Искатели прошлого - Ирина Коблова

Залман почти не слушал – мешала резь в животе. На завтрак он съел бутерброд с сыром и бутерброд с ветчиной. Возможно, ветчина была несвежая? В такую жару…

– Потом кто-то зовет его из-за приоткрытой двери, он уходит. Я сижу в кресле, чувствую, как горит лицо после пощечин, и думаю о том, что мой брат был прав, когда говорил, что я вляпалась в дурную историю. Мне хочется умереть. Вокруг сплошные пропасти и обрывы, только и надо, что дойти до ближайшего… Потом я думаю, не взять ли все-таки камень? Но от мысли о том изменении, которое со мной произойдет, если я это сделаю, меня буквально передергивает. И вдруг я понимаю, что вот сейчас могу этот камень спокойно унести, чтобы отдать брату, всем вокруг не до меня – у них какие-то проблемы, чуть ли не военные действия…

Резь в животе усилилась, да еще голова заболела. Не иначе, Залман подцепил какую-то заразу.

– Я надеваю перчатки, потом срываю с окна гардину и заворачиваю в нее камень. Стараюсь не касаться его обеими руками сразу, хотя и знаю, что перчатки обеспечивают изоляцию. Для того чтобы произошла реакция, нужно взять камень голыми руками с двух сторон, за концы кристалла – мне это объяснял тот человек, который меня бил.

У Залмана потемнело в глазах от нового приступа. Лидия, ничего не замечая, не глядя на него, продолжала рассказывать:

– Я действую лихорадочно, но последовательно, словно выполняю заранее продуманный план. Запихиваю сверток в сумку на "молнии", иду по каким-то лестницам и коридорам. Камень тяжелый, но как будто в той жизни у меня и силы, и ловкости было побольше, чем теперь. Прохожу мимо вооруженных людей, они меня знают. Я боюсь, что меня вот-вот остановят, но вроде бы у меня были какие-то особые привилегии, поэтому никто не интересуется, что я тащу в сумке. Снаружи облачное небо, холодный ветер и белые деревья, их ветви сильно раскачиваются. Мне надо пройти пешком несколько километров, спуститься к реке и найти спрятанный глиссер. В той жизни – или в том сне из той жизни – я умела управлять глиссером. Скорее всего, это был сон. Сейчас, когда я рассказала вслух, все это кажется особенно неправдоподобным. Как будто камень был нужен моему брату, чтобы пропустить через него ток в десять тысяч вольт – это называлось "реакция второго типа"…

Боль, раздирающая кишки, и в придачу рвотные спазмы. Залман с утробным стоном повалился на колени. Лидия наконец-то увидела, что с ним творится, и осеклась на полуслове.

– Инфекция… – выдавил Замлан.

Его вырвало в траву кусками ветчины и чем-то еще.

– Вы сможете встать? – девушка суетилась около него с деловитой расторопностью юного менеджера. – Нам обязательно нужно дойти до гостиницы…

Он беспомощно помотал головой.

– Сейчас, – Лидия сунула руку в карман шаровар. – Подождите, флакон с нашатырным спиртом… Все будет в порядке, нас учили оказывать помощь, если кому-нибудь в магазине станет плохо…

– Но здесь же не магазин… – глядя на нее сквозь пелену слез, измученно возразил Залман. – Как вы мне здесь окажете помощь?

Вместо ответа она сунула ему под нос флакон с нашатырем. Залман из последних сил попытался отодвинуться. То ли спазмы в животе немного утихли, то ли резкий, как удар, запах аммиака перекрыл все остальные ощущения, но он вырвался из капкана боли и дрожащей рукой отстранил руку Лидии.

– Уберите, мне уже лучше…

– Пожалуйста, идемте в гостиницу! – она завинтила пробку и спрятала флакон. – Я одна дорогу не найду. Пожалуйста, вставайте – и потихоньку пойдем обратно.

Залман не мог отказать, если его упрашивали. Через силу он поднялся и побрел по заросшей улице в ту сторону, откуда доносилась бравурная музыка. Лидия шла рядом, даже не пытаясь его поддерживать – все равно не удержала бы – но достаточно было того, что она просила его идти дальше. Боль в животе не отпускала, голова тоже болела. Они кое-как добрались до гостиницы, где по-прежнему никого не было, Залман ввалился к себе в номер и обессилено упал на кровать, застланную вышитым коричневым покрывалом.

– Уходите… – пробормотал он перед тем, как потерять сознание. – Больше со мной не разговаривайте…

Глава 7

Перекидников, ящеров, нетопырей и всякую безымянную жутковатую мелочь из дома повыгоняли, в коридорах и в холле первого этажа постелили красные с золотой каймой дорожки. И все равно было видно, что это мертвая развалина, еле-еле сохраняющая обличье дома, предназначенного для жилья.

Побуревшие стены и потолки, грязные лохмотья обоев, зыбкий скрипучий пол. В солнечном свете меланхолично плавали золотые пылинки, к запаху нагретого гниющего дерева примешивалась слабая вонь звериного помета, как в зоопарке. Несмотря на это, Сандра не отказалась от идеи выпить здесь с Залманом по чашке кофе.

Ей пришлось повысить голос, чтобы очистить помещение от придворных, офицеров и танхалийских чиновников, руководящих сносом брошенного города. Вся эта разряженная в пух и прах орава устроила пикник во дворе, расставив среди травы складные кресла и столики.

– Как они мне надоели! – с гримасой процедила Сандра, отхлебнув кофе.

– Они шумные, – Залман тоже посмотрел на подвижную пеструю картинку, видневшуюся в оконном проеме, перечеркнутом крест-накрест ветхими досками. – А этот дом я все равно не помню.

– Это твой дом. Недвижимость, за которую тебе по закону полагается компенсация. Малость, а приятно. Семь с половиной долгих лет назад здесь разбилось мое сердце.

Для них поставили в холле два кресла и столик с кофейным сервизом, расписанным яблоневыми цветами. Чашки казались такими хрупкими, что их было боязно брать в руки, а когда Залман наконец решился, ему в кофе упал кусочек штукатурки с серого шелушащегося потолка.

Понемногу Залмана одолевала тоска: этот дом, якобы его собственный, вызывал у него почти такое же чувство отталкивания, как наглая стеклянная громадина "Изобилие-Никес".

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Сандра.

– Хорошо, – безразличным тоном отозвался Залман.

Он еще помнил о том, что вчера внезапно заболел во время прогулки, но потом, когда вернулся в гостиницу, все прошло.

– Мой лейб-медик так и не понял, что с тобой было. Он расспрашивал девчонку, с которой ты гулял. Если б инфекция, как ты сказал ей, подскочила бы температура, и тебе не полегчало бы от нашатырного спирта. И анализы у тебя хорошие, ничего не нашли. Что за девчонка с тобой была?

– Ее зовут Лидия. Она юный менеджер и носитель МТ. Я встретил ее на улице, и мы пошли вместе, чтобы она не заблудилась.

Знала бы Сандра, каких трудов ему стоило выудить из памяти подробности, ускользающие, как кусочки льда в теплой воде!

– Она рассказывала о себе, – Залман попытался припомнить, что же именно Лидия рассказывала. – Да, вроде бы у нее была в прошлой жизни кастрюля с алмазами, почти как у Сабари. У всех носителей МТ что-нибудь в этом роде есть. Или даже не с алмазами, а с вот такой дыней…

– Чушь какая-то, – фыркнула Сандра.

– Зато смотри, прошло больше суток, а я до сих пор помню, о чем мы с ней разговаривали! Может быть, я начал выздоравливать?

– Хотелось бы надеяться, – Сандра поднялась с кресла, на ее мантии сверкнули вышитые золотом виноградные грозди. – Давай пройдемся по дому. Попрощаемся…

Грусть в ее голосе застала Залмана врасплох: Сандра редко грустила.

– Погоди-ка! – ее взгляд остановился на участке стены между дверью и нишей с пустыми пыльными полками – обои там вздулись волдырем, словно под ними что-то пряталось.

Сандра вытащила из ножен на поясе церемониальный кинжал с золотой насечкой на клинке и огоньками зашлифованных рубинов на рукоятке, истинный шедевр оружейного искусства.

– Что ты хочешь сделать?

– А сейчас посмотрим, что там… Мы же собирались все перевернуть вверх дном и найти что-нибудь ценное. И если хоть одна морда нам помешает – сразу впадет в немилость!

Последнюю фразу она произнесла громко, с угрозой, в сторону приоткрытой двери. Из коридора донеслось быстрое поскрипывание половиц, словно кто-то в смятении крался к выходу. Ухмыльнувшись, Сандра вспорола "волдырь" и с треском отодрала большой кусок обоев. На стене под ним обосновалась колония клипчиков, похожих на блестящие черные пуговицы. Залман и Сандра зажмурились от взметнувшейся пыли, а клипчики в панике заметались – они плохо переносят солнечный свет.

– Ты их нашла, – прокашлявшись, констатировал Залман. – Но они опять убежали…

– А мне доложили, что в доме ни одной подозрительной твари не осталось! – Сандра стряхнула с одежды пыль. – Пойдем искать дальше.

– Клипчиков? – решился уточнить Залман, хотя и видел, что она раздражена.

– Деньги и ценности. Семь с половиной долгих лет назад ты был обеспеченным человеком, как и все работники Трансматериковой. Куда все это делось? Что-то растащили мародеры – когда из Танхалы всех выселили, их тут шныряло полно, несмотря на патрулирование, а ты в это время лежал в больнице и на собственное имя откликался через раз. Но у тебя в доме были тайники, это я знаю точно. Сейчас последний шанс их найти, осенью наш район снесут. Деятели… – Сандра прошептала ругательство. – Залман, я не знаю, зачем надо было выселять людей из Танхалы. В этом не было никакой реальной необходимости, а во сколько это казне влетело – ого-го! Весенний Властитель Ногельшан, сменивший Мерсмона, был или дураком, или вором.