Из общественной и литературной жизни Запада - Федор Булгаков

Каким образом мог «он» подвергнуть супруга каре, если тот действительно был им обманут. Кто подал повод для такого дела? Кто наиболее виноват? Каковы бы ни были побуждения доктора Фонтенэ, только он не предъявил требования о вскрытии тела. Но тем не менее он желал еще раз видеть покойницу, он желал удостовериться, что было причиной внезапной кончины его приятельницы. И вот, когда наступила ночь и Кларквилль погрузился в сон, тогда Фонтенэ украдкой вышел из дому. В руках у него был заступ и короткая лестница. Когда башенные часы возвестили одиннадцать часов, доктор стоял уже на кладбище, у свежей могилы. Он прислушался в темноте. Все было тихо. По небу плыли тяжелые тучи, сквозь которые свет месяца проглядывал лишь изредка, и то на короткие мгновения.

Пользуясь темнотой, начал он поспешно рыть и раскапывать едва прикрытую могилу. То была не легкая работа. Доктор рыл почти час, прежде чем заступ стукнулся о гроб. Руками сгреб он последний слой земли и, стоя в могиле, открыл крышку гроба. Глубокая тишина царила вокруг. Лишь глухие удары башенных часов, как раз возвещавших полночь, глухо проникали в могилу. Фонтенэ взял маленький ручной фонарик, осветил им бледное застывшее лицо молодой женщины, затем вынул покойницу из гроба и, крепко прижимая ее к себе левой рукой, вытащил ее по лестнице из могилы. Силы изменяли ему. Осторожно положив покойницу поверх набросанного земляного холма, он уселся около неё. Ночь была темна. Только в ректорстве, находившемся по близости от кладбища, горел еще огонь, освещая окно рабочего кабинета человека, накануне уложившего жену свою на «вечный покой». Если бы чувствовал он, что в этот момент здесь происходит!

Фонтенэ невольно содрогнулся. Он снова поспешно принялся за работу. Ему надо было еще закрыть могилу и унести тело. В этот момент сквозь тяжелые облака проглянула луна. Фонтенэ держал уже заступ в руке, но не мог противостоять искушению, чтобы не заглянуть в лицо молодой покойницы и наклонился над телом. Когда он это сделал, перед ним безмолвно вынырнула высокая темная фигура. Поднялась рука и в следующий момент похититель тела получил страшный удар по затылку. Только надетая на нем толстая шляпа из валеной шерсти спасла его от смерти. Полуоглушенный ударом, Фонтенэ обернулся и увидел перед собой ректора, собиравшегося нанести ему новый смертельный удар. Фонтенэ механически поднял заступ для самозащиты и отпарировал удар. «Я мог видеть по лицу моего противника, – объяснял доктор, – что он решился меня убить. Я должен был защищать свою жизнь. Желая ошеломить его, я нанес ему удар лопатой. К несчастью, я попал по нему острым концом, и он, не промолвив слова, повалился на землю. Я кинулся к нему, он лежал мертвый, с раскроенным черепом». Что делать? Раздумывать было некогда. Быстро решившись, Фонтенэ стащил свежий труп в открытой могиле и спустил его в нее. Затем войдя в могилу, кое-как втиснул покойника в гроб, только что скрывавший его жену, накрыл крышку и выполз из могилы. Вскоре после того глухими ударами загрохотали первые комки земли по гробу и новому его покойнику, и в течение часа могила закрылась. Уже запели петухи. Утро было недалеко. Но ночь была темная, и дождь лил как из ведра, когда Фонтенэ с безжизненной своей ношей добрался до дому. Дождь смыл все следы того, что разыгралось на кладбище под покровом ночи. Ни у кого не зародилось ни малейшего подозрения, что умершая ректорша вынута из гроба, никому и в голову не пришло, что ректор занял её место. Он так и остался «таинственно исчезнувшим» и покоился под надгробным камнем, поставленным прихожанами на могиле его жены.

Тело ректорши доктор похоронил в подвале своего дома, предварительно удовлетворив своей «любознательности» и удостоверившись в том, что она умерла насильственной смертью от своей руки или от…? Конечно, доктор Фонтенэ умолчал также и об этом открытии. Только приближающаяся кончина развязала ему язык и с облегченным сердцем покинул он здешний мир, обратившийся для него в покаянную обитель. Все состояние свое оставил он двум усыновленным им детям, нашедшим в нем второго отца. О тем не менее с какими чувствами и мыслями стояли они у его гроба? Не желательнее-ли было бы для них, чтобы загадка исчезновения их отца, которого они не помнили, осталась неразгаданной, и чтобы второй их отец унес с собой в могилу страшную свою тайну.

В погребе, действительно, нашли скелет женщины, а в её гробу на кладбище – костяк её мужа с рассеченным черепом. Теперь кости некогда столь счастливой четы мирно покоятся вместе в одной могиле. Но желание Фонтенэ быть похороненным в той же могиле не было исполнено. Его положили в отдельную могилу, хотя и на том же самом «театре события», где совершилось это действительное происшествие, представляющее собой весьма благодарный материал для страшной драмы или ужасного романа.

3

О женском элементе в городских и земских собраниях. – О «воинственных женщинах». – Чем объясняются военные подвиги исторических героинь? – Древние амазонки по Диодору Сицилийскому. – Откуда возникли предания об амазонках. – Женские войска в настоящее время. – Крайности в воззрениях за и против женщин. – Лоренцо Медичи о женском предводительстве армиями. – О женском влиянии. – Женское движение во Франции. – Женский вопрос в Англии. – «New York Herald» прежде и теперь. – Газета на всех парах. – Переход «Herald» в собственность её сотрудников и всего состава работающих для газеты. – Утка «Агентство Рейтера» и заявление на этот счет бывшего владельца «Herald». – Карьера Джемса Гордона Беннета-младшего, его предприятия и мотовство. – Хамелеонство «Herald'а». – Померкшая звезда «Herald». – Билль «Home-rule» и фанатические оранжисты в Ирландии. – Шотландское упрямство и пуританство. – Подготовки вооруженного сопротивления введению «Home-rule». – Англосаксонское пьянство прежде и теперь. – Борьба с пьянством в Америке. – Несостоятельность запрещения пить. – Повышение пошлин на торговлю алкоголем. – Ученый Ромео и «тайная советница» Кох из актрис.

Каким-то анонимным библиофилом в Турине напечатано по-французски биографическо-библиографическое руководство о знаменитых женщинах, содержащее в себе краткие данные о жизни и деятельности этих женщин, с портретами и автографами их. На поверку оказывается, что едва ли найдется такая область в науке и литературе, такая гражданская и ученая профессия, в которых не подвизались бы женщины с большим или меньшим успехом. Иные из них пробовали свои силы в нескольких профессиях одновременно. Вот и недавно еще сообщалось из Парижа, что знаменитая артистка, несравненная изобразительница «Dame aux Camélias» и царицы Клеопатры, Сара Бернар выставляет свою кандидатуру на предстоящих выборах парижского городского самоуправления. Вместе с ней намерены баллотироваться в члены муниципалитета Луиза Мишель и до дюжины других дам, сторонниц женской эмансипации. Некоторый прилив благородной женственности в общественных собраниях, городских и земских, не помешал бы, конечно, особенно в видах облагораживания тона публичных прений. Разве только репортерам было бы хлопотливее, – пришлось бы, пожалуй, давать отчеты не только о речах, но и о туалетах дамских, да еще модным журналам – печатать рисунки костюмов à la Conseil municipal и т. п.

Но от муниципального совета всего один шаг до парламента, а от парламентского велеречия недалеко и до министерского портфеля. Отчего бы и не так? Ведь теперь то и дело слышишь, что представительницы прекрасного пола обладают совершенно теми же способностями, как и мужчины, чем, видите ли, и оправдываются вполне вожделения женского честолюбия занимать те амплуа и звания, на которые мужчины искони удерживают за собой монополию. Но неизбежный спутник всеобщей подачи голосов – всеобщая воинская повинность. Стало быть, остается признать возможность и того, что дамам ничто не должно мешать, подобно любому мужчине, вооружаться на защиту отечества. При таких условиях Европа, по крайней мере, могла бы гордиться тем, что по уровню цивилизации она ничуть не отступает от дагомейского короля Беганзина, которого в недавних стычках с французами особенно рьяно защищали дагомейские амазонки.

Вопрос о воинской повинности женщин не на шутку обсуждается в наше время. Один итальянец Ферро посвятил ему особый томик в серии изданий «военной библиотеки» («Bibliotheca minima militare ророиаге»), под заглавием «Воинственные женщины» («Le donno guerriere»). На виньетке, украшающей эту книжку, изображены пушки, исполинские орудия, шпаги, копья и т. п. принадлежности совсем недамского обихода. Автор, кажется, имеет в виду главным образом привлечь внимание итальянок на общество «Красного Креста», но для вящей заманчивости этой цели, он составил исторический обзор успехов воинственности женщин. Здесь он скромно ограничивается битвами на театре военных действий, во время различных осад и уличных стычек, тогда как супружеская сфера женской воинственности, быть может, гораздо более обширная, оставлена им совсем в стороне, чем и должно объяснить небольшой объем книжки.