Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

– Рятуйте, люди добрые! Рятуйте! Тонем!

Смеркалось. Холодный ветер пронизывал. Глаза у меня слипались. Недаром мать говорила: когда замерзаешь, сон одолевает, заснешь – и конец.

Стараюсь пересилить сон, хочу крикнуть: «Ребята, Андрейка, не спите!» Но голос не слушается, свело губы.

Послышался плеск. Мне показалось, будто что-то тяжелое упало в воду. А немного погодя сильный порыв ветра поднял высокую волну, меня сбило с дерева, и я сразу пошел ко дну.

Очнулся я дома, на печке. Полумрак. Верно, уже поздняя ночь. Рядом со мной сидит мама, плачет, гладя меня по голове.

Я вскочил:

– А где Андрейка?

– Ложись, сынок, потом узнаешь. Эх, не бывать тоби на свете, кабы Сашко не врятовал тебе, не вытащил из воды. Не занедужив бы ты, сынок… – Мать утирает слезы и, не утерпев, добавляет: – И чого вы погнались за тем щавелем!..

Проболел я несколько дней. В бреду звал Андрейку, плакал, и мать от меня не отходила.

Только много дней спустя Сашко сказал мне, что Андрейка утонул, упав с дерева. Утонули и двое других ребят. Я долго горевал.

Оказывается, ребята на берегу увидели, что мы тонем. Сбежались сельчане. В это время из Новгород-Северского вернулся большой баркас. Выгрузив пассажиров, он тотчас же отправился к нам на помощь.

– Я прибежал, когда баркас уже отчаливал, – рассказывал Сашко. – Прыгнул в него. На берегу полно народу. Все в тревоге, у всех одна думка – спасут ли вас… Уже темнело. Подплываем к деревьям. Я кричу: «Ваня, держись!» Смотрю, а тебя нет! Игнат говорит: «Твой брат только что вот тут утонул». Я нырнул и сразу же тебя вытащил. С трудом тебя откачали, но ты не пришел в сознание. Я стащил с тебя мокрую одежду, закутал в свою рубаху. На берегу уже развели костер. Растер я тебя у огня и отнес домой.

– Почему не спасли Андрейку и ребят?

– Пытались, да поздно было. Не рассчитали вы своих силенок.

Долго жил я под впечатлением страшной картины, не мог без слез вспомнить об Андрейке. Впервые я пережил тогда горечь утраты.

КОЛЛЕКТИВНЫЙ ТРУД

Жизнь входила в колею: новые впечатления, новые события постепенно вытеснили тягостные воспоминания.

А событий у нас в школе было немало. Школа взяла шефство над колхозным садом. Работы предстояло много: окопать, обмазать известью стволы, ухаживать за саженцами, обирать гусениц.

Нина Васильевна разбила группу на бригады, и после беседы с садоводом, которого ребята забросали вопросами, мы всей школой принялись за дело. За несколько дней привели сад в порядок, следили за ним все лето. А осенью он принес богатый урожай, и колхоз щедро наделил нас яблоками – по решению общего собрания. Мне казалось, что таких вкусных яблок я еще никогда не ел. С той поры школа заботилась о саде, и он год от года становился все краше.

Работали мы не только в саду. Выходили в поле, выбирали сорняки. К полудню, когда солнце уже изрядно припекало, Нина Васильевна собирала нас:

– Устраиваем отдых, ребята. Идемте на Ивотку.

Наперегонки мчимся к речке, на берег, заросший тальником и густой травой.

– Отдохните, а потом выкупаетесь, – говорит Нина Васильевна.

И мы усаживаемся вокруг нее на зеленом берегу у самой воды. Тут и горбунок Ивась, и мой закадычный друг Иван Щербань – трудолюбивый паренек, хороший физкультурник. Он рано лишился отца и с детских лет помогал матери, вел хозяйство – за старшего. В годы Великой Отечественной войны Иван погиб, защищая родную землю от врага. Как сейчас, вижу его веселое мальчишеское лицо, крепко сбитую фигуру…

Тут и Василь, и Володя Латковский, ставший потом фельдшером. Я любил бывать у Володи – его сестра, учительница, собирала книги и охотно позволяла мне пользоваться библиотечкой.

Передохнув, бросаемся в воду: плаваем, кувыркаемся – усталости нет и в помине. Беззаботный смех и веселые крики не утихают. Вдоволь накупавшись, торопимся домой обедать.

В горячую пору сенокоса наш пионеротряд выходил в луга, помогал колхозникам.

– Хороший корм будет для скота, если вовремя уберешь сено и дождик его не подмочит, – говорили нам старые косари.

И мы еще старательнее ворошили скошенную траву. Когда она высыхала, подавали на возы, помогали скирдовать сено. На нашей обязанности было разводить костры, чистить картошку, таскать воду.

Иногда в низине возле Ивотки набредешь на большую лужу – местами вода долго стоит после разлива. В ней водится мелкая рыба. Огородишь со всех сторон, взбаламутишь воду – рыбешка и выходит наверх, хватаешь ее руками, кладешь в холщовую сумку и тут же наваришь крепкой ухи.

Километрах в пятнадцати от нашего села раскинулся большой совхоз – там выращивалась сахарная свекла и зерновые культуры. Проезжей дороги туда не было, пока колхозники и работники совхоза не решили общими усилиями проложить гать через болото. Вышли на работу «всем миром».

Наша школа приняла участие в строительстве дороги, и мы старались, как могли, подсобить колхозникам. Нина Васильевна, разумеется, была с нами.

Прочная, удобная гать скоро соединила наше село с совхозом.

И вот однажды теплым ясным утром за нами из совхоза прислали грузовик. Мы, ребята, первый раз в жизни едем на машине, вдобавок по гати, которую помогали строить! Нас везут на прополку сахарной свеклы.

Нина Васильевна, попросив шофера на минутку остановить машину, говорит нам:

– Ребята, помните, какие клочки земли были здесь еще совсем недавно? Вон там была земля кулака, и ваши отцы и братья батрачили на него. А тут была целина. Смотрите, какая теперь на ней рожь! II все это – наше общее добро, гордость наша!

Мы разбились на бригады и устроили соревнование: кто больше и лучше прополет.

Тщательно полол я свою полосу, стараясь не задеть ни одного свекольного листка.

Мы ездили в совхоз по нескольку раз в год. Встречали нас приветливо:

– Пионеры приехали! Угощение готово. Поешьте, передохните, а там и за работу.

Всей школой мы пропололи не один гектар свекловичного поля. На приволье, под солнцем накапливали мы силы, приучаясь к коллективному труду. День проходил незаметно; едешь, бывало, с работы усталый, но довольный.

МОИ УВЛЕЧЕНИЯ

Осенью, когда начались занятия в пятом классе, отец стал ежедневно проверять мои отметки, следил, как я выполняю домашние задания. И случалось, серьезно говорил, положив руку мне на плечо:

– Учись, сынок, знания легко не даются! Перепиши-ка упражнение – небрежно сделал.

Иногда приходилось переписывать по два-три раза. Уже давно ребята зовут на улицу, а отец повторяет свою любимую поговорку:

– Кончил дело – гуляй смело.

Той осенью я особенно пристрастился к рисованию, рисовать научился довольно бойко, и отец был доволен. Должен сказать, что постоянные занятия рисованием, пусть самоучкой, пригодились мне потом, когда я стал летчиком: рисование развивает глазомер, зрительную память, наблюдательность. А летчику эти качества необходимы.