Цена ошибки - Грибанов Роман Борисович

20:55, время московское, местное время – 10:55. Город Уичита, штат Канзас, США. Завод компании «Боинг», сборочный цех. Через 2 часа 55 минут после начала конфликта

Энн и не думала выходить на работу. Последние два часа по радио комментаторы взахлеб, перебивая друг друга, сообщали о падающих на Америку советских ракетах. Она сидела на своей кухне у радиоприемника, соседи попрятались в свои радиационные укрытия, а у нее не было укрытия. Энн внезапно осознала, что она тоже всего-навсего мишень, которую можно убить с такой же легкостью, как убивали японцев в их городах, как же они там назывались, да, Хиросима и Нагасаки. Но потом пошли новости об ответных ударах наших доблестных USAF, которые наверняка превратили всю страну чертовых комми в сплошную асфальтированную автостоянку, как сказал Уолтер Кронкайт, ведущий новостей CBS. Ее даже насмешили его последующие слова, он сказал что-то типа: «Теперь наш президент пошлет туда бравых морских пехотинцев, чтоб они нанесли разметку». А потом позвонили с завода, сказали, что надо срочно выходить на работу. Ракеты русских все уже упали, бомбардировщиков у них почти нет (это Энн слышала и от Пита), можно не бояться. Тем более обещали двойную оплату, а если они закончат сборку тех машин, что стоят уже в цеху, до двадцать девятого числа, то они получат еще вдобавок большую премию. Подъехав на своем стареньком «форде» к стоянке возле территории завода, Энн увидела «плимут» Сьюзанн.

– Ты тоже польстилась на дополнительные баксы? – насмешливо сказала Сью, выходя из машины.

– Ну да. Тем более что у меня нет укрытия. А ты? – в ответ спросила Энн.

– Аналогично! – иронично ответила Сью.

– Сунулась было к соседям, они у меня же занимали двести баксов, чтобы расплатиться с фирмой за это чертово укрытие, так сосед мне сунул в нос свой дробовик и закрыл передо мной дверь. Хотела поджечь эту чертову дверь, даже за канистрой пошла в гараж к себе, да услышала, как у меня телефон звонит.

Так, болтая обо всем, они вошли на территорию завода, подходя к сборочному цеху, в котором уже повсюду горел свет и кипела работа. Сью спросила:

– Энн, как думаешь, где сейчас твой Пит? Уже над Советами?

Энн открыла рот, чтобы ответить Сью, но вдруг по ушам резанул вой сирены. Девушки сначала оцепенели, а потом бросились к зданию цеха, просто инстинктивно ища какую-то защиту. Но сзади них внезапно вспыхнуло солнце, ярчайший свет залил все вокруг, это длилось какую-то долю секунды, в которую Энн еще чувствовала, как горит ее тело. Потом мощный удар снес их обугленные останки, снес цех вместе со всем содержимым. Остался только бетонный цоколь фундамента цеха, с двумя четкими тенями от девушек.

Ракета 8К65 из числа второго залпа ракетной дивизии на Кубе, достигла Уичиты. Город, в котором размещено целых пять авиационных заводов, не мог быть пропущен в списке приоритетных целей.

«Атомные фотографии», о которых с таким пафосом говорил тридцать пятый президент США Барри Голдуотер, все-таки появились на американской земле.

18:33, московское время, 16:33, время местное. Воздушное пространство на северо-западе ГДР. Через 33 минуты после начала конфликта

Сказать, что капитан Гюнтер Фюльграббе был зол, это все равно что ничего не сказать. Он злился на себя за то, что проглядел эту молниеносную атаку одиночного «старфайтера», который, как коршун, свалился на них из облаков, почти не снижая скорости, зашел в хвост одному из его «мигов» и сбил его одной короткой очередью из пушки. Сразу видно, ас, из тех, кто воевал рядом с ним в прошлую войну. Он злился на того придурка, сгоревшего в «миге», который несколькими минутами раньше вздумал изображать из себя благородного рыцаря, и вот теперь горит в упавшем самолете, вместо того чтоб принимать поздравления с первой победой. А ему, Гюнтеру, еще предстоит самое отвратительное, что может произойти у командира – объяснять жене и родителям погибшего летчика, почему он, Гюнтер, стоит перед ними живой и здоровый, а их сына даже похоронить по-человечески сложно будет. Но долго заниматься самоедством ему не удалось. В ушах захрипел голос командира эскадрильи, патрулирующего севернее:

– Второй, доложите обстановку.

– Я второй, сбил одного, потерял тоже одного. Остаток по топливу на двадцать минут патрулирования.

– Второй, слушай новую задачу. Вы идете сопровождать эскадрилью русских на штурмовку позиций северо-западнее Любека. Я останусь прикрывать заданный район.

– А где остальные наши и русские истребители? На наших старичках сопровождать целую эскадрилью неразумно.

– Может, ты и не знаешь, Гюнтер, но недавно началась Третья мировая война. Все новые истребители подняты на перехват западных ударных самолетов, которые могут нести ядерное оружие. Так что давай, пристраивайся к русским.

Как бы в подтверждение этих слов Гюнтер увидел группу незнакомых самолетов, издали напоминающих американские «суперсейбры», летевших длинной колонной пар с превышением, с юго-востока.

– Второй, связь с русскими на нашей частоте. Русский не забыл? – предупредил комэск. Гюнтер, едва успев довернуть свой «миг» параллельно растянутому строю русских, услышал в наушниках новый голос:

– Истребители, держитесь на семь часов и выше на пятьсот метров. После атаки нас не провожать, вы за нами все равно не угонитесь.

«Какая у них, интересно, максимальная скорость?» – думал Гюнтер, с интересом смотря на машины с очень скошенными назад стреловидными крыльями, под которыми висели бомбы и блоки НУРС[21].

«Судя по углу стреловидности, раза в полтора больше моего МиГ-17. И как я их должен прикрывать?» С этими мыслями он не заметил, как они пересекли внизу серо-стальную ленту реки Траве. Граница, они уже над Западной Германией. Его мысли оборвал голос ведомого:

– Вижу противника, восемь истребителей на десять часов. Черт, это англичане!

Командование английских ВВС в ФРГ, размещенное в Рейндалене, согласно директиве второго ЦУВО, заранее рассредоточило свои самолеты, дополнительно перебросив одну эскадрилью новейших перехватчиков «лайтнинг» F.Mk.1, разработки недавно образованной компании British Aircraft Corporation, на передовой аэродром Шлезвиг. Перехватчики находились на аэродроме в готовности номер один всей эскадрильей и поэтому успели взлететь до того, как на него упала советская ракета 8К14 с ядерной боевой частью. Поначалу, взлетев, они растерялись – по радио шел сплошной треск, по сторонам и позади вспухали грибы ядерных взрывов. Диспетчер второго ЦУВО и командование английских ВВС в Рейндалене не отвечали на запросы. Вообще ситуация стала напоминать пожар в борделе во время наводнения. Поэтому командир эскадрильи, наконец-то получив хоть какие-то сообщения от уцелевших постов первого полка РЛС-контроля люфтваффе, принял решение самостоятельно. Он выделил одну четверку на перехват группы бомбардировщиков Ил-28, рвавшихся как раз к уцелевшим позициям РЛС, а сам повел оставшуюся восьмерку на более опасного врага – с востока к Любеку летела эскадрилья новейших Fitter’ов [22].

В итоге он, погнавшись за двумя зайцами, совершил ошибку – при заходе четверки «лайтнингов» на «илы» выяснилось, что они не одни, за ними еще пара Farmer, МиГ-19С. «Лайтнинги» успели сбить только одного «мясника»[23].

Потом на них сзади свалилась пара МиГ-19, сразу свалившая последнего ведомого, и оставшаяся тройка ввязалась в догфайт с «мигами». Ил-28 тем временем беспрепятственно отбомбились по позициям РЛС. Над целью, правда, «илы» потеряли еще одну машину, от наземного огня, и на отходе были повреждены еще две, но РЛС-контроль над этой северной частью воздушного пространства командование НАТО временно потеряло. Атаковать восьмеркой группу Fitter’ов с ходу тоже не вышло. Заходя им в лоб, английский командир с неприятным удивлением обнаружил, что у Су-7Б тоже есть тридцатимиллиметровые пушки, и тоже по паре на каждой машине. «лайтнинги» отвернули со встречного курса, надеясь зайти Fitter’ам в хвост, чтоб использовать ракеты воздух-воздух Firestreak, но не тут-то было. Во-первых, Су-7Б резко прибавили газу, отрываясь от него, а «лайтнинги» все-таки оптимизировались для перехвата советских бомбардировщиков на больших высотах, внизу они были тяжеловаты. Во-вторых, уходя резким разворотом с набором высоты от неожиданно плотных двадцати четырех пушечных трасс, они потеряли скорость. А в-третьих, как раз в этот неудобный момент их атаковала семерка Fresco. Гауптман Гюнтер Фюльграббе был доволен. Старенькие МиГи его группы получили реальный шанс использовать свои немногочисленные преимущества, атакуя англичан на малой высоте, да еще без скорости. Чистый маневренный бой на виражах, в этом МиГ-17 могли противостоять разве что «сейбры», но сейчас-то у него в прицеле был «лайтнинг»! Получив в хвост с десяток двадцатитрехмиллиметровых снарядов, ведущий последней английской пары сразу взорвался. Ведущий второй четверки «мигов» тоже попал, его англичанин «запарил», сразу отвернув со снижением на запад. Последняя пара «мигов» кинулась было добить подранка, но англичане не бросили своего, одна пара сразу отсекла «мигов» от своего подбитого, оставшаяся четверка закрутила карусель с пятью «мигами», стараясь затянуть «миги» на высоту. Долгое время Гюнтер крутился со своим ведомым в свалке с англичанами, семь на шесть – это почти равное соотношение, если учесть более крупные пушки англичан. Никому не удавалось поразить противника, обе стороны дрались грамотно, прикрывая друг друга и отсекая противника, когда кому-то удавалось на секунду зайти неприятелю в хвост. Пару раз лайми пускали ракеты, но бесполезно, ракеты Firestreak, наводящиеся по методу погони, совершенно не годились против юрких МиГ-17. Изделие фирмы De Heaveland Propelle, выполненное по нормальной аэродинамической схеме, наверное, работало бы против советских тяжелых бомбардировщиков, но не против маневренных Fresco. Каждый раз, когда «лайтнинг» заходил в заднюю полусферу МиГ-17 и пробовал произвести пуск ракеты, пилот Fresco, отчетливо видя пламя пуска, или предупрежденный товарищами, выполнял резкий маневр, срывая захват слабенькой инфракрасной головки самонаведения Firestreak. Неожиданно в наушниках Гюнтер услышал знакомый голос ведущего эскадрильи Су-7Б: