Кокандская автономия - П. Алекеенков

В каком именно виде выявилась политическая физиономия Кокандской автономии в тех переговорах, которые велись 12 февраля тов. Сазоновым и Николаенко с Мустафой Чокаевым.

Хотя с утра 12 февраля общими усилиями защитников советской власти удалось проделать громадную организационную работу по защите города, в воздухе все же чувствовалась тяжелая атмосфера. Сторонники Кокандской автономии распространяли всевозможные слухи, говорили, что десятки тысяч коренного населения окружили новый город и ведут наступление на крепость, утверждали, что советский власть, почти совершенно не имеющая вооруженной силы, не сможет устоять против такой массы. Тем, которые хотели защищать советскую власть, они предсказывали жестокую расправу и т. д. Цель всех этих слухов заключалась в том, чтобы запугать население города и склонить рабочих к прекращению борьбы.

Улемистский переворот

Утром 13 февраля в Коканд прибыла поддержка из Скобелева и Андижана численностью в 120 человек, а еще несколько позже из Перовска прибыло 80 человек. Таким образом, численность Кокандского гарнизона, по сравнению с тем, что было всего лишь несколько дней тому назад, возросла довольно значительно. Прибывший в это время в Коканд из Скобелева Дориомедов, при всей его ненависти к большевикам, пишет о защитниках советской власти следующее:

«В этот момент защитники крепости были действительно героями. Небольшая горсточка людей, отрезанная от всякой помощи во стороны, благодаря порче железнодорожных путей, телефонов и телеграфа, не спавшая уже несколько суток, постоянно получающая все более тревожные известия о своей полной отрезанности, о восстании всего населения, в ответ на все предъявленные ультиматумы о сдаче отвечает сама ультиматумами, требующими капитуляции противников».

Хотя Кокандская крепость в современном смысле не имела никакого значения так как располагала незначительным количеством артиллерии, но для правительства Кокандской автономии, в распоряжении которого не было артиллерии, эта крепость приобретала громадное значение, так как население привыкло считать хозяином положения того, в чьих руках находилась крепость. Поэтому Чанышев напрягал все силы на то, чтобы овладеть крепостью. После ряда неудачных попыток захватить крепость силой, оп пытался подкупить солдат гарнизона крепости, обещая свободный проезд на родину и даже денег на дорогу, но никто из бойцов на это не пошел.

Случайного характера переговоры между представителями советской власти и представителями Кокандской автономии велись с самого начала кокандских событий. Но уже с 17 февраля начались официальные переговоры. По предложению Ревкома, стремившегося по возможности оттянуть момент решительной схватки, до получения подкрепления из Ташкента и Самарканда, на которые Ревком изо дня в день рассчитывал, правительство Кокандской автономии и поддерживавшие его организации прислали своих представителей и, таким образом, открылась мирная конференция, на которой присутствовало с нашей стороны 27 человек и со стороны правительства Кокандской автономии 24 человека.

Не успела конференция приступить к деловой работе, как от Чанышева поступил ультиматум следующего содержания:

«В Военно-Революционный Комитет. Не имея возможности сдержать массу, сильно возбужденную, если до четырех часов не будет объявлено о сдаче крепости или о иных мирных условиях, народ прорвет плотину дисциплины. Я не отвечаю за мирнее еврейское и армянское население.

2 часа дня 1918 года г. Коканд.

Командующий мусульманскими войсками Чанышев»

Этот ультиматум требует некоторого пояснения. Дело в том, что правительство Кокандской автономии, и в том числе Мустафа Чокаев и Чанышев, создав краевой Совет рабочих и дехканских депутатов, чтобы при помощи его иметь связь с широкими массами трудящихся, должны были считаться с его мнением. А Совет этот если но совсем, то по крайней мере в этом отношении, выражая действительное мнение народа, старался избежать бойни и разрешить вопрос мирным путем. Именно этим объясняется до некоторой степени нерешительная осада крепости и города. Под давлением того же Совета Чанышев и Чокаев согласились на посылку делегатов на мирную конференцию.

Но кроме этого давления слева, на «правительство» было еще другое давление — справа, со стороны улемистской группировки.

Эта группировка не хотела никакого примирения. Она требовала решительных действий, общего наступления на крепость и новый город.

Когда Чанышев послал представителей на мирную конференцию, Иргаш, окруженный улемой, подзадориваемый ею и рассчитывающий на свою, хотя и плохо вооруженную, но многочисленную банду, потребовал от Чанышева прекращения переговоров и решительного наступления. Прижатый к стене улемой и начальником милиции из бывших бандитов, Чанышев вынужден был согласиться. Так родился этот ультиматум.

Ультиматум был полной неожиданностью не только для представителей советской власти, но и для большинства представителей Кокандской автономии.

Многие представители Кокандской автономии заявили, что несмотря на этот ультиматум, переговоры вести нужно, и что они искренно хотят мира.

Хаиталышский тогда произносит горячую речь, призывая пролетариат как русский, так и национальный немедленно принять меры к прекращению кровопролития, от которого страдают исключительно пролетарии и бедные крестьяне. Он находит, что Чанышев превысил свои полномочия, предъявив свой ультиматум от имени Совета рабочих и дехканских депутатов.

Решено было послать к Чанышену делегацию, но не от имени мирной конференции и не от имени советской власти, а от имени Краевого Совета рабочих и дехканских Депутатов, большинство членов которого было в это время на конференции. Кроме того, Чанышеву был написан тоже своего рода ультиматум от имени того же Краевого Совета следующего содержания:

«Краевой Совет рабочих и дехканских депутатов и воинов мусульман Туркестанского края требует от командующего мусульманскими войсками Чанышева немедленного взятия предъявленного Военно-Революционному Комитету ультиматума обратно и установить нейтральную зону следующую, начиная с угла Базарной и Комитетской улиц, около номеров «Россия» вдоль Сая до помещения фирмы «Треугольник» по правому берегу Сая, или же вообще немедленно отодвинуть войска назад. В противном случае переговоры вести невозможно.

Подлинное подписал:

Федоров и Хаиталышский»

В 10 час. 30 м. 17 февраля заседание мирной конференции было прервано до получения ответа от Чанышева. Утром 18 февраля ответ был получен. Чанышев давал согласие на ведение переговоров.

Иргаш, под влиянием улемы, решил теперь действовать самостоятельно.

Улема принимала все меры к тому, чтобы накалить атмосферу, чтобы до возможных пределов обострить развернувшуюся борьбу. В мечетях все время происходили моления и читались проповеди, в которых правоверные призывались к началу священной войны (газават). В тоже время улема внимательно следила за всеми действиями буржуазного правительства Кокандской автономии. Недовольная нерешительностью «правительства» и постоянными колебаниями полковника Чанышева, улема решила использовать момент для того, чтобы захватить в свои руки руководство движением.

Переворот произошел весьма быстро и легко. Иргаш, располагавший несколькими тысячами головорезов, хотя и очень слабо вооруженных, но слепо ему подчинявшихся, арестовал военного министра Чанышева и некоторых других министров. Затем были арестованы русские офицеры, находившиеся в отряде полковника Чанышева. Самому Мустафе Чокаеву и некоторым другим членам его правительства удалось бежать. Уже за городом, в одном из кишлаков, Чокаев был задержан дехканами и едва не был отправлен в Коканд, но случайно встретивший его знакомый помог ему бежать.

С момента падения прежнего буржуазного правительства Кокандской автономии Мустафы Чокаева, вся полнота политической власти внешне перешла к Иргашу; а фактически — к союзу «Улема», руководители которого все время стояли за спиной Иргаша и действовали им, как марионеткой.

Политическая программа правительства Иргаша после улемистского переворота за такой короткий срок еще не успела выявиться с достаточной полнотой. Но уже то обстоятельство, что улема пыталась объявить Иргаша Кокандским ханом, указывает на то, что после улемистского переворота Кокандская автономия скатилась до самой крайней реакции. Дальше идти уже было некуда.

Улемистский переворот внутри Кокандской автономии имел громаднейшее значение в смысле влияния его на ход развертывания дальнейших событий.

Туркестанская национальная буржуазия была весьма молода и слаба. Нити ее экономического влияния еще недостаточно опутали широкие массы дехканства. У нее было достаточно смелости, чтобы начать контрреволюцию, но не хватило силы довести ее до конца.