Секретарша на батарейках - Галина Куликова

— Вы вот что, — неожиданно встрепенулся Юрий. — Проверьте коттедж через два дома отсюда. Я недавно собаку выгуливал, мне показалось, что возле окна на первом этаже кто-то стоит, как будто пытается внутрь заглянуть. Безжалостно надо наказывать таких типов, безжалостно! — горячо добавил он.

Мужчины ускорили шаг и скрылись в темноте. Юрий затоптал окурок и прислушался. На берегу реки гуляли, смеялись и пели протяжные жалостливые песни. Он сделал глубокий вдох и немедленно представил коварного Аркадия и эту фифочку Марину, которая, несмотря на все свои выкрутасы, показалась ему не слишком опытной соблазнительницей. Возможно, конечно, что ее кретинский брат начеку, хотя надежды на это мало. Или, может быть, она уже крепко спит и демарш Аркадия окажется напрасным?

Однако фифочка вовсе не спала. Книжка была такой глупой, что она нахохоталась до изнеможения. Но едва погасила свет, как хорошее настроение утянуло в темноту, словно сигаретный дым в форточку. Немедленно ей вспомнилась Софья со своими страшилками: «Нынешняя ночь не принесет ей ничего хорошего… Я вижу бездыханное тело на ее кровати…» Что за бездыханное тело? Может быть, ее собственное? Тут воображение Марины стало рисовать всякие кошмарные сцены. Вот она лежит на спине в блаженной дреме, а в дверь проскальзывает человек в черной маске. Он подкрадывается к постели, выхватывает нож и заносит его над Марининой головой. В лунном свете блестит лезвие. Рука опускается и…

Марина резко села на кровати. Надо же, как разыгрались нервы! Ей страстно захотелось увидеть младшего Куманцева. Ну, не то чтобы конкретно его, а просто живого человека из плоти и крови. Знакомого и безопасного. Только вот под каким предлогом можно ворваться к нему ночью? Если она появится в лунном свете на пороге его комнаты и заявит, что ей страшно, он сразу пригласит ее к себе под одеяло. «Скажу, что у меня разболелась голова, — решила она. — И попрошу таблетку. Не убьет же он меня за это?»

На ней был трикотажный спальный гарнитур, состоявший из короткой рубашки и розовых панталонов. Чтобы не терять времени на переодевание, она открыла шкаф и натянула через голову юбку. После чего на цыпочках вышла в гостиную и прислушалась.

Из-за Диминой двери не доносилось ни единого звука. Марина кашлянула и энергично постучала. Ничего не произошло. Никто не заворочался и не завздыхал, не прошлепал босыми ногами по полу. Она поколотила кулаком — ни звука. Схватилась за ручку, нажала на нее и ввалилась в комнату. По кровати разливалось целое озеро лунного света — и она была пуста. Димы не было.

— Простите! — крикнула Марина срывающимся от волнения голосом. — Вы в туалете?

Тишина.

— Дмитрий Сергеевич! — У Марины затряслись поджилки. — Отзовитесь, пожалуйста!

Молчание. От страха у нее отнялись ноги и пересохло в горле. Она не могла ни идти, ни звать на помощь! Марина попятилась и прислонилась спиной к стене. Стена мгновенно завибрировала от бешеных ударов ее сердца. «Может быть, он вышел в сад покурить?» — пронеслась в ее голове благословенная мысль. Она кое-как добрела до входной двери и попыталась ее открыть. Ничего не вышло. Дверь оказалась заперта на ключ. Что, если убийца выманил Диму Куманцева из дому, расправился с ним и теперь поджидает ее в спальне? Не зря же Софья вещала: «Я вижу бездыханное тело…»

От ужаса Марина с трудом соображала. «Надо спрятаться, — вяло подумала она. — Спрятаться так, чтобы этот гад меня не нашел». Какой конкретно гад, она не очень хорошо понимала. Вот только куда ей спрятаться? В какой-нибудь темный закуток. Слева от входной двери находилась маленькая кладовка, в которую Марина успела сунуть нос после приезда. Там висели теплые вещи и на полке были сложены головные уборы. Внизу стояли резиновые сапоги, в которых хозяева, вероятно, ходили на рыбалку, потому что удочки тоже были тут, в самом углу.

Марина влезла в кладовку, присела на корточки и затаилась. Однако через некоторое время ею овладело беспокойство. Если убийца заглянет сюда, он сразу ее увидит. Она поднялась, нащупала на полке мохнатую шапку и водрузила ее себе на голову. Влезла в сапоги, накрыла коленки плащом, а в руки взяла удочку — для самообороны.

Прошло некоторое время, и ей стало душно. Марина протянула руку, чуть толкнула дверцу и в тот же миг услышала тихое поскребывание у входной двери — хруп, хруп.

— Марина, открой мне! — раздался из-за двери хриплый шепот. — Открой мне… — Хруп, хруп.

Ломая ногти, Марина снова потянула дверь на себя и свалилась в угол, обмякнув от ужаса. Убийца уже тут! Если он не сможет войти в дверь, то влезет в окно — форточку-то она не закрыла! Ей и в голову не пришло, что сегодняшний кавалер воспримет все так.., определенно. Не сказать, что она была совсем уж невинна, но с такой оперативностью прежде не сталкивалась. Поэтому Аркадий в ее «списке приглашенных» не значился.

Аркадий тем временем действительно отказался от мысли войти в дверь и принялся подпрыгивать возле окон, чтобы понять, как забраться в дом. Ничего путного у него не вышло, потому что свет нигде не горел. Однако отступать он не собирался. Юрий бродит по саду и наверняка над ним посмеется, если он возвратится вот так сразу.

Наконец он заметил открытую форточку и решил рискнуть. Конечно, можно наткнуться на Марининого брата, но на дворе не девятнадцатый век, и тот не станет палить в него из пистолета! Аркадий вскарабкался на подоконник и без затруднений открыл верхний шпингалет. Оставался нижний, и, чтобы достать до него, следовало просунуться в форточку едва ли не целиком.

Гонимый страстью, Аркадий наплевал на столь пустяковое препятствие. Подтянувшись на руках, он начал проползать в отверстие, виляя задом, чтобы дело лучше спорилось. В таком положении его и застала группа товарищей, ходивших дозором по дачному поселку в надежде выловить воров.

Когда Аркадий, торчавший из форточки под углом в восемьдесят пять градусов, щелкнул вторым шпингалетом, рама поехала внутрь. Он не удержал равновесия и соскользнул на пол вниз головой. Приземление оказалось громким и чертовски болезненным — Аркадий сильно ударился и подвернул ногу. И тут позади него раздались угрожающие крики, и какие-то мужики полезли вслед за ним в комнату. Аркадий перевернулся на живот, попытался подняться и попал рукой под батарею, где стояла наготове мышеловка с кусочком заплесневевшего сыра в качестве приманки. Мышеловка сказала «Ам!» и захлопнулась. Аркадий заревел на весь дом, как ишак, которому оторвали хвост.

Рев был такой страшный, что испугалась даже добровольная дружина. Что уж говорить о Марине, которая просто окаменела в своей кладовке. Аркадий тем временем завертелся по комнате, пытаясь стряхнуть капкан с руки и круша все вокруг. В панике он шарахнул мышеловкой по люстре, части которой тут же со звоном посыпались вниз. Аркадий наступил на осколки каблуком, поскользнулся и упал еще раз — теперь уже на задницу, как фигурист, у которого не получился тройной прыжок.

Мышеловка, наконец, соскочила с его руки и, просвистев в воздухе, разбила окно. Дружинники, взгромоздившиеся на подоконник, хором сказали: «Твою мать!», но не отступили, а все-таки влезли в комнату и навалились на Аркадия. Аркадий довольно вяло сопротивлялся и был побит — не зверски, но с чувством.

Когда дело было сделано и «вор» сидел на полу беспомощный, утираясь рукавом, один из дружинников зажег свет и удивился:

— Глядите, постель расстелена!

— И книжка лежит, — добавил второй. Поднял ее и прочитал название:

— «Восхождение на пик страсти». Гадость какая!

— И тапочки домашние тут.

— Выходит, этот тип не в пустой дом лез! — понизил голос третий. — Может, мы хозяев того.., перепугали?

— Тут должна быть девушка, — прохрипел Аркадий с пола. — Я на свидание шел.

— А почему через форточку?

— Я романтик. — Аркадий поднялся на ноги, держась рукой за стул. — По фамилии Девель.

— А! Так вы из дома Анисьи Петровны… — обрадовались добровольные дружинники. — Мы только сейчас с Юрием Ивановичем разговаривали.

— А я — Аркадий Иванович, его брат. — Он огляделся по сторонам и крикнул:

— Марина! Марина, вы где?

Переговариваясь, все четверо вывалились в прихожую и зажгли лампу.

— Марина! — снова позвал Аркадий. — Это я!

Узнав его голос, Марина немедленно отмерла. Жизнь, уже собравшаяся покинуть ее бренное тело, стремительно вернулась обратно, да так лихо, что вышибла слезы из глаз. Марина вскочила, сделала два шага на затекших ногах и вывалилась из кладовки. Увидев ее, Аркадий невольно отступил назад, а добровольная дружина в полном составе выпучила глаза. Девица была в юбке, резиновых сапогах и ушанке с отогнутым ухом. В руках она держала удочку, оснащенную грузилом и поплавком.

— Здрасте! — радостно сказала она. — Я… Тут вот… Вещи перебирала…

— А мы… Тут вот… — забубнили дружинники. — Мы думали, что к вам воры влезли…