Битва чудовищ. Приключения в микромире. Том I - М Фоменко

Да и мужиковатый, такой невинный на вид картофель оправдывал собой пословицу «В тихом омуте черти водятся»: его незрелые корневища и молодые побеги содержали в себе яд и потому были небезопасны для человека.

Еще больше неправды было в животных. Насекомыми беспощадно поедались растения, воробьи, ласточки и другие птицы клевали семена и насекомых, кошки пожирали птиц, собаки воровали еду у хозяев, волки имели злой умысел против принадлежавших человеку овец, коров и лошадей.

Но злее и несправедливее человека не было существа, по мнению Эльфа. Вся жизнь человека есть ведь сплошное умерщвление других существ: он беспрестанно убивает насекомых, топчет и косит травы, рубит деревья, ест плоды, стреляет птиц и зверей и питается их мясом. И что всего хуже — сплошь и рядом обижает даже своего брата-чело-века… Много видел зла Эльф за эти несколько дней, в продолжение которых он разыскивал по саду правду… Но правды не видел нигде, нигде…

Отчаяние овладело его маленьким сердцем, и он уже думал улететь на луну…

— Ты не знаешь, где живет правда? — спросил он у одуванчика.

— Я не знаю, — отвечал тот, — но когда я еще был крылатым семенем и летал по саду, я слышал, что есть тут в саду колдунья-ворона. Спроси у нее: она все, говорят, знает.

Полетел Эльф к вороне.

— Тетенька ворона, скажите мне, — вы, говорят, все знаете: где живет правда?

— Правда-то? — отвечает ему ворона. — Не знаю. Слышала я однажды, как один старый человек учит другого, молодого: «правда», говорил он, «должна быть у нас не только на языке, но и в сердце». А есть ли там эта правда на самом деле, или нет, — этого я не знаю.

Эти слова поразили Эльфа. Он никак не ожидал, чтобы где-нибудь у человека могла быть правда. Однако, не смея перечить тетеньке, он спросил ее только:

— А где это, тетенька, у человека язык?

— Язык-то? А вон, — ответила ворона, — бежит по саду мальчишка, тот самый, что сорвал твой ландыш: бежит он, разиня рот, и галок считает: влети ему в рот, там сейчас за зубами и сидит язык, сказывают.

Эльф так и сделал: в одно мгновенье ока влетел он в рот ребенка. Тот, конечно, этого и не заметил: ведь Эльф был во много раз меньше любой пылинки.

Влетевши в рот, Эльф тотчас стал исследовать язык ребенка: но никакой такой правды там не нашел; на нем была только слюна да остатки молока, которое мальчик пил незадолго перед этим.

— Ворона еще говорила, что правда — в сердце… Ну, пойдем, если так, в сердце, — сказал сам себе Эльф.

И, не зная дороги к сердцу, он пополз наугад вдоль по языку в направлении от зубов вглубь.

И вдруг провалился в какую-то пропасть. Пролетев немного кубарем вниз, он попал в жарко натопленную баню. На самом деле, это он изо рта попал в пищевод: так называется та трубка, по которой проглоченная пища проходит в желудок. То, что Эльф принял за баню, был желудок: тут, действительно, было около 40 градусов Цельсия. Здесь его начало вертеть во все стороны: это желудок совершал кругообразные движения с целью привести находящуюся в нем пищу в возможно большее соприкосновение с его стенками. Из стенок при этом всегда выделяется так называемый желудочный сок, в состав которого входит соляная кислота и особое вещество, называемое пепсином. Желудочный сок превращает белки, находящиеся почти во всякой пище, в растворимое состояние, при котором они могут всасываться в тело человека через стенки желудка и кишок. Кроме того, желудочный сок превращает обыкновенный сахар в виноградный. Что касается жира, то он становится способным всасываться под влиянием желчи, которая изготовляется в печени и изливается отсюда в двенадцатиперстную кишку, составляющую продолжение желудка. Крахмал сам по себе тоже не способен всасываться и превращается, отчасти под влиянием слюны, а главным образом под влиянием сока находящейся под желудком панкреатической железы, — в виноградный сахар.

Все эти превращения, претерпеваемые пищей в желудке и кишках и называемые пищеварением, ничуть не повредили Эльфу: ведь в нем не было ни белков, ни сахара, ни жира, ни крахмала — поэтому он остался таким же Эльфом, каким был и прежде, тогда как переваренная пища превратилась в молочного цвета жидкость, которая и начала тотчас всасываться в тело человека. «Всосался» вместе с жидкостью и маленький Эльф.

Там было не видно ни зги, но ведь Эльфы видят хорошо в темноте, и наш Эльф правильно определил цвет жидкости. Этот полученный из пищи сок так и называется по своему цвету «млечным».

Из желудка и кишок млечный сок всасывается тоненькими трубочками, которые затем соединяются в более крупные трубки, называемые лимфатическими сосудами. А желтоватая жидкость, движущаяся в этих сосудах по телу, называется здесь уже лимфой. Лимфатические сосуды снабжены большим количеством заслонок, которые показались Эльфу громадными заставами. Всякому дозволяется пройти сквозь эти заставы вперед, по пути к сердцу, но застава тотчас же захлопывается от тяжести самой лимфы, как только лимфе вздумается пройти назад, от сердца.

За одну такую заслонку зацепился Эльф и стал ждать, что будет дальше, с любопытством рассматривая текущую мимо него лимфу. Он скоро увидел, что лимфа состоит из жидкости и из крошечных белых телец. И вдруг Эльф видит, что одно из этих телец остановилось около него и начало его внимательно разглядывать.

— Где это я, дяденька? — обратился Эльф к этому тельцу с вопросом, не в силах будучи далее выносить на себе его внимательный взгляд.

— Вы, милостивый государь, — в лимфатической системе одного ребенка, — ответило тельце, — но как вы сюда попали и кто вы, этого, признаюсь, я не знаю. Пожалуйте ваш паспорт.

— Позвольте вам представиться, — заметил Эльф, — меня зовут Эльфом Ландышевым.

— Ах, очень приятно познакомиться, молодой человек, — ответило белое тельце, — позвольте вам с своей стороны представиться: я — Фагоцит Фагоцитович Фагоцитов, офицер армии Белых телец… Если не ошибаюсь, вы — из внешнего мира… Скажите, пожалуйста, если, конечно, не сочтете нескромным с моей стороны такой вопрос: что привело вас в нашу горячую и темную страну?

— С особенным удовольствием удовлетворю вашему желанию, любезнейший Фагоцит Фагоцитович, — ответил Эльф, — видите ли, я жил в чашечке скромного ландыша…

Но тут Эльф остановился и разинул рот от удивления, увидев, что Фагоцит Фагоцитович, который до сих пор внимательно слушал Эльфа, вдруг начал осматриваться по сторонам, как бы нюхая воздух, — потом ринулся на пробиравшегося мимо господина с чрезвычайно зловредной физиономией и проглотил его.