Злодей (ЛП) - Янг Саманта

Я отказывалась реагировать, потому что было нечто в том, как он намеренно не смотрел на меня, когда говорил это. А значит можно было предположить, что слова предназначались мне. Он пытался заставить меня ревновать? Хотел получить ответную реакцию? Что за игру он затеял?

Несмотря на ревность, которую я чувствовала, ревность, которая говорила мне, что я не должна быть здесь или даже думать о том, чтобы позволить этому человеку приблизиться к моей кровати, я притворялась равнодушной, чтобы досадить ему.

— Но крабовые роллы запомнились больше? — выпалила Алекса, и я расхохотался.

У меня было предчувствие, что эта женщина мне понравится.

— Я не настолько плох, — фыркнул Генри. — Ладно, хорошо... почти настолько.

— Как ты его терпел? Или ты был еще хуже, чем он? — поинтересовалась она у Кейна.

Кейн не поддержал ее поддразнивания. Он был так холоден и сдержан, что я вдруг порадовалась, что не отправилась к нему с тем, что нашла.

Алекса, казалось, совсем не волновалась из-за его поведения. Она раздраженно фыркнула.

— Кейн никогда не рассказывал про Уортон. Словно его и не существовало.

Генри посерьезнел, и они с Кейном обменялись мрачными взглядами. Я беспокойно заерзала. Понятно почему Кейн выглядел таким смущенным. Тема бизнес-школы. Правильно. Он не хотел, чтобы все знали о том, как в то время он спал с женщинами за деньги.

— Через минуту добудем тебе крабовые роллы, — неожиданно сказал Кейн. — Сначала мы должны пойти и поздороваться с Делейни.

И, не говоря больше ни слова, он повел Алексу прочь от нас.

Она бросила на нас извиняющийся взгляд через плечо.

— Ну... это было... неловко.

Поведение моего спутника изменилось так быстро, что он напомнил мне мужчину, которого я встретила несколько недель назад в своей квартире.

— Она не знает, и никогда не узнает. Понятно?

— Я уже сказала, что не собираюсь никому рассказывать.

— Хорошо. — Генри схватил мою руку и обернул вокруг своей. — Убедись, что так все и останется.

Горечь подняла свою уродливую голову.

— Интересно услышать такие вещи от человека, который сказал, что хочет со мной встречаться.

— В каком смысле?

— Какой смысл встречаться с тем, кому ты не доверяешь?

— Я доверяю тебе, — сказал он. Заметив мое недоверие, накрыл мою руку своей, и выражение его лица смягчилось. — Надия, я тебе доверяю. Это было глупо... Я не должен был тебе этого говорить. Мне просто неловко от того, что Кейн не в курсе, что ты знаешь. Я прошу прощения.

И вот он переключился на режим джентльмена. Можно было бы подумать, что я расслаблюсь, но его способность быть этими двумя разными людьми выбила меня из колеи. Скрепя сердце, я пробормотала:

— Принято.

Взглядом он скользнул по моему лицу, черты лица напряглись.

— Знаешь, как сильно я хочу тебя?

— Ты уже упоминал об этом пару раз. — Я отвернулась, не совсем готовая вернуться с ним в то кокетливое русло.

— Я же сказал, что мне очень жаль.

— Знаю.

Я смотрела на него, пытаясь понять этого человека. Понимала, что люди сложные создания — в каждом из нас есть и хорошее, и плохое. Но не могла определить, насколько хорошим парнем был Генри, и это беспокоило меня больше, чем следовало, учитывая, что я должна была заниматься с ним сексом только один раз и покончить с ним.

— Тогда в чем проблема?

— Никаких проблем. — Я прикусила губу, пока мы изучали друг друга, и вздохнула под его неумолимым взглядом. — Ладно... ты невероятно очарователен.

— И это проблема?

— Держу пари, почти все присутствующие в этой комнате были бы шокированы до глубины души, узнав, что всего двадцать четыре часа назад ты был способен прижать человека к стене, угрожая насилием и заставляя его уволиться.

Понимание отразилось в его глазах.

— И ты была бы права. — Он ухмыльнулся, оглядел комнату и снова повернулся ко мне. — Мы с Кейном оба добиваемся нужных результатов, но приходим к ним разными путями. Кейн холоден, напорист, иногда безжалостен, и люди боятся его до такой степени, что не хотят злить — они хотят быть его союзником. Я же, с другой стороны, являюсь воплощением легкомыслия и непринужденного обаяния. Люди видят отпрыска богатого сноба, который попал туда, где он есть, благодаря отцу. Большинство из них не воспринимают меня всерьез. — Он ухмыльнулся, жестко и хищно. — Люди недооценивают меня в ущерб себе.

Его слова вызвали у меня немалое беспокойство. На самом деле они являлись напоминание о том, что Генри Лексингтон был сложным человеком с несколькими лицами. Он мог легко очаровать меня, а на следующий день вырвать мое сердце.

— Что ж, не волнуйтесь, мистер Лексингтон. Я, например, не стану недооценивать вас.

Генри тут же нахмурился и вторгся в мое личное пространство, тесня меня. Посмотрел мне в глаза с несчастным выражением лица.

— Ты говоришь так, будто ждешь, что я причиню тебе боль. Я не сделаю тебе больно, Надия.

Я холодно улыбнулась ему.

— Нет, не сделаешь.

Решимость ожесточила его взгляд.

— То, что происходит между нами, реально.

Я провела пальцем по лацкану его смокинга и покружила в области над его сердцем.

— Все, что происходит между тобой и мной, это... ты отвезешь меня домой, я приглашу тебя в свою квартиру, а потом разрешу войти в меня. Нам будет весело. Ты уйдешь. И больше я тебя не увижу. Понятно?

Его глаза потемнели от желания, когда он посмотрел на мои губы.

— Поживем, увидим.

— Надеюсь.

Он усмехнулся моему намеку.

— Черт, ты мне нравишься.

— Генри, рад тебя видеть. — Нас внезапно прервала пожилая пара.

Тлеющий огонь в глазах Генри исчез, когда он повернулся к ним, с легкостью источая обаяние, которое эти люди знают и любят.

По большей части люди, с которыми меня знакомил Генри, были дружелюбны и интересовались моей работой, некоторые из них знали о метеорологическом вещании гораздо больше, чем я ожидала. Но, конечно, нас окружали богатые бизнесмены, умные люди, и, хотя некоторые из них недооценивали меня, я, вероятно, тоже недооценивала и предвзято относилась к ним.

К моему неудовольствию, я также недооценила кокетливую натуру Генри. Старый, молодой, где-то посередине, если это была женщина, Генри изо всех сил старался дать ей почувствовать, что она особенная. Не думаю, что он даже осознавал, что делал это, такова была его натура.

И пока смотрела на него, я начала сомневаться в каждом моменте, который мы разделили вместе за последнюю неделю. Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, Генри заставил меня почувствовать себя особенной, интересной, интригующей, желанной. Но он заставлял каждую женщину чувствовать то же самое. Это было приятное качество... но не совсем то, которое давало мне большую веру в его так называемые чувства ко мне.

Мы беседовали с пожилой парой, мистером и миссис Уинстон, когда к нам подошла миниатюрная красавица с копной темных кудрей и огромными темными глазами. Она посмотрела на меня с отвращением, а затем была излишне наигранно дружелюбной, когда Генри представил нас. Затем она настояла, чтобы он пошел с ней, чтобы уладить спор с каким-то человеком, чье имя я не запомнила. Несмотря на то, что я видела ее явное коварство, Генри ушел, впервые оставив меня одну. Думаю, он считал, что в этом нет ничего плохого, потому что я объясняла специфику своей работы миссис Уинстон, которая казалась искренне заинтересованной.

Пять минут спустя Генри все еще не вернулся, а мистера и миссис Уинстон отвлекли какие-то знакомые.

Я стояла в углу комнаты, одна, растерянная, мечтая оказаться дома в своей квартире и смотреть хороший фильм.

— Похоже, тебе это нужно. — Предложила мне бокал шампанского Алекса.

Благодарность захлестнула меня с такой силой, что я чуть не расплакалась. Я чувствовала себя тоскливо. Не знаю, то ли из-за нахождения на этой вечеринке, или из-за Генри, или из-за того, что Генри заставлял меня чувствовать. Даже не знаю. Я была сама не своя.