Вера, надежда, любовь (сборник) - Вера Колочкова

– Он совсем общаться со мной перестал, как будто наглухо стеной отгородился, – продолжила Маша, словно не слыша ее причитаний, – мы раньше часами могли говорить, ты ж знаешь… Он мне про все проблемы рассказывал. Переживаниями делился. Я все, все раньше про него знала! Помнишь, как он меня называл? Мой помойный контейнер…

– Эй, Мышонок… Ты что такое лепечешь, а? Это уже самоуничижением попахивает… Зачем тебе чужие помои нужны? Если этот контейнер один на двоих, общий, – тогда еще понятно. А так…

– Но мы же друзья!

– Арсений – не друг. Он муж твоей подруги. И моей, между прочим, тоже. Но мне, в отличие от тебя, его помои совершенно не нужны. А тебе, объясни, зачем?

– Ну как это зачем…

Маша замолчала. Смотрела испуганно на Ленку, будто ее уличили в чем-то постыдном. Ленка задумчиво достала из сумки поющий вызовом телефон, откинула крышку, поднесла к уху:

– Да…

И тут же вскинулась, запричитала скороговоркой:

– Да, да, еду, конечно! Давно в пути! В пробке стою, черт бы ее побрал. Скоро буду!

Торопливо повернув ключ зажигания, обернулась к Маше:

– Пока, Мышонок! Прости, опаздываю, у меня процесс через полчаса. Вечером созвонимся!

Маша проводила глазами отъехавшую машину, подождала, когда Ленка свернет за угол. Потом стала медленно подниматься в офис и на лестнице столкнулась с Аленой, ловко семенившей вниз по ступенькам. Девушка окинула ее с головы до ног летучим равнодушно-презрительным взглядом, отчего Маше, как обычно, стало не по себе. Уже на следующем лестничном марше на нее налетел спешивший Арсений, подхватил за локти, расплылся в улыбке:

– Прости, Мышь, чуть тебя не сбил… Я по делам, пока! До завтра!

– До завтра… – в спину ему успела сказать Маша.

«Нет, Лен, ты не права… – грустно думала она, глядя из своего кабинета в окно на отъезжающую машину Арсения с Аленой на переднем сиденье. – С этим ничего поделать нельзя, этот процесс уже необратим…»

– Не так, Варька, не так! Что ж ты тупая такая! – сердилась Ленкина дочка Катя на Варьку, гуляющую по бортику бассейна. – Шаг должен начинаться от бедра, а ты всем корпусом вперед вываливаешься!

– Но так же неудобно ходить! – не сдавалась Варька. – Такое чувство, что я палку проглотила!

– Еще и не то проглотишь, чтобы научиться, наконец! Давай все сначала. Вставай на исходную точку! – хорошо поставленным режиссерским голосом командовала Катя.

Уже битый час она безуспешно пыталась научить Варьку походке манекенщицы. Варька хохотала до изнеможения и все время «придуривалась», как выражалась Катя, обиженная таким несерьезным отношением к своей профессии. Инна, Маша, Лена и Филипп, импозантный мужчина с аккуратной ухоженной бородкой, представленный Леной подругам в качестве еще одного претендента на ее руку, сидели в шезлонгах у края небольшого бассейна, с удовольствием наблюдали за их упражнениями.

– Катька, кончай нервничать! – кричала Инна, играя бокалом с отпитым наполовину шампанским. – Чему ты можешь Варьку научить? Коряга, она и есть коряга…

– Почему – коряга? – удивленно, даже несколько возмущенно поднял брови Филипп. – Боже, как у вас язык повернулся такое сказать, Инночка! Она же просто прелесть что за девочка! Катенька, не надо ее зря мучить!

– Почему же мучить? – встряла в разговор и Ленка. – Она ее не мучит, а учит…

– Не надо ее ничему учить. Варенька сама по себе хороша, зачем ей лишние штампы? – улыбаясь, повернулся к ней Филипп.

– А при чем тут штампы? – тут же взвилась Инна, допив до дна шампанское. – По-вашему, если женщина умеет правильно ходить, красиво одеваться, грамотно себя подать, – это штамп?

– Конечно, а как же иначе? – все так же улыбаясь, спокойно рассуждал Филипп. – Чем дальше от человеческой, женской природы, тем больше штампов. Вы только посмотрите на эту девочку, как она хороша, боже мой! Свежа, непосредственна… А научится правильно ходить, правильно себя подавать – и ее прелесть исчезнет навсегда, только ее и видели! В женщине всегда должен присутствовать некий потенциал красоты, закрытый для всех потаенный ларец, из которого только со временем она должна доставать свои сокровища, помаленьку и экономно их расходуя.

– Как это? – непонимающе и настороженно, будто ощущая некий подвох, спросила Инна.

– Ну как вам объяснить… Например, если женщина чуть полновата – в нужный момент она может похудеть, немодно одета – тоже очень хорошо: можно разом до неузнаваемости обновить гардероб, поразив окружающих своим новым обликом. Если не пользуется косметикой – сделать себе совершенно новое красивое лицо, другой, так сказать, рисунок. А когда весь потенциал до капельки использован – уже неинтересно ни самой женщине, ни окружающим.

– А вы у нас, как оказалось, ценитель женщин? Так надо полагать? – с иронией, в которой присутствовали и нотки раздражения, спросила Инна.

– Не обижайтесь, Инночка, я же не вас имею в виду! По-моему, вы очень даже грамотно используете свой потенциал!

– Да, Инночка у нас всю сознательную жизнь только этим и занимается, – засмеялась Ленка, обнимая насупившуюся Инну.

– А вот вы, Машенька… Почему вы не пользуетесь косметикой? Мне кажется, ваше лицо давно ее просит. Ваш потенциал требует каких-то действий, иначе он захиреет и умрет. А природа таких вещей не прощает, уж поверьте мне, старому бабнику!

Инна и Лена, перестав обниматься, как по команде уставились на смущенную Машу, словно пытаясь разглядеть ее хиреющий и умирающий прямо у них на глазах потенциал. А Филипп тем временем продолжал:

– У вас классически правильное лицо с прекрасным овалом, как чистый лист бумаги, на котором можно нарисовать все, что угодно. Неужели не встретился ни один Пигмалион, желающий превратить вас в Галатею, Машенька? Ни за что не поверю…

– А давай, Мышонок, мы с Инкой и правда тебя подкрасим! И волосы уложим… – предложила Ленка.

– Нет! Не хочу! – твердо сказала Маша и даже руку ладонью вперед вытянула, словно защищаясь от их посягательств.

– Мышь, ну давай, чего ты, интересно же! – загорелась Инна. – Арсений с Семеном с рыбалки вернутся, а тут ты – другая до неузнаваемости! Сюрпи-и-и-из!

– Не хочу сюрпризов! Отстаньте! – слабо сопротивлялась Маша.

– Машенька, ну ради меня! – присоединился к ним и Филипп. – Я гость, а желание гостя – закон…

– Мам, а правда, давай! – неожиданно поддержала их подошедшая незаметно Варька. – Пусть все увидят, какая ты красивая! А то все Мышь да Мышь, – стрельнула она глазами в Иннину сторону, – а ты никакая и не мышь вовсе!

– Ну ладно, делайте что хотите, – сдалась наконец Маша, – только одно условие! Если мне не понравится – сразу умоюсь!