Завещание волхва - Вадим Иванович Кучеренко

признал его. Он никогда прежде не видел Олега и теперь презрительно усмехнулся. При желании он мог бы поместить его на одну ладонь, а другой прихлопнуть, как комара, оставив только мокрое пятно. Он даже испытал некоторое разочарование. Это будет слишком просто. Ему нечем будет гордиться, отняв чашу у такого заморыша. Да и Белозар может посчитать это легкой победой, не заслуживающей щедрого вознаграждения. Алехандро нахмурился, подумав об этом. И грубо окликнул Олега, словно заранее виня того в будущей неблагодарности жреца.

– Эй, постой!

Олег остановился и с удивлением, но без страха в глазах оглянулся на него. Это вызвало у Алехандро еще большее раздражение. Ему нравилось, когда его боялись и трепетали перед ним. Он испытал желание встряхнуть свою жертву за шиворот и отнять чашу без всяких прелюдий. Но могли вмешаться случайные прохожие. Поэтому следующую фразу он произнес, сделав над собой усилие, уже другим, более благожелательным тоном.

– Меня послала Эльвира.

– Ах, да, – кивнул Олег. – А я уж было подумал, что вы собираетесь меня ограбить или того хуже.

Алехандро криво усмехнулся, давая понять, что принимает его слова за шутку.

– Так что надо подписать? – поинтересовался Олег. – Эльвира что-то объясняла по телефону, но я ничего не понял.

– Вообще-то мне велено вас доставить в нотариальную контору, – сказал Алехандро. – Там все и подпишите.

– Ох, уж эти женщины! – улыбнулся Олег. – Всегда у них семь пятниц на неделе. А, впрочем, я и сам это предлагал.

– Вот и хорошо, – произнес Алехандро. – Идите за мной. Моя машина здесь рядом. – Он не удержался и протянул руку к чаше со словами: – Могу помочь донести, если тяжело.

– Нет, спасибо, – ответил Олег, невольно сильнее прижимая к себе урну с прахом. – Своя ноша, как известно, не тянет.

Алехандро хмыкнул, но возражать не стал. Когда они подошли к автомобилю, он незаметно огляделся. В переулке никого не было. Никто не мог ему помешать. Опустив руку в карман, он нащупал casse-tete, который всегда носил с собой. Не доставая, на ощупь надел его на пальцы. В рукоять кастета был вделан нож, который он иногда пускал в ход, если жертва оставалась на ногах после удара. Это было коварное орудие убийства, которое не раз сослужило ему верную службу в уличных драках в молодости, а потом и в более серьезных делах. Вынув руку из кармана, он повернулся к Олегу, который, ничего не подозревая, шел за ним, и, не произнеся ни слова, нанес ему удар в живот. От боли тот согнулся вдвое. Тогда Алехандро ударил его по шее. Олег ничком упал на землю. Но, даже потеряв сознание, он не выпустил урну с прахом из рук.

Алехандро перевернул его на спину. И попытался взять чашу. Но едва мужчина притронулся к ней, как из центра пентаграммы сверкнула короткая молния. Алехандро почувствовал боль и, вскрикнув, отдернул руку. Это было похоже на то, будто его поразило разрядом электрического тока. Он ничего не понял и взялся за чашу уже двумя руками, обхватив рога. На этот раз вспышка и удар были такой силы, что его отбросило в сторону, почти парализованного и ослепленного. Он долго не мог сделать вздох, судорожно открывая и закрывая рот, как лишенная воды рыба. Сердце стучало с перебоями, разрывая грудь. После этого Алехандро уже не пытался завладеть чашей. Жалобно стеная, он забрался в автомобиль и трясущимися руками долго не мог всунуть ключ в замок зажигания. Едва мотор заработал, он вдавил педаль газа до упора, и машина сорвалась с места, визжа тормозами на поворотах и дымя колесами.

Алехандро испытывал жуткий страх. В его жизни случалось всякое. Его жестоко били и раньше, иногда даже до потери сознания. Но впервые он столкнулся не с человеком, а с чем-то сверхъестественным, и это было намного ужаснее. Он не знал, на что способны силы, нанесшие ему увечье. Быть может, пробудив их, он нажил себе врага в лице самого Велеса, который будет преследовать его, пока не убьет. Подумав об этом, Алехандро заскулил, как перепуганный щенок. Он не хотел умирать.

Мысли метались в его голове, как затравленные крысы в ловушке, не находя выхода. Наконец он вспомнил о Белозаре и злобно выругал себя за то, что не подумал о нем сразу. Сверхъестественному могло противостоять только сверхъестественное, жрецу Велеса – жрец Перуна. Белозар был его единственной надеждой на спасение.

Подумав об этом, Алехандро круто повернул руль и направил автомобиль к офису Белозара, расположенному в одном из престижных бизнес-центров в деловом квартале города. Это было современное многоэтажное здание, где в пентхаусе Белозар принимал клиентов. На двери его кабинета была размещена солидная табличка, на которой золотыми буквами по черному фону было написано: «Белозар. Архимагистр в области Белой и Черной магии. Потомственный жрец Перуна». А чуть ниже и мельче: «Прием только по предварительной записи».

Алехандро повезло. Когда он пришел, никого из клиентов не было. Сам Белозар отдыхал, сидя в мягком кресле напротив огромного, во всю стену, окна, из которого открывался прекрасный вид на весь город. Но Белозар не любовался им, как могло бы показаться, а сидел, утомленно закрыв глаза. У него был отрешенный вид человека, погруженного в раздумья или медитацию. Он был одет в длинную черную шелковую мантию, которую украшал неизменный золотой медальон с изображением меча, одного из символов Перуна.

Войдя, Алехандро в нерешительности замер на пороге, боясь окликнуть архимагистра. В это мгновение тот мог общаться с самим Перуном, и прервать его было бы кощунством. Прошло несколько томительных минут. Неожиданно, не открывая глаз, Белозар раздраженно произнес:

– Соблазнил глупую одинокую женщину, и решил, что ты всемогущ? Можешь посягнуть на вещь, защищенную пентаграммой самого Велеса?

Алехандро затрепетал. Он и раньше знал, что жрец Перуна обладает даром ясновидения, а сейчас получил еще одно подтверждение. Он не обмолвился ни словом, а Белозар неведомым образом уже знал о том, что с ним произошло.

– Какой же ты идиот, Сашка! – произнес Белозар с чувством.

– Простите меня, – покаянно сказал Алехандро, падая на колени и протягивая к жрецу руки. – Это было затмение разума.

Он терпеть не мог, когда его называли Сашкой, а не тем красивым именем, которое он сам себе придумал. Имя Алехандро облагораживало его, возвышало в собственных глазах, а Сашка, наоборот, унижало, напоминая, из какой грязи он выбрался. Но он и не подумал протестовать, как часто это делал при других обстоятельствах, когда Белозар был в добром расположении духа. Когда жрец Перуна был в гневе, то следовало только каяться и взывать к