Герцогиня Успеха в Академии Магии (СИ) - Априлхолл Аркуэн

Приводя себя в порядок, заметила неглубокую царапину на голени. Откуда она у меня? Может ударилась где-то? Не помню. Заскочив на кухню, и наскоро позавтракав булочками с горячим шоколадом, я поспешила в целительский корпус навестить Вэйна. Сегодня его должны были выпустить, как кстати, назрел разговор.

Глава 11

На больничной койке с кипенно-белыми простынями распластался юноша бледный со взором горящим. Вэйн. Непослушные вихры каштанового цвета не знали расчески все эти дни, острый лисий нос высунулся из-под одеяла, а на лице явно читались остатки целебного сна.

— А моя спасительница пожаловала! О свет моих очей, моя благодарность не знает границ, — дурным голосом возопил воздушник.

— Так уж и спасительница, — поморщилась от громкого возгласа, — кто-нибудь из дежурных заметил бы и доложил.

— А ты не знаешь… — понятливо кивнул парень, — дежурных там пока не назначили, учеба же еще не началась. Лежать мне в зале для магпрактики несколько дней, пока бы не скопытился.

— Правда? Но смерть студента, возникли бы вопросы… — удивилась я, — За что тебя так ненавидят?

— Я приютский. Из арагонского городского приюта, — молвил Вэйн с видом как будто это все объясняет.

— Сочувствую, — ответила я, — но это не повод тебя ненавидеть.

— У меня нет никого, кем можно было бы меня шантажировать. К тому же я знаю секреты очень многих учащихся здесь, чуйка у меня, — широко улыбнулся парень, — Про маленький секретик твоего брата тоже знаю. Многие хотели бы избавиться от такого слишком осведомленного студента.

— А про меня что ты накопал? — полюбопытствовала я.

— А, ты на диво скучное создание, — скривился Вэйн, будто лимон съел целиком, — слишком покладистая, рассудительная. И порядочная. Что я очень ценю, иначе сыграл бы я в ящик в самом расцвете лет. Терпеливая, раз еще не прикончила своего братца. А ты можешь, если захочешь.

— Не захочу. Он же мой брат, — отринула я все его нелепые догадки, — зачем ты втянул меня в этот глупый тотализатор?

— Ну надо же тебя расшевелить, снулую рыбу, — хмыкнул он, — да и деньги не помешают. Нам обоим.

Тут он прав, деньги мне нужны. Отец хоть и выжимает из себя бурную деятельность во благо Нинерии, факт остается фактом: он уже довольно преклонного возраста. И мы родились только чудом, обычно маги за двести лет теряют способность продолжать род. А отцу уже двести пятьдесят или около того. Трастовый фонд моего отца не будет распространяться на меня с момента его кончины, все мои средства перейдут под контроль наследника. Все драгоценности, артефакты, движимое и недвижимое имущество тоже. Уже имеющиеся средства на моем личном счете он оспорит в суде и докажет, что деньги принажлежат роду Фомбрей, а значит ему. Не поскупится на адвоката, вывернет ситуацию в свою пользу. И у меня два выхода: выйти замуж, официально войти в род мужа и перейти под его полное попечение. Либо отказаться от всего и стать приживалкой в доме своего деда по материнской линии, графа Картан. Что может быть унизительней?

А что государственная служба? Восхитительно, но отец категорически против. Как глава Тайной Канцеллярии он перекроет мне кислород. По его мнению, удел женщины выйти замуж и рожать детей, а не составлять конкуренцию мужчинам. Он и в Академию меня отдал лишь с одной единственной целью: чтобы я приглядела себе выгодного жениха.

Правда существует еще один выход: получить подданство какой-нибудь другой страны и перейти под ее юрисдикцию. Например, северное королевство Близзард, там довольно мягкие законы в отношении женщин. Можно свести хорошее знакомство с нашей Эдной, герцогиней Соллейн, и прощупать почву. Но отец мне этого не простит, предательство своего сюзерена самый страшный грех в его понимании. Такое не прощают даже родной дочери.

— Благодарю, ты ответишь еще на один вопрос? — ослепительно улыбнулась я, понимая, что пока Вэйн считает меня своим должником, есть шанс выведать все что угодно. А он знает многое, как выясняется.

— Посмотрим, — скрестил он руки на груди, внимательно рассматривая меня из-под полуопущенных ресниц.

— Почему Дирт позабыл нашу дружбу и отрекся от меня? Что за медальон ты видел? Как его успехи в обучении? — выпалила я.

— Целых три вопроса, но так и быть, отвечу, — деловито произнес воздушник, хмурясь, — Успехи у него никакие. Как поступил с резервом в двести одиннадцать ардов, так до сих пор на том и стоит. К счастью на алхимическом особо резерва и не требуется. Медальон он до сих пор носит — я еще подумал зазноба у него какая-то — однажды Дирт выронил его, медальон раскрылся, там был твой маготтиск. Почему позабыл? Ну наверное его заставили тебя забыть, слабовольный и хилый маг не чета блистательной герцогине Фомбрей.

— Отец? — округлила я глаза.

— Кто же еще? — недовольно буркнул Вэйн.

— Но это же нечестно! — возмущенно воскликнула я.

— Лорд Фомбрей действовал в твоих интересах, — насупился парень, — поверь, у него были причины попросить Дирта из своего дома.

— Так ты глаза и уши моего отца в стенах этой академии? — всплеснула я руками, — Ну конечно, сирота, высокий магический потенциал, ум и наблюдательность. Готовит тебя в свои шпионы?

— Винн, я на твоей стороне, не проболтаюсь о том, что ты хочешь умолчать, — быстро нашелся он, — и не дам тебя в обиду. И даже подарю бесплатный совет: не ешь и не пей ничего, кроме как в академической столовой или кроме того, что сама только что купила. Не снимай с руки индикатор, всегда все проверяй. Любые напитки, любую еду.

— Привороты что ли? — занедоумевала я.

— Если бы! кое-что посерьезней, но я не могу говорить об этом, — выразительно ответил Вэйн, — извини, но мне пора вставать. Если не хочешь полюбоваться на то, как я переодеваюсь…

Я покраснела и стрелой вылетела из палаты. В целительском корпусе было тихо, изредка сновали туда-сюда лекари в белых мантиях. Все изменится когда учебный год наконец наступит: будут проводиться лекции и семинары, практические занятия, ну и конечно нарисуются пострадавшие — потерпевшие, особенно с нашего направления, с боевого.

Выходя из здания нос-к-носу столкнулась с маленькой русоволосой целительницей, зажав стопку книг под мышкой, она брела о чем-то задумавшись.

— А это вы! Леди Виннтоль, как удачно я вас встретила! — с неподдельной радостью воскликнула она, чуть склонившись и одновременно делая неуклюжий книксен, — я так и не выразила вам благодарность за то, что вы вступились за меня перед второкурсницами.

День благодарения какой-то сегодня… Не люблю заискиваний и лебезенья. А эта целительница хоть и искренна, но явно угодливая натура. Вся ее поза об этом кричит, ковриком расстилается.

— Не стоит, — сухо улыбнулась я, — не люблю забияк.

— Но теперь Кирана и Париша разгребают навоз и это ваша заслуга! — тихонько хихикнула девушка.

— Не моя, а преподавателя вашего факультета, — недовольно перебила я, — Слушайте, давайте так: если вы хотите меня отблагодарить, то просто назовите свое имя. А то некрасиво получается, вы меня знаете, а я вас нет. И можете подарить мне мазь от боли в мышцах, на моем факультете это пригодится.

— Конечно! Я — Арина Коневер, извольте пройти со мной, я вам передам мазь, — суетливо засеменила она, услужливо придерживая дверь.

Пока мы шли в кабинет знахарской — там где смешивают разные травы и делают разные мази и крема, я успела узнать и о загруженности целителей, как их, бедных, телепортируют в больницы под присмотром персонала лечить больных, как их заставляют собирать травы под палящим солнцем, как их чуть ли не до заката солнца оставляют вместе с алхимиками составлять декокты и разные зелья. Бедные, бедные целители!

— Но самое обидное то, что нас не ценят, — продолжала Арина, — даже бытовички над нами издеваются. Если бы вы не вмешались, Кирана и Париша, отболтались бы, сказали, что просто играют. К счастью, наш профессор рядом оказался, он нас часто защищает.