Мужчины «пять звезд» – включены - Габи Хауптманн

В тот момент, когда она направляла лыжи вниз к Цюрсу, наслаждаясь солнцем и снегом, Катрин вступила в раздор сама с собой.

«Это не те люди, которые тебе нужны, – рассудительно говорила она себе. – Они декаденты, они заносчивы и надменны».

Она вспомнила утренний разговор в ресторане. Ну, за сто восемьдесят евро эти очки выглядят не самым дерьмовым образом – ничего подобного она в своей жизни еще не слышала. Ни на кончик мизинца она не вписывалась в этот мир. Такое не для нее.

Тем не менее, Катрин снова воткнула свои лыжи в снег там, где уже оставляла их вчера. Проделывая эту нехитрую операцию, она в который раз спросила себя: как получилось так, что лыжи оказались в отеле, на своем месте в камере хранения? Неужели в Арльберге есть специальная служба, которая занимается доставкой в отели инвентаря, забытого подвыпившими гостями? Катрин сбежала по короткой тропинке к ресторанчику. Как и вчера, почти все столики были заняты. Она скользнула взглядом по собравшимся на площадке группам отдыхающих. Ни одного знакомого лица. Жаль. Но может быть, они еще появятся. Доставая на ходу свой чек на обслуживание, она шмыгнула внутрь ресторана. Хозяин, отвозивший ее вчера в отель, был на месте. Однако!

– Вот это да! Кого мы видим? – пробормотал Клаус и, улыбаясь, подставил пивную кружку под краник бочки.

– Меня! – довольно дерзко отозвалась Катрин, потому что терпеть не могла подобного обращения с собой.

– Хорошо провела ночь?

Она была не совсем уверена, насколько недвусмысленно был задан этот вопрос.

– Вполне терпимо!

– Для ответа «вполне терпимо» ты еще слишком молода! – Он бросил на Катрин любопытный взгляд. – И слишком хороша!

Катрин решила, что пора поменять тему разговора. И, как ей ни было тяжко, решила-таки сказать о своем чеке. Клаус, как ей сначала показалось, искренне обрадовался, что видит перед собой счастливую победительницу лотереи. Но затем он начал громко смеяться.

Катрин с опаской наблюдала за ним.

– И что же тут смешного? – не выдержала она, но заметила, как официантка поставила на стойку бара поднос и начинает наполнять его закусками.

Клаус лично взялся обслужить Катрин. Он дождался, пока официантка снова выйдет из помещения, и с кривой ухмылкой поклонился.

– Разве ты не говорила сегодня утром Жану, что работаешь в коммерческой сфере?

– Да, и что? Так и есть!

Катрин почувствовала, как начинают краснеть кончики ее ушей. Еще секунда – и уши станут красными, как светофор. Он наверняка догадался, что Катрин – простая кассирша. Все из-за ее идиотской кичливости!

– Они решили разгадать твою тайну!

Клаус бросил на девушку взгляд сообщника, повернулся к своему кранику и долил оставленную для Катрин кружку до края.

– То есть? – Катрин не поняла. – Какую загадку? О чем ты?

– Если здесь неожиданно появляется столь очаровательная молодая особа, каждый строит предположения. Они почему-то решили, что ты – дочка владельца какой-то крупной фирмы. Коммерция – это отговорка. Молодая, состоятельная. Здесь не какая-нибудь голубиная охота. Кое-что покруче!

– Что? – Катрин не поняла ни слова из того, что сказал Клаус. – Голубиная охота?

– Ну, то, что здесь ловят богатеньких женихов, понятно. – Он широко улыбнулся. – А уж если у тебя самой есть денежки, значит, тебе этого не надо. Совсем просто!

– Да у меня вообще почти ничего нет! – Она совершенно искренне возмутилась. – И меня никто не интересует! Я имею в виду – богатенькие мальчики!

Клаус, изображая удивление, высоко поднял брови, поставил поднятые было кружки с пивом обратно на стойку и достал из-под нее шесть чистых бокалов.

– Тогда пусть это останется моей маленькой тайной! – Он взял чек, помахал им в ее направлении и положил в выдвижной ящик стола. – А тем временем я буду за тобой присматривать.

– Вот это совсем не обязательно! – упрямо заявила Катрин и выскочила на улицу.

К этому времени возле входа у стены ресторана освободился маленький столик. Катрин устроилась за ним и попыталась собраться с мыслями. Что за чушь он нес? Папа – хозяин крупной фирмы? Хорошо бы! Ее отец еле-еле зарабатывал на то, чтобы расплачиваться за маленький домишко, в котором жила семья. Хюбнеры по-настоящему никуда не ездили на каникулы, потому что на это просто не было денег. Так, загородные поездки в Шварцвальд да пару раз на Боденское озеро. Впрочем, однажды Катрин побывала в Эльзасе, ей хорошо запомнился кафедральный собор Страсбурга и то, как они угощались в одном из уличных кафе горячими пирожками. На обратном пути Катрин стало плохо, и долгое время после той поездки она вынуждена была выслушивать ехидные замечания своей сестрицы.

Катрин и сегодня было ясно, что никогда она не накопит денег на собственный дом, на роскошные путешествия, а всю жизнь проведет по чужим углам, снимая квартиры.

Появление официантки вернуло Катрин к реальности. Что она там насчитала себе сегодня утром? Четыре литра апельсинового сока в день? Катрин заказала себе бокал просекко – белого игристого итальянского вина.

Пригубив его, она принялась разглядывать собравшихся на террасе людей. Никто ничем особенным не выделялся. Совершенно нормальные любители покататься на горных лыжах. В точности такие же, как она. Постепенно ее напряжение стало спадать. Что с того, что какие-то типы сделали из нее объект охоты? Если это доставляет им удовольствие – на здоровье! В жизни бывают вещи и похуже.

Она прислонилась спиной к стене домика и прикрыла глаза. Отдельные голоса вокруг постепенно сливались в единый гул, равномерный и убаюкивающий. Катрин довольно долгое время сидела неподвижно, подставляя лицо солнцу, и почти задремала, но внезапно один из голосов словно внутри ее стал выделяться из общего фона. Она почувствовала нарастающее недовольство, не понимая, впрочем, причины. Это недовольство никак не вязалось ни с прекрасной солнечной погодой, ни с выпитым. Чувство было ей знакомо. Катрин испытала его, сидя однажды одна в комнате тети Рут и наблюдая за старыми гаражными воротами, которые с жутким скрипом поворачивались на своих петлях. Она почувствовала тогда себя совершенно одинокой, выброшенной из жизни, отодвинутой на задворки, без всяких перспектив. Депрессия. Такое состояние наступало периодически, казалось, и причины особой не было, вообще ничего, что могло тяготить ее в этот момент. Только нарастающее ощущение собственной никчемности.

Катрин открыла глаза. Солнце все так же сияло на небе, люди вокруг так же развлекались, а перед ней стоял бокал просекко, которое хоть и нагрелось на солнце, но отнюдь не давало Катрин повода для плохого настроения. Она решила побороться со своим унынием и велела себе снова встать на лыжи. Этот припадок надо победить.