Чародейка 2 - Вадим Олерис

– И почему так вечно случается? – задумчиво спросил бард. – Почему разные течения не могут сосуществовать мирно?

– Центральным сражением той войны стала Битва под кровавым небом, – продолжила свой рассказ Джулия. – Именно она изображена на фреске на потолке тронного зала. Множество предшествующих стычек и боев вели сторонников технократов и Всевидящего совета к финальной схватке, и она произошла. Но это оказалось не просто битва, решившая спор двух философия. Тогда произошло событие, определившее будущее нашей цивилизации, будущее всего народа холмов. Это было Определение. То, чего желали противоборствующие стороны, произошло, хотя и не так, как они думали. Небо в тот день было красным словно кровь. Технократы говорили о пыли, которая была поднята в небо в предшествующих боях и теперь рассеивала свет Коар. Всевидящий совет называл это знамением и предвестием кровопролития, невиданного доселе. И уже три недели к тому дню в небе висела комета. Яркая багровая звезда, подобно налитому кровью глазу смотрела на землю народа холмов, а ее хвост, росший день ото дня, рассекал небо пополам. В день битвы сияние кометы затмевало свет Коар, настолько она была яркой и огромной. Свирепость этого небесного явления подстегивала свирепость бойцов двух армий, озлобленных в предыдущих схватках и жаждавших утвердить свое видение. Битва началась ранним утром и была ужасна в своем неистовстве. И технократы, и Всевидящий совет привели огромные силы и применяли разрушительнейшее оружие и магию. Жертвы с обоих сторон исчислялись десятками тысяч. Однако силы были равны и ни одна из сторон не могла добиться перевеса. Это была просто бойня, война на взаимное уничтожение. И очень может быть, что спор двух философий решился бы ничьей из-за смерти всех последователей.

Джулия облизнула губы и посмотрела на слушателей. Лайза сидела молча, с холодным выражением лица, и лишь кольцо, подаренное императрицей, которое чародейка неосознанно крутила на пальце, демонстрировало, что девушке не все равно. Саймон же не стеснялся выражать свои чувства. Бард слегка отвернулся, будто отстраняясь, а на лице его застыло выражение почти физической боли. Весь его вид явно свидетельствовал о глубоком возмущении, разочаровании и неприятии людской глупости, воинственности и нетерпимости. Явно настолько, что Саймону даже не было нужды говорить это словами, все читалось однозначно. Джулия продолжила.

– К полудню битва достигла своего апогея. Огонь, кровь, дым и взрывы повсюду. Никто уже не мог сказать, день ли это или ночь, жив ли он, или умер, но каждый продолжал сражаться. Казалось, наступал конец времен. Кто знает, возможно это и правда бы случилось, и цивилизация хильдар исчезла бы вслед за Древними. Но в полдень сокрушительный грохот заглушил шум битвы, заставив стороны замереть на мгновение в испуге. Кровавая звезда кометы пробилась сквозь дым и гарь, воссияв ярче тысячи солнц. А затем небо раскололось надвое, и над холмами поля битвы протянулась река высокого и широкого огня. Солдаты обоих армий остановились, всерьез решив, как пишет летописец, что их битва расколола землю, и настал конец всего. Эта мысль прочистила мозги и сняла кровавую пелену с глаз враждующих. Хильдар в ужасе смотрели друг на друга, понимая, что они зашли слишком далеко в своем противостоянии, и вместо светлого будущего цивилизации обрекли ее на смерть. Что бы последовало за этим мигом прозрения: мир или последняя вспышка самоубийственной ненависти, обвиняющей другую сторону в том, что это они виноваты, неизвестно. Потому что неимоверный удар встряхнул землю от горизонта до горизонта, сшибив хильдар с ног. Почва расплескалась как вода, образовав кратер с высоким холмом в центре. А на вершине того холма высился металлический цилиндр. И сиял, вопреки дыму и тьме, вопреки неистовому падению. Свет, исходивший от цилиндра, был ярок, но мягок и спокоен, а стенки цилиндра безупречно чисты и холодны. Вокруг наступила абсолютная тишина. Выжившие хильдар собирались на склонах кратера одной большой толпой, уже не обращая внимания на принадлежность к воевавшим сторонам. Тысячи их стояли на краю, здоровые поддерживали раненых, и все смотрели на упавший с небес цилиндр.

Бард растроганно всхлипнул от такого проявления человечности перед лицом катастрофы.

– Лидеры двух армий выступили из рядов своих подчиненных и начали спускаться по склонам кратера. Два великих лидера и талантливых полководца шли на встречу с неизвестным. Генерал-фабрикатор Герон и Верховный магистр Гермионий. Соответственно от технократов и Всевидящего совета, если кто не понял.

– Все поняли.

– Когда Герон и Гермионий поднялись на холм в центре кратера, одна из стенок цилиндра открылась, и затем из него вышла женщина необычайной красоты. По словам летописца: "Столь прекрасна она была, что Герон и Гермионий тотчас пали на колени пред нею, оглушенные и очарованные ее красотой. А вслед за ними и все прочие хильдар побросали оружие и встали на колени перед той, кого ни секунды не колеблясь признали своей повелительницей. Столь прекрасна и совершенна была дева, сошедшая на землю народа холмов". Небесная гостья медленно огляделась вокруг, увидела истерзанную взрывами землю, окровавленных и обожженных людей, дым, гарь и смерть. Потом она шагнула к двум мужчинам, на коленях стоявших перед нею, и коснулась пальцами их лбов. А затем она подняла голову, два огромных крыла развернулись за ее спиной, будто обнимая и беря под свою защиту весь мир вокруг. И чистым звонким голосом она произнесла на безупречном хильдарине слова, которые услышали все, кто был там в тот день. Слова, которые навечно останутся в истории хильдар. Слова, изменившие все. Она сказала: "Я – Эхрайде. Я принесла вам любовь." Так народ холмов обрел свою возлюбленную императрицу.

– Ух ты! Потрясающая история!

– Согласна. И Эхрайде стала править?

– Да. Предстояло много работы. Очень многое было разрушено в период гражданской войны. Но хильдар опомнились в момент сошествия Эхрайде, они больше не хотели воевать друг с другом. И главное – у них теперь был лидер, вокруг которого все сплотились, и которому все безоговорочно подчинялись. Хильдар стали единым народом, обладающим и знанием технологии, и знанием магии. И ведомым императрицей, верность которой граничила с обожанием. Ничто более не могло остановить их. Эхрайде принесла мир народу холмов. Вместе с ней в наши земли пришла любовь, как она и обещала. Никакие больше разногласия не могли привести хильдар к междоусобице. Любые споры, даже самые ожесточенные, просто не могли продолжаться, когда приходила она. Самые упертые спорщики забывали обо всем, омытые сиянием ее любви. Самые бессердечные преступники и ожесточившиеся ветераны захлебывались слезами восторга при встрече с нею. Эхрайде вызывала любовь в людях и пробуждала в них самые прекрасные и высокие качества. Эхрайде правила много дюжин лет, мудро и справедливо. И народ холмов под сенью ее крыльев достиг могущества.

– И у нее была дочь, я так понимаю? – спросила Лайза. – Если Этайн из ее рода, и явно имеет те же черты, так что это не просто фигура речи такая.

– Разумеется, – кивнула Джулия. – Однако не все так просто. Этайн – четвертая возлюбленная императрица хильдар. Но это не значит, что она правнучка Эхрайде, по крайней мере, в том смысле, как мы, люди, это понимаем. У Эхрайде не было официального супруга и она не рожала дочь. Также, как и все остальные возлюбленные императрицы. Просто в какой-то момент где-то в стране холмов, в обычной семье, появляется на свет девочка с белой кожей и маленькими черными крылышками за спиной. Каким-то образом императрица всегда знает, где и когда это произойдет. Она прибывает к моменту родов и забирает малышку. Затем ребенок полторы дюжины лет растет во дворце, где воспитывается как будущая правительница. Она учится, постепенно начинает сопровождать императрицу на различных мероприятиях, затем начинает выполнять личные поручения, ездит по стране, если это требуется. Ее имя знает только императрица, а всем хильдар она известна как Принцесса. Но в какой-то день она выходит к хильдар, называет свое имя, а затем начинает править как полновластная и единоличная правительница. Из принцессы она становится возлюбленной императрицей.

– А что делает прежняя? Уходит в попечительский совет? – поинтересовался Саймон.

– Мы не знаем, – дала неожиданный ответ Джулия. – Никто и никогда с этого момента больше не видит прежнюю императрицу. А сами наследницы Эхрайде не дают ответа на этот вопрос. Ну а настаивать, как вы понимаете, никто даже не может помыслить.

– Наверное, сильное впечатление производят взрослая принцесса и возлюбленная императрица, когда они вместе, – задумчиво проговорила чародейка.

– Ух! Да если одна мозги напрочь вышибает, то что же творится, когда их две! Представить страшно, – вздрогнул бард. – Как бы не умереть от такого количества любви. Хотя… наверное это и счастливый конец. Сложно представить более приятную смерть, в любом случае.