров. Зоркая Эвинна заметила, как на стене блеснула мокрая сталь доспехов, мелькнул алый плащ сотника. Тут стены и патрулируются по-настоящему. Ворот не миновать, значит, придется платить стражникам. Хорошо, она не стала раскошеливаться, а то пришлось бы ночевать в мокром лесу.

  - Пять серебряных "арангуров", - хрипло каркнул усталый и злой десятник, принимавший мзду от приезжих. - И чтоб ни грошом меньше: нищие нам не нужны, своих попрошаек хватает. Понаехали тут...

  Эвинна вывернула карман. Надо же, хватает! Только придется подрабатывать: сегодня вечером в одном из макебальских трактиров надо что-нибудь спеть. Наверное, это будет что-то новое. Скажем, про Кровавые Топи - эта битва коснулась и ее родных. Да и всех сколенцев: все, что творится в Верхнем Сколене - результат того поражения. И будь что будет, а она назовет вещи своими именами. Амори победил в результате предательства. А предателем был... Хватит уже воспевать подвиги прапрадедов в Оллоговой войне. Славой предков срам не прикроешь.

  - Есть деньги? - пахнущая жареным луком, пивом и застарелой грязью рука потянулась к золоту. - Ну, проходи!

  Над головой проплыла арка ворот, и она вступила на тесную, мощеную булыжником улочку. Пару минут спустя Эвинну оглушили шум, суета и толчея. В первый миг ей показалось, что онасошла с ума. Потом сообразила, что с ума сошли те, кто селятся в этаком месте. Как можно жить посреди такого многолюдства и суеты, Эвинна, из городов видевшая Валлей и Эшпер, совершенно не понимала. Не в силах побороть любопытство, девушка крутила головой.

  Посмотреть было на что. По обе стороны от узенькой (едва ли смогут разминуться две телеги) кривой улочки громоздились каменные, деревянные, глинобитные дома, сколоченные изо всякого хлама лачужки. Где три этажа, где пять, где два... Местами между домами оставались лишь крошечные просветы. Кроме блеклой, почти вытоптанной травы, жавшейся к сточным канавам, зелени не было видно. Даже старинный, приземистый храм из огромных каменных блоков стоял впритирку к двум здоровенным домам. Ни привычного погоста, ни сада, ни просторной площадки, как при сельских храмах, где могли собираться все жители общины. Но сам храм неожиданно велик: наверное, на совместные моления прихожане собираются внутри...

  Эвинна засмотрелась на храм и едва успела увернуться от выплеснутых с верхнего этажа вонючих помоев.

  - Смотри, кужда льешь! - погрозила она кулаком - и торопливо отвернулась: у дома напротив, шатаясь от выпитого, пристроился пожурчать местный пьянчужка. Он делал свое дело, напевая песенку и немало не стесняясь прохожих. Эвинна, наконец, обратила внимание и на другое: мягко говоря, в городе попахивало. Развалины пахли гнилью и сыростью. От загаженных улиц, от сточных канав, от никогда не видящих солнца тесных переулков несло экскрементами, рвотой, над кучами навоза лениво вились большие, радужно сверкающие мухи. "И это - столица Верхнего Сколена? - поразилась Эвинна. - Да лучше жить в горных замках кетадринов, где холодно и сыро, но не воняет!"

  Сначала Эвинна пыталась найти трактир сама. Но улицы норовили увести прочь, раз за разом она возвращалась к одному и тому же переулку. Переулок был на удивление широк, потому что с одного края переходил в низкий, топкий берег речушки Балли. Ей, собственно, город и был обязан названием: "Мак-е-Балли". Переводя со старосколенского - "Красота Балли". На взгляд Эвинны, никакой красотой тут и не пахло. Еще одна грязная, загаженная помойная канава с заболоченными, поросшими камышом берегами, где воздух звенел от комаров. Пахло от Балли так, будто все жители справляли в нее свои нужды. Ни за какие сокровища Эвинна не согласилась бы пить из нее воду.

  Отчаявшись уйти от вонючей речки, Эвинна осмотрелась. На улице полно народу - может, кто подскажет дикой девчонке с Севера, как в этом клоповнике найти трактир? Решив про себя, что уж от женщины не дождешься ни похотливых взглядов, ни предложений "прогуляться в кусты", она подошла к молоденькой девушке в ярко-красном платке. Девушка придерживала край платка рукой в дешевеньких медных браслетах, но лицо было ярко, можно даже сказать, бесстыдно накрашено. Завлекают подведенные сажей брови и ресницы, алеют накрашенные ягодным соком губы, позвякивают массивные серьги в ушах, золотистая ленточка, вплетенная в толстую рыжую косу, намокла от дождя и поникла. Девушка была красива, но красота эта на удивление открытая, ее выставили напоказ. "И предназначили на продажу" - неожиданно для себя предположила Эвинна.