Служба доставки книг - Карстен Себастиан Хенн

и айвы, а еще из-за того, что он очень любил скользить пальцами по удивительно округлым бокам стеклянной бутылки, похожей на флягу, какая была только у вин из этого региона.

Он купил сразу две бутылки. В конце концов, вполне может статься, что завтра Шаша появится снова.

* * *

На следующий день Карл отправился к своему бывшему начальнику Густаву Груберу в дом престарелых «Мюнстерблик» – «с видом на Собор». Собор, правда, можно было увидеть, только если забраться на крышу и подпрыгнуть на три метра вверх. Карл всегда навещал Густава между завтраком и обедом. Очень важно было не беспокоить его во время еды. Время в доме престарелых измерялось не часами, а приемами пищи. За завтраком и обедом следовали кофе с пирогом, ужин и перед сном стакан теплого молока с медом, ликера или красного вина.

Раньше у Густава были пшеничного цвета кудри, а теперь этот цвет смотрелся на его волосах странно. Он был настолько насыщенным, что, казалось, высмеивал остатки бровей и пепельную щетину на лице. Во внешности Густава было что-то от клоуна, который давно уже ходит без грима. Но ирония и остроумие все еще ясно проступали в его морщинках смеха и морщинах мыслей. Лукавые плутовские искорки в глазах устали и больше не хотели прыгать, а колокольчики не хотели звенеть и сиять. Зато привычка дурачиться у него осталась.

Густав лежал в постели и держал в руках книгу без обложки. Он едва ли мог держать книги в твердых обложках из-за их веса, но книги в мягких обложках на дух не переносил. Ему казалось, что только в прочной обложке драгоценные слова надежно защищены, как будто так ничто не сможет им навредить. Теперь, когда он сам чувствовал себя беззащитным, как будто время и смерть поджидали его на каждом углу, ему хотелось, чтобы хотя бы слова были в безопасности, даже если они жили с ним совсем недолго.

Когда Карл вошел, Густав спрятал книгу под одеяло.

– Отлично выглядишь! – сказал Карл.

– Не лучшая твоя ложь. Я давно уже не выгляжу отлично! Если бы я был домом, это был бы дом под снос.

Карл кивнул на его одеяло.

– Ты каждый раз так делаешь, Густав.

– Что делаю? Выгляжу плохо? Я десятилетиями практиковался.

– Этот трюк с одеялом.

– Значит, на то есть свои причины, не так ли?

– Хочешь сказать, я буду возмущаться, что ты читаешь порнографию в твоем-то возрасте?

Когда Густав смеялся, у него начинался приступ кашля. Поэтому он старался больше не смеяться. Для этого он не читал, не смотрел и не слушал ничего смешного. Газетные колонки с анекдотами сразу отправлялись в мусор. Приступы кашля действительно прекратились. Но его легким не хватало смеха, который улучшал бы кровообращение. Сердцу тоже его не хватало.

– Я слишком стар, – сказал Густав, отдышавшись, – мне теперь не понять, о чем пишут в таких книгах. Я стал таким старым, что эротика для меня как древнегреческий. Я мог бы разобрать буквы, но смысла мне уже не понять.

– Почему же тогда ты всегда прячешь свои книги? – Карл сел рядом с Густавом на стул и взял его руку.

– Тебе и правда хочется знать, что я читаю?

– Конечно.

– Ты будешь смеяться!

– Не буду, обещаю.

Он вытащил книгу из-под одеяла и протянул ее Карлу – «Остров сокровищ» Стивенсона. Карл провел рукой по красивой обложке, обтянутой тканью.

– Я читаю книги своей юности. Приключенческие романы, всего Карла Мая. Хотя теперь я замечаю, что многое написано не так талантливо, как мне помнилось, но я все-таки чувствую себя так, будто возвращаюсь домой.

– И этого ты стыдишься, старый дурак?

– Медсестры тут называют меня профессором за то, что я продавец книг. Так что… – он запнулся, – они принимают меня за какого-то интеллектуала, меня-то! Можешь себе представить?

– Но ведь так оно и есть.

– Если ты много читаешь, это еще не значит, что ты интеллектуал. Если ты много ешь, это ведь не значит, что ты гурман. Я читаю как эгоист, ради своего удовольствия и от любви к занимательным историям. Вовсе не для того, чтобы познавать новое.

– От этого никуда не деться. Даже в такой старой голове, как твоя, что-то да остается.

Густав постучал пальцем по «Острову сокровищ».

– Книги мне дарили родители. А они, как ты знаешь, тоже были книготорговцами.

– Династия Груберов.

– Именно! В некоторых семьях любовь выражают едой – бутерброд, щедро намазанный маслом, добавка в виде второго кусочка колбасы. Другие семьи изо всех сил стараются своим теплом заменить холодность внешнего мира. В моей семье любовь всегда выражали через книги. При этом они не обязательно были идеально подходящими. Когда я только пошел в школу, и с трудом мог расшифровать целое предложение, и все буквы, прочитанные вслух, колебались, дрожали и слипались воедино, – он посмеялся и сразу закашлялся, – отец подарил мне «Будденброков» Томаса Манна! Сотни страниц с длиннющими предложениями! Удивительно, как предложения сплетались между собой благородными золотыми цепями. Но они были такими длинными, что поначалу, конечно, попросту напугали меня. Через год за «Будденброками» последовала «Война и мир» Толстого. А сразу после этого, когда мне было всего десять и у меня еще не было никакого утраченного времени, моя мама подарила мне «Поиски» Пруста. Для моих родителей не существовало детских книг или книг для взрослых – были хорошие книги или плохие. И родители дарили мне все самое лучшее. Так, как другие дарят бриллиантовые украшения – на всю жизнь.

Густав усмехнулся.

– Я повторяюсь?