Восемь дней в неделю - Юрий Томин

— Ты первый и скажешь! — крикнул Игорь.

— Пожалуйста, тогда бей меня в лоб. Но уж если ты скажешь!.. — Олег даже закрыл глаза и помотал головой от удовольствия.

— А девочек тоже бить? — спросила Вика.

— А что, смотреть на них, что ли?

— Тогда я не согласна.

Олег задумался.

— Ладно, — великодушно согласился он. — Девочек можно не в лоб, а по спине. Только если по спине, то два раза.

Девочки посовещались и заявили, что они согласны.

— Но это еще не все, — сказал Олег. — Класс должен быть дружным на сто процентов. У нас этих процентов не будет, пока Мельникова и Климов не помирятся. Если они будут сидеть на разных партах, Анна Ивановна все равно будет думать, что мы над ними смеемся.

— А если они не захотят мириться? — спросила Лиля.

— Захотят как миленькие, — уверенно сказал Олег. — Мы им все объясним. А если не захотят, Саня с ними поговорит. Верно, Саня?

— Сам говори, — отозвался Саня, в котором еще бродили микробы бунта.

— Мальчишки, хватит спорить, а то опять поссоритесь, — вмешалась Вика.

— Точно, — сказал Олег, — хватит ссориться. Хотя, вообще-то, кто хочет, может сейчас… Если кому так уж не терпится… Мы ведь с завтрашнего дня станем дружными. А сегодня последний день можно ссориться. Кто хочет? Давайте ссорьтесь быстрее.

Последние слова Олега были сказаны не случайно. Олег смотрел на Игоря, и все понимали, к кому он обращается.

Игорь усмехнулся, но ничего не ответил.

— Можно даже подраться, — уточнил Олег.

— Можно, — не утерпел Игорь.

— Вот и хорошо, — обрадовался Олег. — Пойдем в нашу парадную. А хочешь — пойдем в вашу парадную. Мне все равно. Спокойненько подеремся. Если ты победишь, я тебе больше ни одного слова не скажу. А если я, то ты Кукину всегда будешь задачки решать. Пойдем?

Собрание внимательно смотрело на Игоря. Игорь вскочил.

— Ну и пойдем!

— Пошли! — пригласил Олег, направляясь к двери.

— Ну и не пойду! — сказал Игорь, оставаясь на месте. — Ты мне не командир. Хочу — пойду, не хочу — нет.

— А я так и знал, — сказал Олег. — Я тебя еще в четвертом классе звал, а ты не пошел. И в пятом не пошел. И в шестом не идешь. Учти, у меня нервы не железные. Я еще подожду немного… Ну уж если ты и в седьмом не пойдешь…

— Тебя еще до седьмого класса из школы выгонят! — заметил Игорь.

— Ты, что ли, меня выгонишь?

— Увидишь.

— Олежка, а по-моему, вам с Игорем тоже надо помириться, — сказала Вика.

— Это зачем еще?

— Ты же сам говорил про сто процентов.

Олег подумал.

— А насовсем или до каникул?

— Насовсем! Насовсем! — закричало собрание. Всем было интересно посмотреть, как будут мириться враги с шестилетним стажем.

— Насовсем — жирно будет, — покачал головой Олег.

Но собрание уже поняло, что хватили через край. Помирить Олега и Игоря насовсем было так же невозможно, как разжечь костер на дне моря. После короткого совещания девочки решили, что до каникул тоже неплохо.

— Давайте до каникул, — вздохнул Олег, протягивая Игорю руку.

Игорь отвернулся.

— Ох, до чего же я сегодня терпеливый, — сказал Олег.

Собрание зашумело. Кто-то даже запустил в Игоря огрызком пирожка с повидлом. Собрание считало, что Игорь не лучше других.

И пришлось Игорю отступить. Он нехотя протянул руку.

— До каникул.

Олег перевел дух и обтер ладонью лицо, как после тяжелой работы.

— Ну, ладно, — сказал он, — теперь мы такие дружные, что нас можно на выставке показывать. Пошли по домам. Все.

— Нет, не все, — сказал Игорь. — Давайте тогда и с Кукина возьмем обещание. Пускай он списывать перестанет. А то он весь класс назад тянет.

— А что Кукин… — сказал Саня. — Дружба — это одно, а списывать — совсем другое. Вам жалко, что ли?

Собранию предложение Игоря понравилось. Всем надоело стирать масляные пятна со своих тетрадей, когда они возвращаются от Кукина. По этим пятнам Анна Ивановна безошибочно определяла, у кого он списывал.

На Саню насели так дружно, что и Сане пришлось сдаться. Правда, сдался он не сразу, так как жизнь свою без чужих тетрадей представлял себе очень смутно. Саня торговался.

— Насовсем или до каникул?

— Насовсем! Насовсем!

— Насовсем — жирно будет. Давайте на полмесяца…

— Тогда — до каникул!

— До каникул — тоже долго.

— Саня, — укоризненно сказал Олег, — не позорь мою седую голову.

— Ну, ладно, — согласился Саня, — а на контрольных можно списывать?

— Нет! — дружно ответили Сане.

— Ну, смотрите сами, — пригрозил Саня, — вам же хуже будет. На контрольных-то уж я двоек нахватаю.

Но Сане никого не удалось запугать.

Когда же все поднялись, чтобы идти домой, Саня вдруг заявил:

— А еще не все.

— Как не все?!

— А кто мне на завтра даст списать?

Ребята укоризненно загудели.

— Нечего гудеть, — сказал Саня, — Мы тут два часа просидели. Я уже сам сделать не успею.

Неожиданно Саню поддержала Вика.

— А он правильно говорит. Пускай сегодня спишет, а то завтра опять двойку получит. А уж с завтрашнего дня — никогда списывать не будет. Верно, Саня?

— Железно, — прогудел Саня, которому завтрашний день казался страшно далеким. Мало ли что могло измениться до завтра.

Подумав, ребята решили, что сегодня, в день, когда родилась такая великая дружба, обижать никого не следует.

Сане была выдана тетрадка для списывания.

— Не буду я ни с кем мириться! Что вы ко мне пристали! — сказала Аня.

Но девочки, обступившие Аню, не сдавались. Они оттеснили ее в угол класса и льстивыми голосами шептали ей уговорные слова, которые произносят в таких случаях.

— Да брось ты…

— Подумаешь — чего особенного…

— Да что ты, Анька, правда, как маленькая…

В другом кругу обрабатывали Володю ребята.

— А я ни с кем не ссорился, — сказал Володя.

— Как это ты не ссорился! — изумился Олег. — Что же вы тогда на разных партах сидите?

Володя пожал плечами. Он и сам не понимал, как это вышло. Сначала Аня от него чуть отодвинулась, потом — он от нее. Двигались, двигались и оказались на разных партах. А теперь даже разговаривать перестали.

— Ты, Вовик, просто эгоист, — сказал Олег. — Ты только о себе думаешь. Неужели нам из-за тебя все лето в городе сидеть? Эх, ты… Мы бы в лесу, знаешь, как жили? Там полная свобода. Даже можно не умываться…

— Выходит — я виноват? — спросил Володя.

— Не совсем ты… Но, вообще… — туманно сказал Олег и стрельнул глазами в женский угол: как там?

Там главной уговорщицей была Вика.

— Ты на нас внимания не обращай, — сказала Вика. — Особенно — на мальчишек. Мальчишки, они все ненормальные. Если сами что-нибудь натворят, так им ничего… А если девочки что-нибудь сделают, так сразу начинают дразнить. Подумаешь — письмо написала! Ну и что такого? Ничего особенного.

— Никакого письма я не писала!

— Аня, я — про письмо в газету, — пояснила Вика, думая, что ее не понимают.

— Ни в какую газету я не писала.

— Тогда что же ты раньше не сказала? — изумилась Вика.

— А меня никто не спрашивал. Я слышала, как вы про какое-то письмо шептались. Только я думала, что это опять шутки, — подбородок Ани дрогнул, а глаза наполнились слезами.

Девочки снова горячо зашептали:

— Да брось ты…

— Подумаешь — что особенного…

— Что ты, Аня, как маленькая…

Вика сорвалась с места и бросилась в мужской угол.

— Никаких писем она не писала! Ясно?

— Ясно? — подхватил Олег, обращаясь к Володе.

— Иди ты к черту! — сказал Володя. — Что ты везде свой дурацкий нос суешь?

Слова эти и то, как они были сказаны, все было настолько не похоже на безропотного Климова, что Олег даже отступил на шаг. Он открыл было рот, чтобы сообщить Климову, что он, Олег, думает о его, Климове, носе. Но слова эти так и не были сказаны. Страшным, неимоверным, сверхгигантским усилием воли Олег заставил себя сдержаться. Возможно, в эту минуту родился новый Олег — Олег какой-нибудь сто двадцатый, человек далекого будущего.

— Интересно, — громко сказал Олег, обращая свои слова в женский угол. — Один не писал, другой не читал. Наверное, никакого письма вообще не было. Может, это просто кто-нибудь пошутил? Мне один раз в лагере горячую картофелину за шиворот опустили и раздавили. Вот это больно было!..

— А про какое тогда письмо мне Игорь говорил? — отозвалась из женского угла Лиля.

— Ну и что? А мне Кукин сказал. Верно, Кукин? — сказал Игорь.

— А что Кукин? А мне он сказал, — Саня мотнул головой в сторону Олега.

— А мне Вика сказала.

— А мне — Лиля.

Минуты три, переговариваясь из своих углов, ребята выясняли, кто сказал про письмо первым. Но выяснить этого не удалось. Пройдя по кругу, следствие вернулось к Олегу, что очень ему не понравилось.