Толстый (СИ) - Булавин Иван

— Двинули, — негромко скомандовал отец, и вся команда медленно двинулась в распахнутую дверь.

Два мощных луча прожектора прошлись по просторному помещению, ничего и никого не обнаружив, группа сделала ещё шаг, потом ещё. Запах дерьма и мертвечины просто бил в ноздри. Противник не рычал и не скрёб когтями, он просто тихонько сидел в углу, спрятавшись за чучелом кабана. Оттуда он и прыгнул, просто пролетел по воздуху разделявшие их четыре метра и приземлился на людей. Неудачно.

За те доли секунды, что занял полёт твари, Боря успел сделать шаг назад, спрятаться за щитом по самые брови, упереться спиной в дверной косяк и даже навести обрез. Сергей Иванович успел сместить кончик рогатины таким образом, чтобы тот вошёл прямо в живот летающему монстру (а наконечники сейчас стали делать ещё и зазубренными, специально, чтобы монстр не мог его вытащить из раны, при этом застрявший в теле наконечник не позволял закрыться ране и кровотечение продолжалось). Второй копьеносец, хоть и запоздал с колющим выпадом, смог поймать и задержать перекрестием лапу монстра, что замахнулась снести голову Боре.

Жестяной щит вмялся, когти впились в тонкий металл, жестоко его раздирая, но проколотый живот взял своё, а стоило только твари согнуться с тихим рыком, переходящим в стон, как сработал Боря, всадив в него оба заряда, но не в голову, а в низ живота. Монстр, при ближайшем рассмотрении оказавшийся довольно худым, никак не мог избавиться от рогатины, а тут ещё внутренности вываливались из разорванного картечью брюха. Кровь хлестала фонтаном, он быстро слабел, так что контрольный тюк клевцом в темя выглядел жестом милосердия.

— Перезарядись, — велел отец, с отвратительным чавканьем выламывая из тела монстра застрявший наконечник, — хотя думаю, здесь больше никого и нету.

— Уверен? — спросил Зиновьич.

— Сам подумай, сколько человек тут было? Ну, пускай четверо. И теперь видим одного откормленного мутанта, пусть и не слишком толстого. Чем он всё это время питался? Явно другими такими же. Каннибализм у них есть?

— Док говорил, что есть, только в крайнем случае. Он своего домашнего монстра пытался кормить монстрятиной, так тот её в последнюю очередь ел, после любого мяса, чёрствого хлеба и сухих макарон.

— А у этого выбора не было, сожрал, скажем, посетителя, уборщицу и помощника, вырос немного, а потом в спячку впал, пока наверху шуметь не начали.

В торговом зале обнаружили два насухо обглоданных костяка, один небольшой, явно женский, а второй напротив, принадлежал довольно представительному мужчине, что комплекцией превосходил Борю, даже странно, что в схватке верх одержал тощий монстр.

Но выяснение подробностей разборок в заваленном склепе в их планы не входило. Требовались ружья и патроны, приходилось торопиться, поскольку наверху оставался только один автоматчик, который каждые пять минут докладывал по рации, что всё нормально.

Первым делом бросились искать ключи, оказалось, что стекло в витринах бронированное и не бьётся даже клевцом. Ключи нашлись под столом продавца, теперь они стали вынимать оружие и охапками сносить его наверх. Гребли не только стволы и патроны, также забирали всю оптику, ружейные ремни, ножи и туристические топорики, запасы пороха и капсюлей, свинец во всех видах (дробь пятёрка им не нужна, но её ведь несложно переплавить), наборы для чистки и ружейное масло. Также имелись готовые пыжи и запас латунных гильз.

Собственно, стволов они тут взяли сорок девять штук, распотрошив не только витрины, но и небольшую кладовку, почти все ходовых калибров. В основном, это был двенадцатый, ружейный, самый ходовой, нарезного оружия в магазине почти не имелось. Зато нашлись боеприпасы почти для всего, Боря с радостью выгребал для себя из сейфа знакомые винтовочные патроны с закруглённой пулей. Винтовку свою он применил всего два раза, но она ему уже полюбилась. Полученный запас оружия позволял теперь вооружить личный состав лагеря полностью.

Глава шестая

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Шёл двенадцатый день от начала локального апокалипсиса. Ситуация оставалась прежней, город продолжал сидеть в кольце карантина, время от времени где-то кого-то спасали и переправляли в Динамо. Власть, не местная, а центральная, постоянно что-то обещала через местного главу, но почти ничего не выполняла. Изредка сбрасывали с высоко летящих вертолётов грузы с едой, но еды пока хватало всем, город жил на своих запасах, которые теперь целиком достались сильно уменьшившемуся населению.

Основным вопросом, который интересовал всех, была эвакуация, просили вывезти за кордон хотя бы женщин и детей, а мужчины могут посидеть в осаде, благо, запасов пока хватает, хотя смысл такого сидения никому не был понятен. Но оттуда, из-за кордона, продолжали кормить обещаниями. Единственную надежду давала непроверенная информация, что где-то в укромном месте в авральном режиме строят специальный центр для инфицированных, а как построят, так сразу их всех отправят туда на неопределённый срок.

Не спешили они и делиться информацией, только без конца повторяли, что все жители города являются носителями какого-то пассивного вируса. Сергей Иванович, услышав это, сказал, что знает только пассивных педерастов, и все они сидят за кордоном. Говорили, что те, кто носит вирус в крови, обязательно обернутся после смерти (даже естественной), после чего восстанут и начнут распространять заразу по миру, тогда апокалипсис будет уже полным. Но это была очевидная ложь, трупы ни в кого не оборачивались, все мутанты произошли от живых людей и сами были живыми. К тому же, за время стояния у них в лагере умер от инфаркта один человек, пожилой и не особо здоровый, доктор Левинзон за ним приглядывал, но, видать, не доглядел. Сама смерть новостью не была, люди ведь постоянно умирают, а теперь так и особенно часто. Характерным было то, что после смерти он вовсе не собирался вставать, делал только то, что положено делать покойникам: лежал и не шевелился.

А лагерь жил своей жизнью, всё глубже зарываясь в землю и обрастая всё новыми рядами колючки и стальных кольев. Стараться было для чего, твари со временем становились всё мощнее, а ввиду отсутствия пищи на доступных им территориях, отчаянно наглели. Не проходило и дня, чтобы они не пытались попробовать на прочность ограду или не подкараулить людей.

Из хороших новостей можно было отметить подвоз в город боеприпасов и примерно пятисот охотничьих ружей, большей частью двенадцатого калибра, чтобы меньше возиться с боеприпасами, ещё на днях ожидалась партия карабинов, пусть старых, но вполне годных к использованию. Ещё выделили на каждый лагерь по одному пулемёту ПКМ, вот уж радость, теперь сложнее будет мутантам давить людей числом. Прислали и обещанную броню, бронежилеты второго и третьего класса, наплечники, налокотники и поножи. Ещё неплохие пластиковые каски с забралом из прозрачного пластика и алюминиевые щиты с дырочками. Этого добра им выделили с запасом, в каждый лагерь поступило по сотне комплектов.

А Борис, разжившись боеприпасами к своей эрзац-винтовке, каковых теперь насчитывалось больше двухсот штук (запасы магазина, да и с Большой Земли кое-что передали по заявкам), наконец-то удосужился провести пристрелку. Собственно, идея была не его, отец, привыкший ничего не пускать на самотёк, немедленно озаботился приведением в порядок оружия и рук стрелка.

Под стрельбище был выделен участок дороги, на котором отметили рубежи на сто, сто пятьдесят и двести метров, где поставили фанерные щиты с бумажными мишенями. Боря прилёг за условным бруствером из парочки бетонных бордюров, приложил винтовку к плечу, навёл в центр мишени и потянул спуск.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выстрел был привычно громким, да и в плечо агрегат лягал с силой лошадиного копыта. Осталось только рассмотреть результат, чем сейчас занимался Сергей Иванович, глядевший в мощный бинокль.

— Чего-то как-то… — пробормотал в задумчивости он. — Ну-ка, давай ещё разок.

— Угу, — промычал Боря, снова прикладываясь к винтовке и гадая, надолго ли хватит его плеча.