PRO суверенную демократию - Леонид Поляков

В 1990-е годы в условиях слабости федеральной власти регионалы ни в чем себе не отказывали. Особенно после того как они стали «всенародно избираемыми», а затем наделенными иммунитетом членами Совета Федерации. Заставить их хоть немного уважать федеральное право и президентскую власть было совершенно необходимо. У нас единая страна или нет? Поэтому пришлось шаг за шагом понижать статус руководителей субъектов Федерации. Когда центральная власть слаба, регионы автоматически усиливаются за ее счет. И наоборот. Так было всегда и везде. Ничего ни специфически «путинского», ни специфически российского, ни тем более «антидемократического» в этом нет.

Когда пришел черед партийного рынка (его историю я описывал в прошлой колонке), а потом и смежного с ним рынка неправительственных организаций (НПО), тоже стон пошел. Не видать теперь России многопартийности, не видать гражданского общества. Сейчас особенно много блажат в связи с ужесточением контроля за финансовой стороной деятельности партий и НПО. Как же так, бизнесу и, что особенно страшно, добрым людям из-за рубежа не дают «нормально» инвестировать в политическую и общественную деятельность в России.

По поводу бизнеса все очевидно. Теоретически в развитом демократическом государстве он должен быть прозрачен. На практике частичная непрозрачность априорна, она компенсируется лояльностью к власти и установленному порядку. Нет лояльности – у бизнеса могут возникнуть проблемы. В конфликтах обычно побеждает власть и лояльный ей бизнес. Во многих странах инвестиции в оппозицию не считаются проявлением нелояльности. Но вложения в организации, призывающие свергнуть действующий режим, нигде не приветствуются.

В России, несмотря на постоянные жалобы на «давление Кремля», оппозиционные партии и бизнес друг друга находят. Не только «Родина» или «Яблоко» имеют приличные для межвыборного периода реальные (а не официальные) бюджеты, но и даже Республиканская партия. При этом добавить прозрачности в спонсорские отношения нужно. Это ж цивилизованно. И весьма демократично. Должны ж граждане знать, кто платит тем, за кого голосовать предлагается.

Зарубежные государственные и негосударственные структуры с конца 1980-х годов закачивают в российскую политику деньги, реализуя свои цели и задачи

Зарубежные государственные и негосударственные структуры с конца 1980-х годов закачивают в российскую политику деньги, реализуя свои цели и задачи. Это общее место. Странно, если бы они не пользовались нашим бардаком. Дают – бери. Общее место и то, что в том числе западными деньгами оплачивались «цветные революции». Как удачные, так и неудачные. А теперь представим себе, что какой-нибудь фонд, представляющий интересы правительства Уго Чавеса или китайских миллиардеров, связанных с КПК, не стесняясь и не прячась, попытался бы профинансировать избирательную кампанию американской Демпартии или британских консерваторов. Или проспонсировал бы НПО, которая мониторит ситуацию на ядерных объектах на территории ЕС и периодически устраивает акции протеста. Подчеркиваю: не просто попытался, а сделал это так, что все, кому надо и не надо, узнали. Представим, какой скандал бы поднялся. Представили? Нечего дискутировать ни с Кондолизой Райе, ни с ПАСЕ по поводу стандартов законодательства об НПО. Нет предмета для дискуссии.

Хотя еще неизвестно, обернутся ли новые порядки реальным ужесточением контроля и сокращением инвестиций (после принятия в 2002 году закона о партиях много говорили, что их останется чуть ли не 5-6, в итоге сейчас в Минюсте зарегистрировано аж 37 партий, и понадобилась еще целая серия специальных поправок, чтобы наконец запустить процесс «чистки»). Но точно известно, что хозяева партий и НПО возмущаются не только из-за идейного несогласия с властями, боязни закрытия или ради PR. Их беспокоят попытки заглянуть в их кубышки (по партиям это уже не первый заход). Там полно «черного нала», который, как, впрочем, и «белые деньги», не всегда пускают на те цели, которые заявлялись спонсорам. То есть разбазаривают и разворовывают. Сами спонсоры об этом знают или догадываются. Но в целом всех такой порядок вещей устраивает. Теперь есть от чего разволноваться – вдруг действительно отлаженный за многие годы бизнес все же уничтожат? Или просто сократятся потоки? Демократия тут точно ни при чем. Just business.

Бесспорно, в России действуют отечественные НПО с внешним финансированием и подразделения зарубежных НПО, чьи руководители – честные люди, которые не лезут в политику и которые реально помогают больным детям, инвалидам, борются за экологию и т. д. Но ставить вопрос таким образом, что-де из-за «оранжефобии» теперь пострадают дети, – откровенное лукавство. Они могут пострадать из-за деятелей, за 15 лет привыкших, что в России можно все, что нельзя дома. Когда-то ж надо отучать.

Можно долго еще перечислять, что конкретно мы якобы утратили, чего нас типа лишили. И везде будет одно и то же – передергивания, натяжки, истерики, попытки выдать удобные (для выдвигающих) интерпретации за универсальные, а собственные проблемы – за общие.

Я не хочу сказать, что в последние шесть лет в России стало больше демократии. Но и меньше ее точно не стало. Зато поменялись форматы многих институтов, да и вообще форматов как таковых стало больше. И, главное, теперь есть порядок. Те, кому не нравится жесткость части новых правил, должны понимать, что это есть объективная плата за «гуляй-поле» 1990-х. А также помнить про тех, кому нравится или кому все равно.

Их большинство. При демократии положено прислушиваться к меньшинствам. Но слушаться их, тем более во всем, недемократично.

Л. Радзиховский 

ЕДИНАЯ РОССИЙСКАЯ ЭЛИТА

Выступление Владислава Суркова перед активистами ЕР (выступал 7 февраля, опубликовано на сайте ЕР 22 февраля) наделало шума – и немудрено. Как ни относись к Суркову, он – чуть ли не единственный (за исключением Путина, естественно), кто пытается формулировать идеологию власти, представить какую-то целостную картину мира, как она видится с Кремлевской стены (взгляд «наружу»). Почему эта привилегия (обязанность? «нагрузка»?) досталась именно Суркову – отдельная тема для кремленологов. Но, во всяком случае, это так.

ЕДИНАЯ РОССИЙСКАЯ ЭЛИТА

Проблема, к которой Сурков постоянно возвращается в ходе своего выступления (и далеко не только этого), – состояние российской элиты. Тема, очевидно, одна из самых важных – «кадры решают все»… особенно при слабой правовой системе. А вот ответ на то, КАК они все решают, получается одним из самых болезненных: «Это национальное позорище» (Д. Медведев о действиях подведомственных ему чиновников). Ну а уж что говорят о чиновниках подведомственные им граждане – повторить в печати не рискнет никто, но знают все.

Сурков – крестный отец ЕР, партии, которая считает одной из главных своих задач выработать наконец-то адекватную элиту России-XXI. «Напомню, что японская Либерально-демократическая партия около 40 лет доминировала и до сих пор является основной партией Японии. И шведские социал-демократы находились у власти непрерывно с 1932 по 1976-й. Ничего, нормально» (Сурков. Дальше все цитаты – если специально не оговаривается – из текста его доклада).

Такие аппетиты у ЕР. Но тут же сразу следует простое соображение – зачем нам поминать всуе Японию со Швецией, у нас свой опыт имеется. КПСС правила 70 лет! Не пойдет ли ЕР, которую ориентируют на «японскую модель», по пути КПСС? «У нас какую партию ни создаешь – КПСС получается» (Черномырдин).

Надо сказать, что эту опасность Сурков ясно видит. КПСС как инкубатор элиты его совершенно не устраивает – по хорошо известной причине: «Замкнутое общество, в котором результаты оценивались скорее с партийно-догматической точки зрения, а не с прагматической, воспроизводило неэффективную элиту… Это была „мина“, заложенная в самой системе: она не могла воспроизводить другую элиту». Больше того. Именно с провалами этой элиты Сурков связывает (хотя, конечно, только к ним не сводит) крах СССР.

Открытая страна, открытая элита, не прячущаяся от глобального мира ни за железным занавесом национализма, ни под пуховой подушкой обломовщины

Итак: общество а) замкнутое, отгороженное от мира, б) замкнутое в том смысле, что внутри него конкуренция ведется не по рыночным, «прагматическим», а по партийно-догматическим критериям – это общество обречено на воспроизводство неэффективной элиты. Следовательно, альтернатива – в формировании общества, открытого в обоих этих – кстати, взаимосвязанных – смыслах.

Во-первых, открытая страна, открытая элита, не прячущаяся от глобального мира ни за железным занавесом национализма, ни под пуховой подушкой обломовщины.

Во-вторых, конкуренция элит внутри страны по рыночным, прагматическим критериям. В целом это и называется – при всей банальности данного выражения – «построением демократии». Точнее – выработкой элиты демократического общества.