Ходячий мертвец - Дэвид Грин

Я кладу его на место, киваю Мэв, не поднимая на нее взгляда, и направляюсь к двери.

— Что ты будешь делать? — Мэв окликает меня.

Я поворачиваюсь.

— Найду Уилера, — говорю я, запихивая экспунгеры в карманы, — и заставлю этого ублюдка заплатить. За все.

Глава 5

МЕСТЬ — ЭТО БЛЮДО, КОТОРОЕ ЛУЧШЕ ВСЕГО ПОДАВАТЬ… ГОРЯЧИМ

Хейвен кажется пустынным, как будто живые, мертвые и все, что между ними, знают, что нужно держаться подальше от меня, пока я иду к дому Уилера. Понимаю, что я ему нужен, но мне все равно, зачем. У меня есть экспунгер с его гребаным именем на панели.

Воздух застыл, и липкая жара становится гнетущей. Я ослабил галстук и расстегнул пуговицу воротника. Тепло экспунгеров на моем бедре перекрывает все остальное. Они словно жаждут действия.

Я разделяю это чувство, когда мчусь к цели. Мне точно так же не терпится покончить с этим сукиным сыном. Мысли, которые я пытался подавить с тех пор, как он выпустил три пули мне в грудь, кружатся в голове — ярость, предвкушение. И стыд. Это самое главное. Он убил меня так, словно я ничего не значил, словно я просто пустое место.

Теперь мой гнев грозит сжечь все вокруг. Я не могу избавиться от взгляда выпученных глаз Гарри, когда с его лица сдиралась кожа, когда Уилер разрывал его на части, и от того, как он потянулся к Мэв, когда понял, что теряет ее навсегда. Этот сломленный облик плеч Мэв заставляет меня двигаться дальше.

Месть — это грех. Им я планирую замарать свою душу. К черту Бога, и к черту Ад тоже.

Я отомщу, или я не Ник Холлеран.

Поместье Уилеров выделяется, как горилла в обезьяньем загоне. Не из-за размеров, хотя это такой особняк, которым мог бы владеть самый худший мудак — три этажа, балкон с обеих сторон, стекло и белый мрамор, бассейн для купания.

Сейчас самая заметная особенность особняка — клубящаяся масса зелено-фиолетовых облаков, угрожающая небу над головой. Мертвые, должно быть, видят его на многие мили вокруг, и я удивляюсь, как живые не замечают этого. Затем я понимаю, что на каком-то уровне они все же чувствуют. Вот почему они покинули улицы.

Нет ни звука, и тишина невыносима. Ни гудков машин, ни стука шин, ни музыки, ни голосов, ни шагов. Отсутствие всего этого неприятно давит на мой мозг. Мне хочется громко закричать, просто чтобы добавить немного шума в эту ночь.

Просто чтобы доказать, что могу, но боюсь, что большой, старый, клубящийся ужас может поглотить любой звук, который я издам.

Он там, висит надо мной, когда я перелезаю через забор Уилера, и смотрит на меня сверху. Что бы ни происходило в том доме, это дурной знак. Очень плохой знак.

Я напеваю песню, проходя по периметру здания, — эта привычка у меня с детства, она успокаивает мои нервы, когда они грозят захлестнуть, и я улыбаюсь себе, когда понимаю, что эта мелодия — «Bullet With Butterfly Wings» группы The Smashing Pumpkins.

Я нащупываю экспунгер в кармане. У меня припасена пуля для Уилера.

Особняк без признаков жизни кажется заброшенным, но я знаю, что нечто внутри вызывает такое поганое небо. Это единственное объяснение. Я поднимаюсь по ступенькам к двойным дверям и берусь за ручку. Они даже не заперты. Все слишком легко. Как будто я иду в ловушку…

По крайней мере, я знаю, что это ловушка, верно?

Осталось одно неотложное дело. Я беру свой смартфон и выбираю профиль Розы. Ее изображение вспыхивает передо мной, та фотография, которую я сделал в лучшие времена. Не обращая внимания на список пропущенных звонков, я отправляю ей сообщение.

«Роза, прости меня за сегодняшний вечер. Я знаю, что постоянно подвожу тебя. Я тоже устал от этого. Мне так много нужно объяснить. Если ты позволишь, я бы хотел. С глазу на глаз. Ник».

Как только я нажимаю отправить, то понимаю, как глупо поступил. Я могу не выбраться живым, и все же пытаюсь заставить Розу увидеться со мной. Никогда не был оптимистом, но вот, пожалуйста. Полагаю, что так оно и есть.

А может быть, я просто не мог спрыгнуть в поджидающую меня ловушку, не разобравшись сначала с этим незаконченным делом. По крайней мере, теперь она будет знать, что я хотел, чтобы все получилось.

Та же мертвая тишина наполняет особняк Уилеров. Обследовав внешнюю часть, я не увидел ни одного огонька ни в одной из комнат, даже мерцания свечи, но что-то вызывает этот водоворот. Значит, остается подвал.

Поиски, как минимум, сужаются. По моему опыту, дома такого размера приходится исследовать целую вечность.

Улики налицо, ясны как день. Нити зеленого дыма, как из кабинета Гарри и Мэв, клубятся вокруг моих лодыжек, когда я прохожу через прихожую — бесплотный след из хлебных крошек, указывающий мне путь.

Все слишком просто. Мои кости чуют это, но мне плевать. Моя кровь пылает, и мой гнев требует удовлетворения.

Дым приводит меня к двери за лестницей; из-под нее тянется зеленый туман. Оглядевшись, я чуть не обделался, когда мой взгляд упал на портрет в натуральную величину, на котором красовался не кто иной, как сам Дин Уилер.

Он смотрит на меня, с самодовольной улыбкой на жестоком, холодном лице.

— Я иду за тобой, — шепчу я, всматриваясь в его черты, выжженные в моей памяти. — Мое лицо будет последним, что ты увидишь в Аду.

Прижав ухо к двери, я слышу слабые всхлипывания, доносящиеся снизу. Женщина. Мишель.

Больше я не позволю Дину Уилеру причинять боль людям.

Хватит.

Я собираюсь достать свой «Ругер» из кобуры, но потом передумываю. От него будет столько же пользы, сколько от леденца со вкусом рвоты против призрака, освященные пули или нет. Вместо этого я легко открываю дверь и крадусь вниз по темной лестнице. От энергии, бурлящей здесь, волосы на руках встают дыбом, зубы зудят. Я провожу по ним языком; на ощупь они как галька. Зеленый свет пульсирует мощно, энергично, когда спускаюсь, и я скалюсь в злобной ухмылке, глядя на открывшуюся передо мной сцену.

Мишель Уилер лежит на полу в дальнем конце комнаты, освещенной сотней свечей, мерцающих зеленым пламенем, дрожа и плача. По полу стелется туман. Перед ней стоит, повернувшись ко мне спиной, Дин Уилер. Гнев борется с волнением. Я хочу помочь Мишель, но оттого, что Дин меня не видит, не знает, что я его вычислил, у меня голова идет кругом от мстительного головокружения.

Он мой.