Развитие науки финансового права в России - Андрей Лушников

Оговоримся, что финансовая наука, как и финансовое право, во многом выросли из потребности руководства государственным хозяйством. В свою очередь такое управление не могло осуществляться иначе, чем через законодательные установления. В связи с этим экономические и правовые вопросы первыми исследователями проблем финансов рассматривались в неразрывном единстве.

Российских государственных деятелей в интересующем нас аспекте условно можно разделить на несколько генераций.

1. Предшественники – заложили основы осмысления проблем финансового права. Их жизнь и деятельность пришлись преимущественно на конец XVII–XVIII в., а их работы были либо не известны современникам, либо доступны ограниченному кругу лиц.

2. Чиновники, ставшие учеными. Они стали основателями и первыми теоретиками, которые заложили основы научного понимания финансово-правовой проблематики. В большинстве своем они не имели специального образования либо получили его за рубежом. К научным исследованиям их подвигла не только внутренняя мотивация, но, прежде всего, исполнение должностных обязанностей. Отсюда и название этой категории, так как чиновничье начало в их научной деятельности было первичным. Их жизнь и деятельность пришлись преимущественно на первую половину XIX в.

3. Ученые, ставшие чиновниками. К этой категории относятся государственные деятели, которые, как правило, получали юридическое образование в России. Реже встречаются случаи, когда это образование было другого профиля или получено за рубежом. Многие из них еще в первые годы государственной службы стали авторами важных научных исследований, которые могли быть следствием как служебных заданий, так и реализации другой мотивации. На наш взгляд, в их деятельности уже преобладали научные начала, хотя многие из них более известны преимущественно как государственные деятели.

4. На рубеже XIX–XX вв. наметился своеобразный синтез между научным и служебным началом в исследованиях российских государственных деятелей. Некоторые из них начинали как преподаватели университетов, некоторые переходили на преподавательскую работу с государственной службы, часть совмещала преподавание и службу. В связи с этим можно говорить о том, что наметился путь к синтезу названных начал.

5. Специально выделены государственные деятели и ученые, пик карьеры которых пришелся на 1917 г. и связан с работой во Временном правительстве. Это был не только особый период в политической истории России, но и своеобразный всплеск финансово-правовой мысли, когда управленческая элита в значительной степени объединилась с элитой научной.

6. Советский период оказался менее богатым на персоналии государственных деятелей, занимавшихся проблемами финансового права Тому были как объективные, так и субъективные причины. Однако и он представлен рядом ярких личностей, деятельность которых пришлась преимущественно на 20-е – начало 30-х гг. XX в.

Данная классификация основана в целом на хронологическом принципе в сочетании с типами государственных деятелей, заявивших о себе и на научном поприще. Она предложена, прежде всего, для удобства в изложении материала, и ей не стоит придавать большее значение, чем она того заслуживает.

Глава 3

Предшественники (вторая половина XVII – конец XVIII в.) (Ю. Крижанич, Г. К. Котошихин, И. Т. Посошков, В. Н. Татищев и др.)

Все начиналось с предшественников, деятельность которых приходилась на переломный для нашего государства период. Вторая половина XVII–XVIII в. были временем подлинного возвышения России. Сначала она долго и мучительно выходила из кризиса Смутного времени рубежа XVI–XVII вв., после чего начался период восстановления территориальных контуров и внутреннего единства страны. Со времени царствования Алексея Михайловича (период правления 1645–1676) наметилось укрепление режима абсолютизма, который при Петре I (1689–1725) принял свои крайние, порой уродливые, формы. Подняв Россию «на дыбы», он устремил ее в погоню за Европой, однако вернул устои внутренней жизни к крепостным началам. Эпоха «дворцовых переворотов» (1725–1762) сменилась «золотым веком» Екатерины II (1762–1796). В итоге по своему военному и экономическому потенциалу Россия стала одним из лидеров европейской и мировой политики, но попытки преобразовать ее внутреннюю жизнь на демократических и правовых началах неизменно сталкивались с непреодолимыми препятствиями. Одним из таких препятствий была несбалансированность финансов государства, жесткий налоговый гнет для большинства населения и архаичная система налогообложения. В той эпохе и следует искать ручеек, давший начало реке отечественной финансовой мысли.

Отнесение к числу «предшественников» деятелей более отдаленных эпох, к примеру, известного публициста И. С. Пересветова (середина XVI в.), представляется нам достаточно проблематичным, хотя его важная роль в истории отечественной общественно-политической мысли очевидна[72]. Впрочем, в своем «Сказание о Магмете-салтане» он выразил мнение о необходимости сосредоточения финансовых ресурсов в царской казне («все доходы к себе в казну имати»), не сажать по городам наместников, а налоги со всего царства собирать в единую государеву казну чиновникам из центра. Чиновников же царских, собирающих налоги, «чтобы не прилщалися, неправдою бы не судили», следует содержать на средства казны «кто чего достоин»[73]. И. С. Пересветов положил начало недоброй традиции платить по полной мере за советы государю, так как, по всей видимости, был казнен во времена опричнины.

Традиционно в отечественной литературе перечень «предшественников» начинается с Юрия Крижанича (1618–1683). Это был хорватский дворянин, окончивший Загребскую католическую семинарию, а затем изучавший богословие и право в университетах Вены и Болоньи. Он стал доктором богословия (1642), ревностным католиком и одновременно сторонником всеславянского единства. У этого правоверного католического священника была большая тяга к всеславянскому единству, центром которого он считал Россию. Юрия можно признать европейски образованным ученым, получившим разностороннее религиозное и светское образование и в совершенстве владеющим немецким, итальянским и латинским языками.

В 1659 г. по своей инициативе Ю. Крижанич приезжает в Россию и поступает на службу в Приказ Большого дворца. В 1661 г. по неизвестной причине (вероятно, сказал что-то лишнее) его ссылают в Тобольск, однако ссылка была необременительной и позволяла ему работать над историческими, экономическими и философскими трудами. В Тобольске он завершил работу по славянской грамматике, начатую еще в Москве. Именно в ссылке Юрий подготовил и свое обширное политико-экономическое исследование «Политические думы», известное больше под названием «Русское государство в половине XVII века», о котором речь пойдет ниже. В 1676 г., после смерти царя Алексея Михайловича, Ю. Крижанич возвращается из ссылки в Москву и назначается в Посольский приказ. В 1678 г. он навсегда покинул Россию. Ученый и миссионер погиб в битве с турками под Веной 2 сентября 1683 г., будучи священником в армии польского короля Яна Собесского[74].

Ю. Крижанич выдвинул программу преобразования, направленную на укрепление «совершенного самодержавия» ради «благоденствия поданных и всеобщей справедливости»[75]. Целью государства Ю. Крижанич видел достижение «общей пользы». Он начинает с размышлений о богатстве и средствах к его увеличению (как и столетие спустя А. Смит). Будучи сторонником активной экономической политики государства, он считал, что вся торговля и промышленность – царская прерогатива, подданные занимаются ими только с дозволения царя. Юрий ясно осознает, что богатство казны зависит от богатства народа. Раньше физиократов он пришел к мысли о том, что корень благосостояния в сельском хозяйстве. Он выступил за монополию внешней торговли, т. е. на допущение чужеземцев к торговле смотрел как на большую беду и советовал правителю взять в свои руки всю внешнюю торговлю, чтобы знать, сколько и каких товаров вывозить и привозить. Совершенно в духе физиократов Ю. Крижанич предлагал вывозить преимущественно не сырье, а готовые изделия, что даст большие поступления в казну. Это сопровождалось призывом к разумному уменьшению импорта готовой продукции.

Очевидна его приверженность к стабильному денежному обращению. Чеканку монеты он считал исключительной прерогативой самой высшей власти, причем ставил ее первой среди всех властных прерогатив. При этом он противился выпуску низкопробной монеты, с низким содержанием в ней драгоценных металлов, т. е. чеканке дурной монеты, которую можно допускать лишь в крайней нужде. Твердую валюту, наряду с хорошими дорогами и развитием ярмарок, он считал основой успешного развития внутренней торговли.