Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена - Марк Оуэн

Закончив основную часть операции, мы обыскали в деревне большинство домов. В одной спальне я обнаружил кучу женских бюстгальтеров с кружевами. Один из них я свернул и сунул себе в карман, так как у меня созрел план на будущее.

Над всей деревней стоял мерный рокот винтов тяжелых вертолетов СН-53, на которых прилетели морские пехотинцы. Когда мы заканчивали обыски в последних домах, солнце уже поднялось из-за горизонта. На улице было морозно. Похоже, утро – всегда самая холодная часть суток.

Я выглянул на улицу, когда надо мной как раз пролетали два больших серых вертолета, похожих по форме на школьные автобусы. Они развернулись на 90 градусов и сели на открытой площадке к северу от деревни, за линией электропередач. Их задние рампы опустились, и изнутри потоком хлынули морские пехотинцы – точь-в-точь, как это изображено на их рекламных плакатах.

Ко мне подошел наш взводный. Ему нужно было встретиться с командиром морских пехотинцев, чтобы сдать объект.

– Ты не знаешь, где у них командный пункт? – поинтересовался он.

– Видимо, там, у дороги, – я махнул рукой в сторону кучки людей, над которыми возвышались радиоантенны.

Когда взводный проходил мимо меня, я вытащил из кармана лифчик и незаметно нацепил его на антенну, торчавшую у него за спиной. Возможно, и не самая пристойная шутка, но это была одна из тех мелочей, которые скрашивают жизнь. Когда он подходил к морским пехотинцам, я заметил, как они уставились на него и широко заулыбались.

– Где ваш командный пункт? – спросил взводный у проходившего мимо пехотинца.

Тот махнул рукой, указывая направление, и тут же окликнул его:

– Послушайте, сэр, у вас там лифчик сзади.

– А что ж тут необычного? – невозмутимо ответил взводный, оглянувшись назад. – У нас такое в порядке вещей.

Возвращаясь по пустыне к месту посадки вертолетов, краем глаза я заметил, что у меня что-то болтается за спиной. Протянув руку, я нащупал все тот же самый бюстгальтер.

Кто-то успел прицепить его к кусачкам, торчащим из петли жилета.

Всевозможные розыгрыши в нашей команде были неотъемлемой частью быта. Это происходило буквально на каждом шагу. Порой, чтобы отыскать подозреваемых зачинщиков, мы рисовали сложные схемы, соединяя фамилии на листе бумаги сетью линий. Похожие схемы использовались и для поиска террористов. На вершине получившейся пирамиды, как правило, оказывался самый злостный «шутник» – командир моей штурмовой группы Фил.

Он служил на флоте уже целую вечность, прошел через Зеленую команду, когда я только поступил на базовую подводную подготовку, затем на некоторое время покинул DEVGRU и перешел к «летающим лягушкам», в демонстрационную группу парашютистов, потом служил инструктором в парашютно-десантных войсках, после чего вернулся к нам в группу.

Я познакомился с Филом в первые же дни своего появления в эскадроне, и он мне сразу понравился. Фил участвовал во многих операциях в качестве рядового бойца, потом возглавлял подразделение подготовки служебных собак и, наконец, был назначен командиром нашей группы.

В организации розыгрышей и всевозможных проказ Филу не было равных. Однажды, зайдя к себе в комнату, я обнаружил, что во всей моей обуви на правую ногу перерезаны шнурки. Правда, мне не удалось доказать, что это сделал Фил. Я также знал, что он носит с собой мощный магнит, с помощью которого незаметно выводит из строя наши кредитные карты. Особо он прославился тем, что однажды засыпал все наши вещи мелкими декоративными блестками. Потом всем пришлось полностью менять обмундирование и рюкзаки, поскольку блестки застревали во всех складках и швах, и их невозможно было полностью вычистить.

Если в розыгрышах по какой-то причине наступал перерыв, у Фила портилось настроение.

В таких случаях он, бывало, входил в комнату с негодующим криком: «Кто мне это подстроил?» Но мы-то знали, что все это он подстроил себе сам просто потому, что ему скучно.

Иногда ребята находили возможность рассчитаться с Филом за его козни. Однажды в пятницу после работы мы вышли на парковку и увидели, что машина Фила висит в воздухе. Кто-то из его жертв подогнал автопогрузчик, поднял машину, да так и оставил. Кто это сделал, так и не удалось установить.

Один из самых «долгоиграющих» розыгрышей в эскадроне тоже начался с подачи Фила. В перерывах между командировками мы проводили тренировки в самых разных частях США. Однажды в Майями у нас были занятия по захвату здания, для которых мы использовали старый заброшенный отель.

Еще до начала тренировки Фил вместе с полицейскими зашел внутрь, чтобы убедиться, что в здании никого нет. У нас не было никакого желания в ходе занятий наткнуться в одном из номеров на какого-нибудь бродягу. В то время Фил еще проходил службу в команде по дрессировке служебных собак.

Осматривая отель, Фил заглянул в один из номеров и обнаружил в стенном шкафу черный фаллоимитатор длиной почти 30 сантиметров. Он захватил его с собой и вынес на улицу.

– Вы только посмотрите, что я нашел, – радостно закричал он, вертя свою находку над головой.

– Убери его к черту, – сказал я, когда он чуть не попал мне этой штуковиной в лицо.

Убедившись, что отель пуст, мы начали тренировку и закончили ее только перед самым рассветом. Скинув свою амуницию в багажник машины, я, совершенно измотанный, сел за руль. Но, попытавшись тронуться с места, обнаружил, что мне что-то мешает. Оказалось, что к рулю был примотан скотчем тот самый фаллоимитатор.

– Фил! – заорал я, выскакивая из машины с твердым намерением начистить ему физиономию.

Но его и след простыл. Он уже успел покинуть место преступления.

Я ножом разрезал клейкую ленту и снял фаллоимитатор с руля, а приехав на базу, засунул его в чью-то каску.

На какое-то время фаллоимитатор, который мы теперь называли «жезлом власти», исчез из нашего поля зрения. За несколько месяцем мы успели забыть о нем, но неожиданно он всплыл, когда в Вирджиния-Бич мы проводили тренировку в противогазах.

Поскольку в функции DEVGRU, помимо всего прочего, входит поиск оружия массового поражения, нам часто приходилось тренироваться в костюмах химзащиты, по нескольку часов не снимая противогазы.

К вечеру мы собрались в кают-компании, чтобы выпить пива после тяжелого дня. Я подошел к холодильнику, открыл бутылку и тут заметил, что все сгрудились у одного края стола и что-то внимательно рассматривают.

– Ах, мать твою! – воскликнул один из парней.

– Не может быть. Да это ж он! – отозвался второй.

Я подошел к толпе и увидел цветной фотоснимок, приклеенный к листу бумаги. На нем был изображен уже знакомый фаллоимитатор, завернутый в чей-то противогаз. Меня сразу чуть не вывернуло наизнанку. Ведь кто знает, в какие места засовывали эту штуковину, прежде чем Фил обнаружил ее. А вдруг это был мой противогаз, который я носил на лице целый день? Я попробовал определить, чей это противогаз, но снимок был не слишком резким. В тот момент все думали о том же, что и я. Рисковать никому не хотелось.

Мы всей толпой двинулись на склад и потребовали заменить нам противогазы. И снова «жезл власти» куда-то пропал на несколько месяцев.

У нас на кухне всегда было что пожевать. Ребята приносили из магазина громадные пакеты всякой всячины из близлежащего магазина. Однажды на столе появилась большая жестяная банка чипсов, которая быстро начала пустеть. Все по очереди подходили и угощались, занимаясь попутно своими делами.

Однако, когда банка уже была наполовину пуста, мы нашли в ней очередную фотографию. На ней была изображена эта самая банка, в которую был воткнут все тот же фаллоимитатор.

После этого случая терпеть не могу чипсы.

До сих пор неизвестно, кто это устроил, но все хорошо помнят, что находка изначально принадлежала Филу.

Глава 6

«Maersk Alabama»

Единственным занятием, которое Фил любил больше розыгрышей, были прыжки с парашютом. Став командиром нашей команды, он всем передал свою страсть к прыжкам, особенно с большой высоты и с ранним раскрытием парашюта. Этот способ десантирования обеспечивал самое точное и скрытное проникновение на объект. Вы покидаете самолет на большой высоте и уже через несколько секунд раскрываете парашют и осуществляете управляемый спуск точно в заданную зону.

Первые навыки прыжков с парашютом я получил еще в 5-м отряде, но по настоящему освоил их только в DEVGRU.

Должен честно признаться, что на первых прыжках я испытывал страх.

Есть что-то неестественное в том, чтобы подойти к краю рампы и шагнуть в бездну. Поэтому поначалу я испытывал не только страх, но и ненависть к этому занятию. Правда, после каждого приземления я чувствовал огромную радость, но на следующее утро все повторялось с самого начала. Однако чем чаще прыгал, тем проще мне становилось это делать. Здесь, как и на подводной подготовке, у меня даже мыслей не было о том, чтобы все бросить и уйти. Прыжки с парашютом – неотъемлемая часть нашей профессии, и в конце концов я их даже полюбил.