Мечты - Мэри Хеммил

Через несколько минут, будучи уже на безопасном расстоянии от Сэма, она встретила фотографа, отпустила его домой и, взяв в гардеробе накидку и сумочку, вышла на веранду. Ночной воздух освежил ее и, облегченно вздохнув, она направилась к парадной лестнице.

Но только она подумала, что наконец-то свободна, как знакомый голос окликнул ее:

— Шарлотта!

Она застыла, борясь с искушением убежать, затем с трудом заставила себя обернуться.

— Да, Сэм.

Он пересек веранду.

— Ты уже уходишь?

Шарлотта кивнула и плотнее закуталась в накидку, как будто та могла защитить ее от его присутствия.

— Мы сделали все нужные снимки. А утром мне рано вставать. Я устала, да и ноги гудят.

Он нежно коснулся ее рукой.

— Я провожу тебя до машины.

Шарлотта попыталась увернуться от его прикосновений и не смотреть на него.

— В этом нет необходимости. Дойду сама. — Она старалась говорить бодрым голосом, но в душе боялась, что не сможет обмануть его.

— И тем не менее я хочу проводить тебя до машины, — настаивал Сэм. Он взял ее за локоть и стал спускаться вместе с ней по ступеням.

— А как же твоя подруга? — спросила она.

Сэм пожал плечами.

— Когда я в последний раз видел ее, она направлялась в дамскую комнату. Просто помешана на косметике, — сказал он с ноткой раздражения в голосе.

— А она не обидится, не найдя тебя на месте?

— Мне все равно. Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло между нами на веранде.

Шарлотта покачала головой.

— Зачем? Я все и так понимаю.

Его лицо окаменело.

— Но я хочу объясниться. Просто выслушай меня.

— Сэм, я знаю, что этот поцелуй ничего не значит, и я…

Резким движением он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. И Шарлотта, взглянув в его полные страсти синие глаза, не могла больше вымолвить ни слова. Сэм же наклонился и поцеловал ее. Но это был другой поцелуй — нетерпеливый, требовательный, какой-то даже сердитый, словно он хотел им что-то доказать. Она чувствовала, что вот-вот снова потеряет контроль над собой и, упершись ладонями в его грудь, попыталась оттолкнуть Сэма.

— Нет, нет, — повторяла Шарлотта. Колени ее подгибались, и она не решалась сдвинуться с места, опасаясь как бы не рухнуть прямо к его ногам.

Лицо Сэма смягчилось, и он погладил ее по щеке.

— Почему нет?

— Ты знаешь почему, — раздалось в ответ.

По его лицу пробежала тень, и он тихо покачал головой.

— Нет, не знаю. Почему бы тебе не сказать, Шарлотта? Скажи, почему мне не следует целовать тебя? — Сэм сомкнул руки вокруг нее, не давая ей ни малейшего шанса для побега. — Скажи!

Она попыталась освободиться, но он не отпускал ее.

— Почему ты так поступаешь со мной? — спросила тогда Шарлотта, дрожащим от обиды голосом. — Почему не оставишь меня в покое?

— Ты действительно этого хочешь? — спросил Сэм. — Я почему-то думаю по-другому.

Она предприняла новую попытку вырваться.

— Да, хочу. И мне не нужны твои поцелуи и невыносимы разговоры о твоей тайной даме сердца, Сэм Харпер. Мы — деловые партнеры, и меня мало волнует то, что ты делаешь вне работы.

Сэм улыбнулся ей с вызовом и произнес:

— А я думаю, что волнует. Уверен, что тебе очень хотелось бы знать, о чем я думаю в данный момент.

Собрав все свои силы, Шарлотта наконец разорвала его руки и отступила в сторону.

— Жаждешь от меня услышать, что я была не права. Так ведь? Ну хорошо, я признаю это. Я ошибалась. На самом деле ты не чужд романтики. Ты красив и сексуален. Мужчина, которого любая женщина хотела бы видеть в своей постели. Вот так! А теперь отвяжись от меня.

Он шагнул к ней и обнял ее за плечи.

— Не могу, Гус.

— Я не Гус и давно уже не та глупая девчонка, которая постоянно влюблялась в тебя. Больше этого не будет. Никогда!

— Ты лжешь!

Шарлотта покачала головой, чувствуя себя маленьким зверьком перед большим хищником.

— Пусти меня, — пробормотала она. — Я не хочу больше играть с тобой в эти игры.

Сэм рассмеялся:

— Но это же ты все затеяла. А теперь хочешь выйти из игры? Прости, Гус, но это нечестно.

— А кто первым поцеловал меня? Я ничего не затевала. Это не моя вина.

— И ты в это веришь?

— Оставь меня. Дай мне уйти. Я не хочу с тобой больше говорить. — И, развернувшись, Шарлотта кинулась прочь.

— Ну и убегай! — крикнул Сэм ей вслед. — Убегай, Гус! Это ведь ничего не изменит. Рано или поздно тебе придется взглянуть правде в глаза и признать свою неправоту.

Шарлотта обернулась через плечо и увидела, как он стоит, освещенный огнями дома, с бесстрастным выражением на лице.

Слезы хлынули из глаз и ножом полоснула боль в груди, едва она добралась до машины. Дрожащими пальцами она стала искать ключи в сумочке и дважды роняла их, прежде чем открыть дверцу.

Оказавшись внутри, Шарлотта опустила голову и дала волю слезам. Вцепившись в руль побелевшими пальцами, она, как заклинание, повторяла:

— Я не люблю его! Не люблю Сэма Харпера! Не лю-блю!

Но сколько бы губы не твердили одни и те же слова, Шарлотта знала, что на самом деле все обстоит иначе, и боялась, что Сэм тоже знает правду.

5

Шарлотта взяла бумажную салфетку из коробки и вытерла расплывшуюся тушь. Затем смяла ее, бросила на стол и вернулась к работе.

На ней все еще было вечернее платье — она приехала в редакцию прямо с бала, чтобы подготовить репортаж. В полумраке кабинет казался ей спасительным прибежищем после бурных событий сегодняшнего вечера. Внизу печатные станки выбрасывали последние листы номера газеты, посвященной Дню святого Валентина. Их ритмичный шум внушал ей чувство безопасности.

День святого Валентина. Быстрей бы он заканчивался! Ей больше импонировали другие, более официальные, праздники: День президента или День святого Патрика, которые вряд ли могли внести столько сумятицы в жизнь женщины, сколько День всех влюбленных. Его все ждут, исполненные надежд и желаний, которые, увы, не у всех сбудутся. Будь ее воля, она бы вообще отменила этот праздник.

Шарлотта добиралась до офиса, как в тумане. Была сердита, расстроена и смущена. И потрясена до глубины души поцелуями и ласками Сэма. Может быть, как раз после всего этого она поняла, как трудно им будет сохранить прежние отношения.

Тяжело вздохнув, Шарлотта принялась править гранки, торопясь быстрее закончить материал, словно это могло стереть из памяти все случившееся. Она очень устала и больше всего на свете хотела закрыть глаза и забыть то, что произошло с ней за последние две недели. Все началось из-за Дня святого Валентина и их спора по поводу рекламы замечательного способа Эда Калоуна смешивать краски. Почему она не уступила тогда и не согласилась поместить заметку в номер? В конце концов, информация о двухстах пятидесяти шести оттенках красной краски тоже кому-то интересна. Почему она встречает в штыки любое предложение Харпера?