Трогать запрещено - Алекс Коваль

Сажусь резко и беру телефон в руки. По крайней мере, я попробую. А дальше: будь, что будет. Итак….

Открываю чат с контактом Богдана. Предварительно удалив со своего профиля аватарку и заменив Юля на «Юла». Почему «Юла» — не спрашивайте! Все, на что в состоянии стресса хватило моей фантазии.

Нажимаю на аватарку Титова и разглядываю. Его фото в профиль. Серьезный такой и бородатый. И вот этому «бородатому» я собираюсь написать… Вот только что?

«Привет…» — набираю и зависаю.

Глупо. Удаляю.

«Как дела? Угадай, кто я…».

Ерунда. Удаляю. Его это вряд ли заинтересует. И мой номер унесется в бан, причем в максимально скоростном режиме.

Ломаю голову. Давай, Юль, ты сможешь подобрать слова…

Поднимаюсь на ноги, мельтеша по комнате. На глаза попадается женский журнал, который я без особого энтузиазма листала в самолете…

Бинго!

Аж сердечко заходится, пока пальцы настукивают вопрос, на который меня натолкнула любопытная статейка:

«Если бы тебя спросили, что в жизни важнее: любить или быть любимым — что бы ты выбрал?»— наконец набираю и, еще раз зыркнув на время, когда он был в сети последний раз, нажимаю на отправку.

Пялюсь на сообщение и думаю, что надо бы удалить. Такую чушь написать… я мастер пикапа, блин! Но к моему изумлению, галочки окрашиваются в синий, оповещая о том, что сообщения не то что доставлены, они уже прочитаны.

Твою бабулю!

Убираю телефон на тумбу и прячу голову под подушку. Боже, какая же я трусиха! Сейчас он прочитает, подумает, что это кто-то сумасшедший, и заблокирует номер. С другой стороны — хорошо. Больше не будет повода для переживания… Правда же?

Глава 9

Богдан

— В общем, когда Эля умерла, руки опустились, — затягивается сигареткой Данилов, выпуская в небо сизый дым. — Сначала был в трауре, потом накатила апатия. Почти полгода не появлялся в офисе. А когда взял себя в руки, понял, что дела совсем плохи. Полтора года уже пытаюсь вытянуть нас из ямы, — качает головой, — не получается.

Мы стоим на крыльце у ресторана, где весь последний час я пытался вразумить друга, предлагая свою помощь. И бескорыстно, и в долг — ничего не прокатило. Степан с детства такой. Если чего решил, то на своем стоять будет до победного.

— Плохо мне без нее, Титов.

— Два года, Степыч. Уже прошло два года, пора дальше жить.

— Тяжело, но пытаюсь.

— Юля знает, что с фирмой дела плохи?

— Нет, — обрубает друг, выкидывая окурок в урну. — Не знает и знать не должна. Ей надо о балете думать. Еще года полтора-два потяну.

Перед глазами вчерашняя встреча с Юлькой встает. Хорошая она девчонка. Ладненькая, миленькая, и с каждым днем в моей голове все чаще вскользь проносится мысль о ней. Что в корне неправильно, но остановить совершенно мне не по силам.

— Если дела не наладятся, — продолжает Степыч, — то, как только Юля закончит академию, продам к чертям бизнес. Она уже будет более-менее стоять на ногах, а я…

— А ты? — ухмыляюсь. — Сядешь в кресло и обрастешь мхом?

— Найду, куда прибиться. На старость хватит и то хорошо, — хлопает меня по плечу Степан. — Ладно, — тянет руку, — в любом случае, спасибо за беспокойство, дружище. Рад был, как в старые добрые, потрещать по душам.

Я пожимаю протянутую другом ладонь, но не могу отделаться от ощущения, что звучит это все как-то… дерьмово. Как будто он совсем хорошее в жизни видеть перестал. Сдался. Не нравится мне это. Данилова из этой жопы надо вытаскивать всеми правдами и неправдами. Если мне не изменяет память, в эти выходные у Степана днюха. Надо что-то придумать.

К крыльцу подкатывает его машина с водителем. Данилов уезжает. Я иду к своей. Снег за жалкий час засыпал всю тачку, и, пока она прогревается, приходится поработать щеткой. А оказавшись в теплом салоне, рву с места в сторону дома. На работу сегодня возвращаться не хочу. Упало все. Башка тяжелая.

Тычу на панель, врубая негромко радио. Достаю из кармана пальто телефон. Надо бы позвонить Илоне, спросить, где она. Может, придумаем что-то вместе, на вечер.

Но я даже не успеваю открыть список последних входящих. Кося одним глазом на дорогу, которую едва видно за обильным снегопадом, вторым улавливаю мелькнувшее на экране уведомление. Прямиком из мессенджера с белым самолетом — новое «входящее» с незнакомого. С учетом того, что этот номер у меня сугубо личный и направо-налево я его не раздаю — любопытно.

Врубая щетки, притормаживаю на светофоре и открываю сообщение. Хмурюсь. Перечитываю пару-тройку раз и даже не знаю: впадать в ярость, в панику или в безудержное веселье, когда вижу на экране крайне странный вопрос:

«Если бы тебя спросили, что в жизни важнее: любить или быть любимым — что бы ты выбрал?».

Что за ерунда?

Жму на профиль отправителя — фото нет. Имя еще больше вгоняет в ступор. Юла. Это прикол такой? Как там нынче говорят? Пранк? Рекламная рассылка? Социальная программа? Что б этим гребаным мобильным операторам долго икалось!

Пробегаю глазами по сочетанию цифр — номер в памяти не всплывает. Я понятия не имею, кто написавший мне человек. Да еще и это «ты». Панибратское. Тоже кажется странным. Ни «здрасте», ни «до свидания».

Сворачиваю инфу об отправителе и еще раз перечитываю сентиментальную ересь. Сзади начинают нетерпеливо сигналить водилы. Приходится отложить телефон и давануть по газам. Оказывается, уже давно горит «зеленый».

На следующем светофоре попадаю в приличную пробку. Судя по «картам», восемь из десяти баллов, а впереди серьезное ДТП. Две полосы из трех перекрыты — общая скорость движения падает до черепашьей. Неудивительно. Город давно не видел такой снежной зимы. Коммунальные службы просто не справляются.

Откидываю голову на подголовник, потирая переносицу. Тянусь к пачке сигарет, валяющейся в бардачке, так — для случая. Закуриваю. Как последний дебил все еще кручу дурацкий вопрос от «Юлы». В какой-то момент не выдерживаю и набираю:

Богдан: «Это какой-то глупый социальный опрос? Если так, то, боюсь, не по адресу».

Юла: «И все-таки. Первое или второе?»

На том конце провода кто-то очень настырный. Лесом бы этого «кого-то» послать. Но… не посылается. «Любить или быть любимым?» — такие вопросы вообще не моя стезя. В жизни не занимался самоанализом и терпеть не мог ванильную херню. Являясь практичным и циничным человеком, я вообще в эту самую «любовь» не верю. Может, поэтому Илона от меня так этих слов и не дождалась за пять лет? Характер