Любовница Фрейда - Карен Мак

– Почему кто-то должен потакать подобному?

Фрейд придвинулся к Минне, его лицо было совсем близко.

– Существует множество разнообразных эротических предпочтений, дорогая. Например, если бы я обвил твои руки и ноги шелковыми ленточками и, привязав их к столбикам кровати, медленно занялся с тобой любовью, а ты лежала бы, нагая и обездвиженная, отданная на поживу своим самым темным плотским желаниям… Даже ты, наверное, согласилась бы, что это эротично.

«Конечно же, он играет со мной, – думала Минна, зардевшись. – Это сводит с ума». Но ее не отпускало странное, всепоглощающее, мучительное желание слушать Зигмунда снова и снова. Животная сторона его интеллекта всегда восхищала ее. Она вытащила из кармана сигарету.

– Ты не мог бы прикурить ее для меня?

Он чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете, созерцая, как Минна затягивается, делая глубокий вдох. Она выдохнула тонкую струйку дыма и попыталась возобновить общение «как коллега с коллегой».

– А другие твои пациенты?

– Есть одна женщина, Дора, – продолжил Фрейд, бросив спичку в камин. – Она пришла ко мне с жалобами на многочисленные симптомы: обморочные приступы и суицидальная депрессия. После множества сеансов мне открылось, что в четырнадцатилетнем возрасте она часто нянчила детей друзей семьи. Назовем их «семейство К.». Мы все знакомы с ними. Но она никогда не признавалась родителям, что хозяин годами домогался ее. А когда она наконец рассказала, родители обвинили ее в том, что она все выдумала.

– Бедняжка!

– Да. Она поведала мне все. Хозяин просил ее сесть к нему на колени, просовывал руку девочке под юбку и вводил пальцы ей в вагину, доводя до оргазма. Она чувствовала бедрами его напрягшийся пенис, он часто просил погладить его восставшую плоть. Проблема в том, что, хотя она горячо это отрицала, я считаю, что ей нравилось сексуальное возбуждение. Когда я сказал ей об этом, она в гневе выбежала вон из моего кабинета.

Фрейд смотрел на Минну и ждал ее реакции.

– Знаешь, – сказала она, расслабленно откинувшись на спинку дивана и пытаясь принимать его подробное описание как чисто профессиональную манеру изложения. – Я могу понять ее разочарование. Могу. Правда, Зигмунд, если бы какой-то взрослый мужчина делал такое со мной, а потом, годы спустя, другой взрослый мужчина сказал бы мне, что втайне мне это нравилось, я бы, наверное, тоже разгневалась и ушла.

– Надо говорить пациентам правду, иначе они никогда не исцелятся. Мужчины и женщины, которые не могут ни есть, ни спать, ни работать. Кто-то влюблен в мужа сестры, кто-то желает смерти своему новорожденному братику. Они одержимы запретным. Мы все больны. И нам необходимо говорить об этом.

– Может, это просто одна из форм исповеди?

– Называй, как тебе вздумается. Но в этом нет ни капли религиозности или морализаторства. Это скорее терпимость.

– То есть?

– Терпимость к самому себе.

– Не душа ли это продолжает сопротивляться? Кажется, философ Эмерсон так считал.

– Иногда даже американцы бывают проницательны.

Шторы были слегка приподняты, и поверх плеча Фрейда Минна заметила, что в доме напротив все окна темные. Интересно, который теперь час? Наверняка полночь. Утром она пожалеет об этом. Минна склонила голову на спинку стула и смотрела, как Зигмунд приблизился к камину и перемешал кочергой угли. Выпрямившись во весь рост, он обернулся к ней.

– Она еще вернется, – произнес он, самоуверенно улыбаясь, – я знаю, что прав.

Зигмунд потянулся за своим бокалом и случайно задел колено Манны. Или не случайно? Она ощутила тяжесть в животе, и это было недопустимо. И вино не помогало.

– Уже поздно, – сказала она, вставая.

Их глаза на мгновение встретились, и Минна подумала: когда же все изменилось между ней и Фрейдом? Приехав сюда, она надеялась, что отношения между ними останутся такими же, какими были всегда – непринужденными и интеллектуальными. Но, видимо, Фрейд, которого она знала, трансформировался в кого-то другого. Это было похоже на новое начало. Но это было не то, чего она хотела. Одна мысль вползла в ее сознание – сможет ли она так поступить со своей сестрой? А он? Неужели он сможет?

Глава 9

– Mинночка, ты уже не спишь? Иди сюда, дорогая! Слышишь, Минна?

Она проснулась с гулким звоном в затылке и опухшими спекшимися губами. Над глазами сгустилась боль, и свет усиливал мучения. Минна перевернулась и резко села, от чего ей стало еще хуже.

– Я встала… Уже встала. Сейчас, только оденусь.

Она откинула простыню и босиком прошла по холодному и бугристому деревянному полу. Тонкие стрелы солнечного света проникали сквозь щели в закрытых ставнях, снизу доносились звуки улицы. Минна растворила окно, и порыв чистого и свежего воздуха ударил ей в лицо. Она вдохнула его всей грудью. «Боже мой, – думала Минна, – я уже много лет не вставала так поздно. Слишком много выпила». Она знала это еще до того, как легла спать. Вот в чем беда… они все слишком много выпили. Ей не следует больше так поступать.

Обычный дневной наряд Минны – накрахмаленная до хруста белая блузка и приталенная юбка, плавно облегающая бедра. Но сегодня она и думать не могла о том, чтобы застегнуть все эти пуговки на блузке. Порывшись в шкафу, Минна выбрала простое синее платье из тонкой шерсти, с которым было куда меньше возни.

Хозяйская спальня находилась в соседней комнате, и прошлой ночью, раздеваясь перед тем как лечь, она слышала через стенку храпение Марты и уже почти сквозь сон смутно ощутила приглушенный звук тяжелых шагов по коридору.

Сестра сидела на кровати, обложившись рукоделием, тут же лежали два популярных журнала – «Парижская жизнь» и «Иллюстрированные новости». Половина кровати, где обычно спал Фрейд, была гладкой и холодной, словно на нее и не ложились. Закрытые ставни почти не пропускали солнечный свет. Едва Минна вошла в комнату, внизу громко хлопнула дверь. Зигмунд ушел. И в ту же минуту требовательный рев младенца огласил дом. Марта потянула за латунное кольцо на шнуре колокольчика, и в кухне раздался звонок. Через несколько минут на лестнице послышались шаги горничной Эдны.

– Что вам угодно, мадам? – спросила она, расправляя простыни и взбивая подушки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечание

1

Томас Карлейль (1795–1881) – британский писатель, публицист, историк и философ шотландского происхождения, автор многотомных сочинений «Французская революция» (1837), «Герои, почитание героев и героическое в истории» (1841) и др.

2

Эдвард Фриман (1823–1892) – известный английский историк, профессор новой истории в Оксфордском университете, автор многих значительных трудов по истории.

3

Тыл, арьергард, зад (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.

4

Первая неделя траура по еврейским законам.

5

Еврейская молитва, прославляющая святость имени Бога и Его могущества и выражающая стремление к конечному искуплению и спасению.

6

Шарль Франсуа Гуно (1818–1893) – французский композитор, музыкальный критик, писатель-мемуарист. Основатель жанра французской лирической оперы. Самые известные оперы Гуно – «Фауст» и «Ромео и Джульетта».

7

Обязательный, диктуемый модой или нормами (фр.).

8

Условное наименование группы английских поэтов-романтиков конца XVIII – первой половины XIX века, названных так по Озерному краю – месту деятельности ее важнейших представителей: Вордсворта, Кольриджа и Саути.

9

Известная еврейская общественная организация.

10

Общественный парк и зона отдыха в Вене.

11

Карточная игра.