Демон - НИКА ЕМИЛИНА

– Пулона, – нарушил эту страшную кровавую тишину Нерих. – Убери это, – он брезгливо махнул в сторону безголового тела. Жар отступил, обдав меня ароматом фиалок, и стремительно вышел из зала.

Очнувшись от оцепенения, я оглянулась на Пулону, а потом посмотрела на Нериха, смотревшего на меня как-то не так, как прежде. С сожалением, что ли.

– Пулона, – я попыталась откашляться, услышав свой охрипший голос. – Не могла бы ты… оставить меня наедине с… – я задумалась, не зная, как мне стоит называть советника, но Пулона поняла меня без слов, выходя из зала и оставляя меня в уверенности, что сама будет находиться неподалёку.

Я взглянула через весь зал на вампира, а потом, преодолевая ненависть и тошноту, я встала с места, подходя ближе. В глазах первого советника плясали насмешливые огоньки.

– Наша всемогущая смелая королева решилась обратиться к ненавистному вампиру?

Я скривила губы в подобие улыбки, признавая своё поражение. Поражение перед любопытством.

– Нерих, – я протянула его имя, заставив глаза вампира блеснуть торжествующим багровым светом. – Ответь-ка мне, почему Жар тебя до сих пор терпит? Вампир прищурился, глядя на меня, а потом расхохотался.

– А я так надеялся, что прекрасная эльфийка пришла ко мне с чем-то большим, – с сожалением произнёс Нерих, в то время, как я всё ещё ожидала, что он скажет. Видя это, он всё же соизволил ответить. – Жар будет терпеть меня столько, сколько и я буду его терпеть, – расплывчато пояснил он, подогревая моё любопытство, но я решила для себя, что дальше одного вопроса не пойду. Сказав себе это, я решительно двинулась к выходу из зала.

– И это всё, что ты хотела у меня узнать? – остановил меня удивлённый голос вампира.

– А ты всё ещё надеешься на что-то большее? – хмыкнула я, закрывая за собой дверь и встречая на коридоре поджидавшую меня Пулону.

Я покорно сидела, уставившись в зеркало невидящим взором, в то время как меня готовили ко сну всё те же рабыни. Я смотрела на них и жалела, не решаясь показать это, чтобы не сделать им ещё больнее. Тёмные эльфы Данкалии никогда не держали рабов. Тёмные эльфы. Но это никак не относилось к другим расам, и вампиры всегда среди них занимали первое место. Причём, если другие расы обходились рабством исключительно смертных, то ночные жители не чурались нарушить отношения с другими народами – никто не решится зайти на мёртвые земли вампиров.

Никто, а вот меня занесло попутным ветром, а как вылезти из этой переделки я размышляла на протяжении всего прошедшего дня.

– Лучше бы Элий сразу перебил всю делегацию, мороки бы меньше было, – недовольно пробубнила я себе под нос.

Людские рабыни ничего не услышали, а Пулона лишь едва заметно тряхнула головой, но по обыкновению ничего не сказала. И это мне тоже не нравилось. Свей бесконечной покорностью Пулона напоминала безмолвную статую, а это всё больше придавало ей сходство с королём, который не ассоциировался у меня ни с чем, кроме как со столбом, которому от природы не дано никаких чувств.

Я терпеливо дождалась, пока мой вечерний туалет будет закончен, и улеглась в холодную постель, актёрски зевая, чтобы усыпить бдительность вампирши. Улыбнувшись кончиками губ, женщина поклонилась и, пожелав доброй ночи, вышла. С минуту поразмышляв, не похрапеть ли мне для правдоподобия, я всё же решила не травмировать психику местных маньяков и села на постели, улавливая малейшие колебания воздуха.

Какое-то новое чутьё, какого раньше я в себе не наблюдала, подсказало, что вампирша, до этого стоявшая на страже моей двери, чести и свободы, неспешно удаляется по коридору. Ответная реакция с моей стороны не заставила меня ждать.

Я лихо соскочила с кровати, нырнув под неё в поисках припрятанной одежды. Быстро натянув на себя штаны и, застёгивая на ходу рубашку, я тихо приоткрыла дверь и выглянула на коридор. В глаза ударила кромешная тьма, которую каким-то чудом мне удалось преодолеть, разглядев пустой проход к лестнице.

Постаравшись как можно тише закрыть дверь, я огляделась по сторонам и пошла к лестнице.

Всё то время, что я пробыла в замке – похвастаться нечем, всего два дня – я не видела ни одного незнакомого вампира, не считая вампира на входе в тронный зал. Теперь же меня терзали смутные сомнения, что всё впереди.

С этими мыслями я уже совсем было приблизилась к парадному входу в замок, когда меня настиг голос вампирши.

– Ваша жизнь не стоит этого, ваше величество.

Я раздосадовано обернулась, заглянув в красные глаза женщины, не спеша убирать руку с холодной поверхности двери.

– Так нельзя, – поддалась я неясному желанию выговориться. Да ещё и перед кем! Перед вампиршей! Докатились. – Я имею право на свободу. Я не рабыня вампиров! Пулона грустно усмехнулась, спускаясь по лестнице мне навстречу.

– Помоги мне, – продолжала говорить я, вслушиваясь в прокатившееся по холлу эхо.

Вампирша качнула головой, глядя на меня с несвойственным для вампиров сожалением.

Я мысленно сжала кулаки, кляня женщину за нежелание помочь тому, кто спас её жизнь.

Вампирша поняла мой укор по глазам, в которых наверняка отразились сполохи яростного огня.

– Поверьте, ваше величество, – тихо проговорила она, – я бы хотела помочь. Но не могу.

– Почему? – мученически скрутила руки я, всё ещё на что-то надеясь.

– Потому, что я служу только Жару.

Жар. Да, в этой душе преданность явно перевешивает благодарность. Да какая там душа у этих кровососов?!

– Рабыня? – насмешливо переспросила я, желая этим подхлестнуть Пулону.

– Не рабыня, – качнула та головой. – Больше.

Я изумлённо смотрела на женщину, всем своим видом показывая, чтобы она продолжала, но она молчала. Я досадливо пожала плечами. А что? Терять нечего.

– Благоговение перед тираном? – жестоко переспросила я. – Служить тому, кто, не задумываясь, сносит головы блеснувшей в руке сталью?

– Я думала, вы будите рады смерти Силия.

– Смерти? – вскинула брови я. – Это не смерть. Это не наказание. Это не казнь даже. А расправа. Понимаешь? А, собственно, с кем я говорю? Вам, вампирам, чуждо понимание цены жизни.

На миг мне показалось, что в глазах вампирши мелькнула боль незажившей раны, но в следующее мгновение она взяла себя в руки, устало глядя мне в глаза.

– Вам лучше вернуться, ваше величество.

– А если не вернусь? – решилась я испытать её нервы.

Но Пулона не отвечала, застыв на месте. Лицо будто окаменело, лишь в глазах светилась бесконечная преданность. Это выражение и заставило меня взглянуть на лестницу, на вершине которой стоял король. На обнажённую грудь, которая не вздымалась под властью дыхания, падали длинные пряди белых волос, которые были так близки по цвету к бледному окаменевшему лицу.