Назад в СССР: 1985 Книга 2 (СИ) - Гаусс Максим

Он свесил ноги вниз, потянулся и громко зевнул.

— Доброе утро! — произнес я.

— Разве сейчас утро? — удивился мужик, выглянув в окно. Затем посмотрел на часы.

— Нет. Скорее день, — усмехнулся я.

— Срочник, что ли? — спросил тот, спускаясь вниз. — Рядовой?

— Так точно.

— Домой, наверное, едешь?

— Да нет. К новому месту службы.

— Ясно. Я Виктор, — он протянул мне руку. — Офицер в отставке, по контузии.

Сразу оценил, что рукопожатие у него серьезное. Да и по фигуре было видно, что со спортом он дружит даже несмотря на то, что отошел от дел. В процессе общения выяснилось, что он едет к своей семье в Гомель, а попутно собирается заскочить к боевому товарищу в Брянск. Меня он особо не расспрашивал, да и я не стремился вываливать всю информацию о себе.

Но когда я решил переложить свой бушлат на другое место, он внезапно увидел шеврон.

— Ух ты, любопытный у тебя род войск, — заметил он, при этом усмехнувшись. — И специальность, наверное, тоже?

Я не нашелся что ответить.

— Да ты не переживай. Все понимаю, сам когда-то служил в Восьмом управлении.

Спустя какое-то время, я решил отойти в туалет, справить нужду.

Туалеты в поездах заслуживают отдельного внимания — там редко бывает чисто, а запах никогда не выветривается. Удобств никаких, только умывальник и зеркало. И непременно холодно — кажется, так было во все времена, независимо от страны — Россия или СССР.

Когда же я вернулся обратно, Григорий уже был на месте. Он торопливо рылся в своей сумке — выкладывал какие-то папки, блокноты, сложенные листы бумаги.Словно искал что-то и никак не мог найти.

Виктор сидел с кружкой чая и задумчиво смотрел в окно. Видимо угрюмый попутчик его не заинтересовал.

— Григорий, помочь?

— Я сам, — тот отрицательно качнул головой.

— Чертежи, что ли? — пробурчал я, кивнув на разложенную на сиденье макулатуру.

Но Гриша лишь неопределенно кивнул, засобирался еще быстрее. Поведение у него было странное.

— Я на следующей станции выхожу... — как бы между делом пробормотал он, обращаясь непонятно к кому. — Планы изменились.

— Да ладно? Куда ты собрался, мы же еще даже до Ростова не доехали?! — изумился я, выглянув в окно.

Но тот ничего не ответил. Поведение у него было странное, даже не знаю, что его побудило на такой шаг. И верно, через несколько минут поезд начал сбавлять ход. А вскоре вовсе остановился на небольшой проходной станции с названием «Каневская».

Григорий попрощался и быстро заграбастав свои вещи, выскользнул из купе.

Кратковременная стоянка в течении нескольких минут, затем наш состав снова тронулся в путь. Осмотревшись, я с удивлением обнаружил на полу раскрытый блокнот, который, видимо, случайно вывалился из сумки Григория. Возвращать его владельцу было уже бессмысленно, поэтому я решил полистать его.

Повертел в руках, осмотрел.

Самый обычный откидной блокнот на стальных кольцах. Желтоватые листы в клетку. Обложка из плотного картона однотонная, синего цвета. На ней белыми буквами выведено «Артек». В то время еще было не принято пихать на лицевую сторону яркие картинки.

Блокнот далеко не первой свежести — уже потертый, углы страниц местами растрепаны. На одном из колец облупилась краска. На первой странице записана фамилия и инициалы владельца «Г. Ивановский». Так вот значит, что за фамилия у странного гостя.

Внутри блокнота оказались какие-то мудреные графики, таблицы. Сложные формулы. Почерк сам по себе был кривой, да еще, видимо писалось все это второпях. Как будто срочно откуда-то переносилось. Ни слова не понял, хотя меня заинтересовала находка.

Дальше почерк пошел лучше — рука была та же, но обстановка, в которой это писалось, явно была спокойнее. Прям чувствовалось.

Ближе к середине наткнулся на любопытную вещь — в заглавии красной ручкой было выведено крупными буквами:

«Закономерность?!»

Ниже шло упоминание о Кыштымской радиационной аварии на химкомбинате «Маяк», случившейся в сентябре пятьдесят седьмого года. Об этой аварии я, в общем-то, знал мало, но зато прекрасно помнил тот факт, что все подробности аварии были засекречены. То, что было в открытом доступе, казалось крайне скудным.

На следующей странице я увидел другую запись, тоже про аварию. Только теперь объектом был завод «Красное Сормово», под Нижним Новгородом. С подробностями этой радиационной аварии я тоже был знаком лишь поверхностно. На атомной подводной лодке, стоящей на заводских стапелях, произошел несанкционированный запуск реактора, в результате чего тот разрушился. Произошло хоть и мощное, но локальное заражение местности и территории завода. Коснулось и реки Волги — туда была сброшена радиоактивная вода. Само собой там тоже все засекретили. Вообще, повторюсь, что в Союзе, все что касалось атомной промышленности, неважно гражданской или военной, держалось в секрете.

Я мысленно поразился. И для чего все это Грише?

Ответа у меня не было, поэтому принялся читать дальше, благо блокнот был довольно пухлым.

Далее, я обнаружил еще несколько упоминаний о различных авариях, произошедших непосредственно в СССР. Это касалось и падения военных спутников, и разработки ядерного оружия. Сведений мало, но они были. А последняя запись касалась инцидента на Ленинградской АЭС, случившейся в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. О ней я знал особенно много.

Как-то ознакомившись в архиве с некоторыми подробностями Чернобыльской аварии, я нашел упоминания о подобном инциденте, только в гораздо меньших масштабах. Изучив, я пришел к выводу, что произошедшее на атомной станции, это первый звоночек, который и привел к взрыву в 1986. Там произошло то же самое, что впоследствии определили причиной аварии на Чернобыльской АЭС — конструктивная недоработка реактора РБМК. Но тогда расследование провели, засунули в архив и благополучно забыли аж на одиннадцать лет. Ничего не изменили, ничего не предприняли. Безалаберность или чье-то намеренное решение?

Я досмотрел до конца, закрыл блокнот. Задумался. Кем бы ни был этот таинственный Григорий, он точно не бетонщик. Точнее, может и так, но помимо этого он занимался чем-то еще. Странно.

— Что ты там такое любопытное читаешь? — поинтересовался Виктор, продолжая пить уже остывший чай. — Уже минут двадцать отсутствуешь.

— Да так, попутчик наш кое-что забыл,— я махнул блокнотом перед собой. — Вот, смотрел. Формулы какие-то таблицы. С химией и физикой что-то связано. Ерунда, на самом деле. Ничего не понятно.

— Дай-ка взглянуть, — полковник протянул руку. Я поколебался немного, но отдал ему находку. Несколько минут тот тоже смотрел, хмурился. Потом швырнул его на стол и произнес:

— Чушь какая-то. На фантастику похоже. Может он писатель?

Я не ответил. Пока что никаких выводов я сделать не мог, но честно говоря, поболтать с Григорием, после прочтения его блокнота, я бы сейчас точно не отказался.

— Товарищ полковник...

— Просто Виктор! — напомнил тот. — Я же говорил тебе, что в отставке, так что давай без этой шелухи. И так тридцать два года.

— Вы «Пикник на обочине» читали? — поинтересовался я.

— Нет, не люблю эту фантастическую ерунду, — заявил тот, категорично качнув головой. — Я детективы уважаю, про милицию там, криминалистику.

Дальше я продолжать не стал. Хотел через фантастику немного прощупать почву, узнать его мнение насчет того, что в СССР могут быть аномальные зоны на местах радиационных аварий. Передумал, делу это никак не помогло бы, хотя звучало интересно. В его глазах я был восемнадцатилетним пацаном, который начитавшись фантастики, начал себе что-то представлять. На этом я и собирался выехать.

Взглянул на часы, было почти четыре часа дня, считай скоро вечер. Почувствовал накатившую усталость. Разулся, поставил сапоги рядом. Расстилаться не стал, лег прямо так в форме, вытянувшись во весь рост. Положил свой вещевой мешок под голову — не очень удобно, но вполне себе ничего.