Крестовые походы: в 2 т. Т. 1. - Александр Грановский

Со страхом и недоверием встретили «западных варваров» византийцы. Рассказывает Анна Комнина: «До императора дошел слух о приближении бесчисленного войска франков. Он боялся их прихода, зная неудержимость натиска, неустойчивость и непостоянство нрава и все прочее, что свойственно природе кельтов и неизбежно из нее вытекает: алчные к деньгам, они под любым предлогом легко нарушают свои же договоры. Алексей непрестанно повторял это и никогда не ошибался. Но самодержец не пал духом и все делал для того, чтобы в нужный момент быть готовым к борьбе. Однако действительность оказалась гораздо серьезней и страшней передаваемых слухов, ибо весь Запад» все племена варваров, сколько их есть по ту сторону Адриатики вплоть до Геркулесовых столбов, все вместе стали переселяться в Азию, они двинулись в путь целыми семьями и прошли через всю Европу».

В конце декабря 1096 г. лотарингская армия разбила палатки у стен Константинополя. Готфрид отказался дать Алексею вассальную клятву. Чтобы уговорить Годфрида согласиться присягнуть, к нему был послан граф де Вермандуа. Ответ Готфрида был полон презрения: «Ты, сын короля, стал рабом и теперь хочешь сделать раба из меня?». Чтобы заставить Готфрида подчиниться, император перестал снабжать его продовольствием. Тогда лотарингцы начали грабить окрестности. Алексей вынужден был уступить и возобновить снабжение. Император предложил Готфриду перейти Золотой Рог и расположиться на пустоши в Галате, напротив города. Готфрид согласился, и армия перешла на другой берег залива.

В конце марта 1097 г., получив сведения о приближении к Константинополю других крестоносных армий и желая поскорее избавиться от Готфрида, Алексей опять сократил поставки продовольствия в лагерь. Тогда брат Готфрида Бодуэн напал на печенегов, которые несли полицейскую службу в Галате, многих убил, а 60 человек взял в плен. После этого Готфрид перебрался назад через Золотой Рог и опять расположился перед стенами города, заявив, что не даст присяги и не переправится на азиатский берег до прибытия других крестоносцев. В четверг перед Пасхой, 2 апреля, император попробовал силой сломить Готфрида, но лотарингцы отбросили наемную печенежскую и славянскую конницу. На следующий день, собрав большие силы, окружив крестоносцев и лишив продовольствия, император заставил их уступить.

Анна Комнина пишет: «Так Готфрид вскоре был принужден подчиниться воле василевса. Посему он отправился к нему и принес требуемую клятву, обещав, что все города, местности и крепости, которые он захватит и которые до этого принадлежали империи ромеев, будут переданы военачальнику, специально назначенному для этого василевсом. Когда он дал эту клятву и получил много денег, он стал называться гостем и сотрапезником василевса; после богатого пира он переправился через Пролив (Босфор). Тогда василевс приказал в изобилии дать им провизии». Готфрид переправился через Босфор сразу же после Пасхи, так и не узнав о скором прибытии армии Боэмунда, а тот, в свою очередь, не узнал о неприятностях лотарингцев.

Текст вассальной присяги в подлинном виде не сохранился. Видимо, император требовал передать ему утерянные территории в Анатолии и, без сомнения, сравнительно недавно (в 1085 г.) утраченную Антиохию. Что касается давно утерянных территорий, император требовал, должно быть, их вассального подчинения. Вассальная присяга Готфрида стала прецедентом для других вождей похода. У всех у них Алексей будет требовать присяги и ее исполнения.

Следующей за лотарингцами к Константинополю подошла итало-нормандская армия Боэмунда. Она разминулась с армией Готфрида на несколько дней. В ноябре 1096 г. Боэмунд с армией из Бари переправился через Адриатику и высадился в Авлоне (на юге сегодняшней Албании). Хотя греки больше всего боялись Боэмунда, он причинил им менее всего хлопот. Твердо поставив себе целью завоевание земель на Востоке, он ни в коем случае не хотел портить отношения с императором. Аноним пишет: «Тогда Боэмунд держал совет со своими войсками, вселяя в них храбрость, призывая их к милосердию и смирению, прося воздержаться от грабежа этой земли, принадлежащей христианам, и не брать ничего лишнего, кроме того, что им нужно для пропитания». Всю зиму армия медленно двигалась через Эпир и Македонию во Фракию. При переправе в середине февраля через реку Вардар недалеко от Фессалоник на арьергард Боэмунда внезапно напали греческие наемники — печенеги, следившие за передвижением армии и выполнявшие полицейские функции. Положение спас Танкред, с двумя тысячами воинов бросившийся назад, вплавь через реку, и разогнавший печенегов. Боэмунд отпустил пленных печенегов, когда услышал, что они действовали по приказу императора, однако увеличил меры осторожности, усилил разведку и сторожевое охранение. Во Фракии к Боэмунду прибыл представитель императора: «Когда мы проходили мимо их городов, он давал приказ жителям приносить провизию… но никому из нас не дозволялось проходить за городские стены» (Аноним). Боэмунд неоднократно приказывал вернуть добычу и затратил много усилий, чтобы обуздать грабителей. При подходе к Константинополю 1 апреля с несколькими рыцарями и в сопровождении императорских чиновников Боэмунд направился к императору. «Император, узнавший, что досточтимый Боэмунд пришел к нему, приказал с честью принять его и разместить со всей обходительностью за городской стеной. После этого он призвал его к себе, чтобы втайне с ним побеседовать». Задачей Алексея было как можно скорее переправить армию Боэмунда через Босфор, не дать ему встретиться с другими крестоносцами. Князю отвели монастырь Козьмы и Дамиана и подавали кушанья с императорского стола. Боэмунд, однако, боялся отравы, и приносимые блюда вначале пробовала его охрана.

На умную 13-летнюю девочку Анну Комнину, много слышавшую о зверствах нормандцев на Адриатическом побережье во время войны, вид красавца-богатыря Боэмунда произвел неизгладимое впечатление. Уже в преклонном возрасте она вспоминала: «Не было подобного Боэмунду варвара или эллина во всей Ромейской земле — его вид вызывал восхищение, а рассказы о нем — ужас… Он был такого большого роста, что почти на локоть возвышался над самыми высокими людьми. Его тело обладало совершенными пропорциями, можно сказать, было изваяно по канону Поликлета. У него были могучие руки, твердая походка, крепкая шея и спина. По всему телу его кожа была молочно-белой, но на лице белизна окрашивалась румянцем. Светлые волосы были острижены до ушей… Бритва прошлась по его подбородку, но борода, кажется, должна была быть рыжей. Его голубые глаза выражали волю и достоинство… В этом муже было что-то приятное, но оно перебивалось общим впечатлением чего-то страшного… Таковы были его душа и тело: гнев и любовь поднимались в его сердце и обе страсти влекли его к битве. У него был изворотливый и коварный ум, прибегавший ко всевозможным уловкам. Речь Боэмунда была точной, а ответы он давал совершенно неоспоримые…».

С Боэмундом у императора не было никаких проблем. Тот сразу согласился принести присягу, такую же, как Готфрид Бульонский, не придавая этому, видимо, большого значения. После этого обрадованный император одарил Боэмунда богатой одеждой, золотом, драгоценностями. Хитрый Боэмунд попросил императора дополнительно дать ему самый высокий титул в империи — доместика Востока (главнокомандующего всеми армиями в Азии), то есть в качестве представителя императора он хотел руководить крестоносцами и захваченными территориями. Но император был не менее хитер, он заявил: «Твой час еще не настал, но с твоим рвением и твоей верностью ждать тебе осталось недолго». Император и князь стоили друг друга.

Не желая приносить присягу императору, Танкред вместе со своим свояком Ричардом де Принчипато (Салернским) неожиданно для всех ночью пересек город и переправился через пролив. 26 апреля армия Боэмунда была перевезена через Босфор и присоединилась к армии Готфрида. Танкред сожалел, что Боэмунд принес присягу: «Он отправился, чтобы править, а нашел ярмо». Если греки утратили свои владения на Востоке, отдав их туркам, то эти владения не нужно им возвращать: «Вернуть города и крепости грекам — это все равно, что вернуть их туркам; защитить их могут только франки».

Третьей к Константинополю подошла армия Раймунда IV де Сен-Жиля, графа Тулузского. Она вышла в поход в октябре 1096 г., прошла по маршруту Лион -Женева — Милан — Верона и затем по побережью Адриатики через Хорватию и Далмацию к Диррахию. Решение не переправляться на кораблях через Адриатику, вызванное, видимо, бережливостью графа, было ошибочным. Через Хорватию прошли без помех, но в течение 40-дневного зимнего похода на скалистых тропах Далмации армия подвергалась постоянным нападениям славян, которые буквально шли за ней по пятам, при этом Раймунд все время руководил действиями арьергарда. При подходе к границе Византии закончилось продовольствие, и армия страдала от голода. В Диррахии уже ждали посланцы императора и отряд печенегов, чтобы сопровождать тулузцев по старой дороге Виа-Эгнация, по которой недавно прошли итало-нормандцы Боэмунда. Раймунд отправил посланцев в Константинополь, чтобы известить о своем прибытии.