Мать Сумерек (СИ) - Машевская Анастасия

От северного и южного герцогств не осталось практически ничего. Северное разрушено, южное, Ладомарское, теперь принадлежит недавнему врагу и давнему другу. Вся надежда нового короля зиждилась на договоренностях с Хорнтеллами и Лигарами. Но, опасался Тройд, теперь и эти двое ухитрятся стать непримиримыми врагами просто потому, что больше нет никого, с кем можно было бы воевать. Не считая его, разумеется, нового короля, которого Берад ненавидел всей душой.

Поэтому, прощаясь с Сайдром и Клиамом, Тройд сделал все возможное, чтобы заручиться поддержкой друида и испросить прощения у Клиона, перед котором лично он, новый король, повинен не был. В конце концов, разве сам он не меньше пострадал от тяжб и распрей между староверами и храмовниками? Тут поспорить было не с чем, и Тройд очень надеялся, что ему удастся убедить Клиона в ясности собственных намерений. А лучшего союзника в возрождении баланса между двумя силами — котлом староверов и крестом христиан — было не найти. В конце концов, разве внешние враги христианам и староверам достались не общие?

Сайдр поддерживал Тройда искренне. Не знавший тайн в чужих сердцах и душах, верховный друид всячески сопереживал королю и надеялся на успех. Иландар многократно перешивался, как отрез ткани, из которого раз за разом кроят новое платье для нового человека. И до сих пор стоял. Если Праматерь позволит, если люди, жившие в Иландаре, усвоят урок, он выстоит и теперь. И, да воздаст Всеблагая, из тьмы Нанданы, в которую оказалось погружено государство к возрождению Тинар его, как всегда бывало прежде, выведет тот, кто никогда не стремился управлять людьми.

Клион Хорнтелл воспринял возвращение сына в компании верховного друида, как провидение и вопиющую милость всех Богов, каким в Этане только нашлось место. Гета, жена Клиона, отощавшая не только от трудных времен, но и от потери всех четырех детей, вздрогнула всем телом, увидев сына, и дальнейшее её ликование захлебнулось потерей сознания.

Клион встретил сына со всем рдением, поддерживая, и едва ли не пал в ноги Сайдру, когда Клиама обиходили и расположили отдыхать.

Сайдр сказал, что подобные благодарности излишни: в конце концов, Тиранта он не привез. Клион поджал губы: Тирант был хорошим парнем и отличным сыном. Будь он законным по меркам христиан, наверняка был бы почетным рыцарем королевства. Жаль, что он всегда таскался с Гленном — Клион в свое время наделся, что бастард станет отличным щитом его наследнику Клеосу. Он так и не смирился с участью, которую Тирант избрал, но теперь, кажется, начал понимать, что сыновьям Неллы и впрямь нельзя было расставаться.

Сайдр соболезновал. Приняв его участие, Клион вспомнил о заветах гостеприимства, и наконец, предложил друиду поесть. Тот попросил деревянную плошку горячей похлебки — ибо чародейство никогда не проходит бесследно и всегда страшно выматывает — а потом рассказал о событиях Кольдерта в роковую ночь, которая уже никогда не изгладится из памяти очевидцев.

Хорнтелл выслушал молча, сказав, что пообещать не может ничего. Разве что подумать, что можно сделать и как, и стоит ли вообще.

Сайдр согласно кивнул.

Ночь напролет Гета, пришедшая в себя после обморока, просидела у кровати сына, обливаясь слезами, пока под утро её, с такими же слезами, не увел, обнимая, муж.

— Ты ведь старушка уже, поди приляг, — Клион заставил себя хоть немного улыбнуться, чтобы приободрить жену.

Через две недели, которые Сайдр позволил себе загоститься, отдохнуть и заврачевать Клиама, к полудню очередного летнего дня герцогу сообщили о приближении грандиозного эскорта без всяких флагов, и еще до того, как Хорнтелл смог распознать, что во главе всадников едет женщина, Сайдр, вставший на крепостной стене по правую руку от хозяина замка, сообщил:

— Это Шиада, Вторая среди жриц.

Клион немало удивился. Открывать ворота не торопился, хотя и терзался между учтивостью к храмовнице, которая не сделала ничего плохого никому из его подданных, и собственной безопасностью. На его счастье Шиада сама громко попросила эскорт остановиться и ждать снаружи стен. Ворота открыли охотнее, но вопреки ожиданиям, въехали сразу две всадницы. Вторую Клион не приметил сразу, а теперь не мог даже вдохнуть.

Сердце заколотилось в безумстве, и с каждым ударом волнение с грохотом билось о виски, подкатывало к горлу.

Сколько лет он не видел её?

— Позови Гету, — шепнул кому-то рядом, даже не понимая, кому именно. Стражник, кивнул и исчез. И когда женщины, прибывшие к Излучине Тарса, спешились, во дворе замка их встречали Клион, Гета, Сайдр и Клиам, опиравшийся теперь на настоящий костыль, поскольку левая нога по-прежнему была слишком слабой, чтобы удерживать вес. По возвращении домой он с глубокой печалью узнал, что его старший брат Клеос, в прошлом наследник отца, скончался в месяцы особенно тяжелой нужды, подхватив какую-то хворь.

— Айхас, — улыбнулся Клион совсем-совсем несмело. — Аклиния, — позвал он старшую из дочерей по имени, которое сам выбрал, едва та родилась. Он раскрыл объятия, принимая дочь — рослую, стройную, все еще удивительно привлекательную, хотя ей перевалило за тридцать. Женщина не медлила: кинулась на шею отцу, потом на грудь матери, потом — обняла исхудавшего до костей и теплого до щемящей ломоты в суставах брата. Айхас начала обучение почти в четырнадцать — довольно поздно. Но именно это позволило девушке побыть с семьей так долго, как не довелось другим жрицам.

Шиада скромно стояла в стороне, ожидая, пока о ней вспомнят, и, наконец, поприветствовала герцогскую семью. С Хорнтеллами у них никогда не было проблем, так что сейчас Клион предпочел не выяснять, что же на самом деле случилось у Шиады с Лигаром.

Позвали в дом, но Айхас задержала отца: она прибыла не только для того, чтобы повидать семью, о которой тревожилась столько времени. Гета дала добро обсудить все на месте, и по просьбе Айхас один из всадников, оставшихся за воротами, проехал внутрь двора. Впереди в седле сидел ребенок, которого мужчина снял с лошади и передал в руки матери. Айхас улыбнулась мальчонке, покрепче взяла за руку и приблизилась к остальным.

— Это Лиан, мой сын. Ему восемь, и он не может быть ангоратским друидом. Его отец был подданным барона Одоара и погиб при атаке архонцев. Мне некуда его деть, а на Ангорате ему не место.

Она замолчала, отводя глаза, будто в смущении. Но Клион и Гета, даже не переглядываясь, были единодушны. С широкой улыбкой шагнула женщина к внуку, приседая и раскрывая руки.

— Это твои бабушка и дедушка, — объяснила Айхас. — Я много рассказывала тебе о них. И твой дядя Клиам, — в голосе жрицы чувствовалось облегчение. Попробуй в такое трудное время привези в голодающую страну лишний рот — кто будет рад? Но, кажется, обошлось.

— Моему первому внуку здесь всегда найдется место, — Клион ободряюще обнял дочь. — Старшему ребенку старшего ребенка, — немного торжественно заключил герцог. — Пойдемте в дом. Вы устали с дороги. И пусть рыцари, вас сопровождающие, заедут во двор.

Шиада улыбнулась с благодарностью, но отказалась.

— Это архонцы.

— Что? — Клиам помрачнел.

— Я выхожу замуж за Агравейна Железногривого…

Шиада не успела договорить и прозвища, когда Клион поймал глаза Сайдра. Значит, все как он сказал: Железногривый назначил контрибуцию только потому, что отбил для себя Вторую среди жриц. Все могло быть хуже.

Шиада в ответ на эти домыслы ответила Клиону — собственным голосом в его голове:

«Бросьте, мне вы точно ничего не должны. Но будет разумнее нам как можно скорее убраться с территории Иландара. Я постараюсь сделать как можно больше, чтобы Агравейн оставил иландарцев в покое».

— И все-таки сейчас самое время пообедать, — напомнила Гета.

— Совершенно точно, — непреклонно подтвердила Клион. — Не каждый день мы принимаем за столом верховного друида и Вторую среди жриц.

— И будущую королеву Архона, — напомнила Айхас, непонятно зачем.