Рельсовая война - Александр Тамоников

— И кучу дезодорантов. Не пойму, почему здесь такая разруха? Или боевики, уничтожив семью фермера, устроили тут разгром? Для чего?

— Да какая тебе, Миша, разница? Может, все само собой развалилось.

— Менее чем за год? Но, ладно, ты давай прикидывай, как будешь отвлекать часового, а я пойду дальше.

— Будь осторожен. У духов тоже могут быть приборы ночного видения.

— Прорвемся. Как выйду на позицию, с которой смогу быстро отработать часового, свяжусь с тобой. Тогда и начнешь отвлекающий маневр.

Сзади офицеров раздался какой-то шум. Они резко обернулись, направив стволы своего оружия в сторону источника звука. Увидели кошку, сидевшую на доске и недоуменно смотрящую на оказавшихся здесь ночью людей.

— Тьфу! — сплюнул Шевель. — Откуда она здесь взялась?

— Хрен ее знает.

— Кис, кис, кис! — позвал капитан.

Кошка исчезла в темноте.

— Дикая!

— Наверное, от прежних хозяев осталась.

— Выжила.

— А чего ей будет? Жратвы тут навалом. Я имею в виду мышей. И летом и зимой. Интересно, знают о ней духи?

— Да на черта им какая-то кошка?

— Если она от прежних хозяев осталась, то в усадьбу лазить должна.

— Ты это к чему?

— К тому, что кошка, гоняясь за мышами, может поднять шум. Это привлечет внимание часового, но, зная о ней, не вызовет особой настороженности.

— Будешь косить под кошака?

— Посмотрим. Но один вариант уже есть, и это хорошо.

— Ладно, не переусердствуй, и сам будь поаккуратней, не влети в какую-нибудь яму с дерьмом. Вытаскивать некому будет.

— За меня не волнуйся.

— Пошел я!

— Давай, на связи!

Шепель вернулся к проему, через который они вошли на ферму, и спустился в ближайшую балку. Из нее — в другую, преодолевая открытое пространство ползком, применяя маскировочную сеть. Балки уходили то на юг, то сближались с холмом, здесь их было много. Обходя высоты, Шепель потерял время. Сумел выйти к западному подъему только в 02–30. До начала выхода групп к рубежам штурма оставалось полчаса. Шепель не успевал выполнить поставленную задачу. Поэтому, спрятавшись за кустом, вызвал Тимохина:

— Первый. Я Третий!

— Да?

— Я у подножия холма. До 3 часов не смогу отработать цель. Эти проклятые балки отняли много времени на подход к ней.

— Понял! Переношу второй этап операции на 03–30! Успеешь до этого времени выполнить задачу?

— Должен.

— Вперед!

Шепель переключил на Волкова. Вызвал капитана открытым текстом, включив на радиостанции режим передачи сигналов закодированными импульсами. Станция Волкова, приняв подобный сигнал, автоматически переключалась на тот же режим.

— Паша! Шепель!

— И где ты запропастился?

— По балкам гулял.

— Время поджимает!

— «Первый» в курсе. Второй этап передвинут на полчаса. Ты часового видишь?

— Только часть черепа и ствол ПК. Дух смотрит на юг. Пулемет направлен на перевал.

— Начинай отвлекающий маневр!

— Принял. Начинаю!

Часовой Алим Валиев, находившийся на посту, представляющем собой овальную площадку, обложенную камнем и накрытую маскировочной сетью, исполнял свои обязанности без особого усердия. Да и чего усердствовать? Какой уже раз он заступает на этот пост — и все время одно и то же. На плоскогорье никого, на перевале никого, днем жарко, ночью в сон клонит. Алим не понимал, зачем Талиб держит у усадьбы караульный пост. Кого здесь опасаться? Чабанов из соседнего аула? Так те сами молят Аллаха, чтобы отряд не пришел к ним на постой. Крупные города далеко, русские войска еще дальше. Даже их вертолеты не летают. Глухое горное место. А если и есть у Рубая повод чего-то опасаться, то пост следовало бы выставить на перевале, откуда можно контролировать все подходы к аулу и усадьбе. Но нет, выставил здесь, на этой высоте. Да еще пулемет выделил. В кого стрелять? От кого обороняться? И опять, если кто-то и решится напасть на базу, то холм этот срежут из гранатометов в несколько секунд. Но … Талиб — хозяин, ему решать, что делать. Конечно, и над ним есть начальники, только он не очень-то гнется перед ними. А может, так только кажется? Что знает какой-то рядовой Алим об истинных отношениях своего хозяина с его начальниками. Вот с Тахаром Талиб вроде на равных. Встречаются, обнимаются, шашлык вместе кушают. А мясо заканчивается… Баранов осталось с десяток на дальнем пастбище. Еще пара-тройка суток, и мясо закончится. Да и мука тоже. Хотя жратву можно взять в соседнем ауле, да говорили в отряде, что скоро уходить отсюда. Пора. Место, конечно, хорошее, надежное, но долго здесь не просидишь. С ума можно сойти. А самое плохое, нет женщин. Хоть бы с десяток рабынь Талиб сюда завез. А так — тоска. И люди злые. Что не так, сразу за ножи. До большой крови дело не доходило, но драки были нередки. Разный народ в отряде. У каждого свой характер, свой норов. И на всех кровь.

Размышляя о жизни в лагере, Валиев по привычке осматривал местность. И неожиданно услышал шум на ферме. Перешел к восточному брустверу, вглядываясь в чернеющее провалами вместо окон, дверей, ворот здание. Шум повторился. Будто кто-то прыгает взад-вперед. Но кто? Раньше подобного шума не было. В одном из проемов появилось что-то круглое, и тут же в тишине раздалось кошачье «мяу»! Не обычное, тихое, просящее, а злобное, протяжное, как вой. Алим сплюнул на песок площадки. Тьфу! Кошак! Не сдох еще, шайтан бы его побрал. И стреляли в него, и камнями били, все без толку. Не сдох, не ушел. Остался, где жил при старых хозяевах. Одичал совсем. И чего орет? Хвост, что ли, прищемил? Или на змею нарвался? А может, крысу крупную… Да и черт с ним.

Алим вздохнул, послюнявил указательный палец правой руки, поднял его вверх. По холодку определил: слабый ветерок дует с перевала. Значит, можно выкурить косячок. До смены далеко. Запах анаши снесет на плоскогорье, никто не учует. Да и кому принюхиваться? Все в усадьбе спят, кроме начальника караула. Тот сидит в сарае. Георг странный человек. Может сутками сидеть без движения. И чего он подался в боевики? В Тбилиси дом, семья, а он к Талибу ушел. Зачем? Денег заработать? На иначе! Не за веру же воюет. Православный, дался ему ислам… Непонятно. Но это его дело. Георг принюхиваться не станет. Он в себе сейчас, как черепаха в панцире.

Облокотившись о бруствер, Валиев высыпал из мешочка на ладонь анаши с табаком, вытянул папиросу и аккуратно начал набивать косяк.

Шепель же, успевший подняться на несколько метров по холму, так же услышал вой одичавшей кошки. Понял: Волков каким-то образом зацепил ее, заставив, угрожающе воя, занять оборону. Шепель впервые слышал подобные звуки, издаваемые кошкой. Ласковое, ручное домашнее животное превратилось в дикого зверя. Майор шепотом вызвал Волкова:

— Паша! Ответь!

— На связи!

— Ты что с кошкой делаешь?

— В угол загнал, она и ощерилась.

— Что с часовым?

— Дух среагировал на кошку. Осмотрел ферму, но особо не напрягся. Сейчас отложил автомат на бруствер, стоит ко мне спиной, опустив голову.

— Непонятно!

— Погоди! Прикуривает папиросу. И откуда у него «Беломор»? Да он анашу курит! Твое время.

— Понял! Работаю, прикрывай!

— Прикрываю!

Шепель быстро и бесшумно поднялся к посту. Перемахнул через бруствер, стараясь не задеть маскировочную сеть. Это ему удалось, и майор оказался в двух метрах от боевика. Тот, увидев внезапно появившегося человека в камуфлированной форме, открыл рот от изумления. Папироса выпала у него из рук. Но ни кричать, ни подать сигнал начальнику караула, ни схватить автомат Валиев не успел. Шепель нацелил ему в голову «Винторез»:

— Спокойно, джигит! Я офицер российского спецназа. На колени! Быстро!

Валиев рухнул на колени:

— Эй, не убивай, не надо! Я маленький человек!

— Жить хочешь? — усмехнулся Шепель.

Боевик закивал:

— Да, господин, хочу!

— Ну, тогда быстро, а главное, правдиво отвечай на вопросы.

— Отвечу, господин офицер, скажу все что знаю!

— Куда ж ты, козел горный, денешься? Итак, вопрос первый…

Допросив часового и получив необходимую информацию, Шепель ввел бандиту из шприц-тюбика усыпляющий препарат и, убедившись, что часовой заснул, вызвал Тимохина и объявил:

— Цель отработана.

— Рассказывай, что удалось узнать, — потребовал Александр.

— Короче, так. Первое: Вахи Тахарова в усадьбе нет. Часовой слышал о том, что тот должен был приехать, но Тахар не объявился. Далее, Талиб находится в дальней правой от входа комнате второго этажа. Окно выходит на запад. Он в комнате один. Комната, окно которой смотрит на юг, занята личной охраной Талиба. В ней три духа, — начальник охраны и два телохранителя. Левая комната с окном на восток — кабинет. Там пусто. В ближней левой комнате напротив лестницы — помещение отдыха водителя и слуги. Итого на втором этаже вместе с Талибом шесть духов. На первом этаже в трех дальних комнатах 13 рыл. По четверо в крайних помещениях, пятеро в центральной, чье окно смотрит на сарай. Всего ночью в доме 19 бандитов. Сарай разделен на две части. В южной большая комната, там обретаются семь духов.