Огонь дракона - Алексей Владимирович Шарычев

исцелит.

Иди, Горыныч; за тобою

Очередь километровая."

"Следующего зовите!"

— Вы меня, ква-ква, простите

За то, что отвлекаю вас.

Я прекрасная царевна;

Но мой профиль и анфас

Лягушачьим стал мгновенно!

Нет, не я стою сейчас

Перед вами; это тело

Не моё! ("Не в бровь, а в глаз

Бьёт вдова дебелая." -

Кот в сторонку тихо фыркнул).

— Ко мне уже пришла посылка

От царевича, а я, ква-ква,

Была не в силах отыскать

Её, — стрела там длинная,

А на ней кольцо венчальное.

"Вам зерцало нужно дивное,

И оно вам лишь похвальное

Слово будет говорить,

И вы вернёте прежний вид.

В тридевятое направлю

Вас на консультацию.

Свет-зеркальце янтарное

С проблемой вашей справится."

Потом на приём прикатил колобок,

И долго коту о своих приключеньях

Рассказывал, и покусанный бок

Показывал. "Вам не нужно леченье.

А вот адвоката найду я для вас.

Столько афер провернуть вы сумели,

И уцелели! Всевышний вас спас!

Мур-мяу, я, право, в недоумении…"

Вслед за колобком зашла

Рыба золотая,

И плавниками обняла

Кота, и три желанья

Исполнила; он был доволен.

А впоследствии уволен

Был несчастный психиатр.

Нет, он вовсе не был болен;

В кофе ему санитар

Добавил "марку" ЛСД-э,

(Зуб он на врача имел).

Творческая мысль

Явись ко мне, мысль,

Помоги стих создать.

Скорей шевелись;

Пустая тетрадь

Устала тебя ожидать!

Недостижимую высь

Смогу я с тобою достать!

Ты здесь? Соберись;

Начинаем писать.

Как же начать?..

— Пиши про минувшее время.

О жизни иных поколений

Повествуй. Подходит идея?

Давай, начинай же; смелее.

Это было в двадцатые годы

Двадцатого века, в Москве.

На бульваре полно пешеходов.

Жара на дворе, летний день.

"Как-то не так я слагаю…"

— Почему? Ты глаголы считаешь,

И их у тебя очень мало.

Многие так сочиняют.

"Ты смеёшься надо мной?!

Этих правил я не знаю.

Я пишу одной строкой,

Разом, а не вымеряю

По линейке каждый слог!

Суффикс там, глагол, предлог…

И поэты их считают??"

— И размеры подбирают,

Любят симметричность строк.

Сидят они с черновиками.

"Нет, я точно бы не смог

Из себя выдавливать.

Мне вдохновение сам Бог

Послал; к чертям их правила!"

— Зачем же ты меня позвал?

"Чтоб ты меня направила

К сюжету. Слог и сам

На славу наслагаю я.

Давай быстрее к делу, мысль!

Неси меня в двадцатые!"

— Ну тогда, рифмач, держись;

Летим мы в дом писателя,

(Учреждение такое

Было там, в Москве).

С поэтами я познакомлю

Тебя; узнаешь всех

Тружеников от искусства.

Им рифмы тяжело даются.

Через время и пространство

Мысленно рифмач помчался,

И мгновенно оказался

На бульваре средь толпы.

(Народ в дом Музы направлялся).

Музыка вокруг звучит,

Ярко флаги развиваются;

Праздничный повсюду вид.

И вот уже подходят к дому

Писательскому. На балконе

Высокий человек стоит,

И заунывно, монотонно

Рифмы в рупор он твердит:

"Непонятно зачем, непонятно на кой

Сочиняю стихи я ночною порой.

Я Гаврила из старого доброго фильма;

Мне неведомо счастье, неведом покой,

Ведь поэзия силой меня захватила

За шею своею петлёю-строкой!"

Он закончил; а следом выходит другой

Высокий поэт, (выше прежнего вдвое).

Он громадный! И вид у него очень злой.

И начинает кричать он сурово:

"Двухметровыми шагами

Иди, товарищ, к коммунизму!

Не прогадаешь! Ленин с нами!

Всем буржуям вставим клизму,

Прочистим организм от шлаков!

Кулачищем дружно вдарим

По изнеженным собакам!

На баррикады, пролетарий!"

За ним появляется важная дама,

И стих начинает читать она томно;

(Сия поэтесса всегда забывала

Текст свой, но тонкий блокнотик

В этой беде помогал ей).

И вот изрекает она, с придыханьем:

"Декольте, бокал вина.

Запах розы в пышном зале.

Вы ни слова не сказали

Мне, и я от Вас ушла…

Почему не угадали

Мысли мои? Негодяй!

Душа моя полна печали;

Ад настал, разрушен рай!

Запах розы в пышном зале,

И вино в моём бокале."

Аплодисменты прозвучали,

После выступлений этих.

И вдруг парнишка выбегает

Из толпы, и тростью метко

Бьёт в переносицу поэта

Высокого. "Ты чёрный, чёрный

Человек! С того ты света!

Иди же поскорее к чёрту!" -

Так кричал тот тип, при этом.

А потом он спел куплеты

Пьяным голосом, да так,

Что толпа пошла плясать.

И стихи