Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

Доходы не равняются покупательной способности — особенно если вы принадлежите к высшему сословию и можете брать деньги в долг. Возьмем, например, молодого Генри Перси, девятого графа Нортумберленда. Его отец, восьмой граф, в 1582 году имел неплохой годовой доход (4595 фунтов), но после его смерти в 1585 году большую часть состояния отдали вдовствующей графине, оставив молодому Генри «всего» 3363 фунта. Проблема в том, что потратил Генри вдвое больше. По его же собственным словам: «Соколы, охотничьи собаки, лошади, кости, карты, одежда, любовницы; траты, последовавшие за всем этим, оказались столь необузданными, что я перестал понимать, где нахожусь и что делаю, пока не обнаружил, что вместо 3 тысяч фунтов годового дохода я за полтора года влез в долги на 15 тысяч». К счастью для Генри, одна из привилегий аристократа заключается в том, что его нельзя посадить в тюрьму за долги, так что хотя бы из-за этого ему беспокоиться не нужно. Среди других привилегий — право быть судимым пэрами, очень низкие налоги и свобода от пыток. Впрочем, несмотря на все вышесказанное, на троне сидит Елизавета, так что полностью полагаться на эти привилегии не стоит. Королева не похожа на своего тирана-отца, Генриха VIII, который не отдавал лордов под суд пэров, а просто казнил их по совокупности преступлений; тем не менее, очень немногие суды рискуют идти против королевского гнева. Некоторые пэры годами сидят в Тауэре, прежде чем их наконец отдадут под суд.

Аристократы, конечно, богаты и привилегированны, но по-настоящему владеют и управляют Англией именно джентри. Примерно у 500 рыцарей есть собственные усадьбы; еще около 15 тысяч дворян («джентльменов») получают достаточные доходы с земли, чтобы иметь возможность не работать[29].

В этой группе разница доходов наиболее значительна — от таких богатых рыцарей, как сэр Джон Харингтон (позже — лорд Харингтон) и сэр Николас Бэкон, чей доход составляет более 4 тысяч фунтов в год, до местного дворянства, которое сдает свою тысячу акров в аренду крестьянам, имея с этого от силы чуть больше 100 фунтов. Томас Вильсон говорит, что джентльмен, чтобы считаться таковым, должен иметь годовой доход не менее 500 фунтов (на юге страны) или не менее 300 (на севере). На самом же деле доход северных дворян редко превышает 200 фунтов в год. Кроме того, многие люди, называющие себя джентльменами, имеют за душой итого меньше. Когда Джон Вебб, «джентльмен» из Фриттендена, графство Кент, умер в 1582 году, стоимость его движимого имущества составляла всего 65 фунтов. Джон Лав, «джентльмен» из Кренбрука, в 1590 году оставил своей вдове движимого имущества на 32 фунта плюс еще примерно столько же — на оплату долгов; наконец, Джерман Вебб, «джентльмен» из Плакли, в 1593 году оставил 27 фунтов имущества и 29 фунтов долгов. Половина всех «джентльменов», умерших в Кенте за время правления Елизаветы, оставила наследство общей стоимостью меньше 167 фунтов. Таким образом, богатство далеко не всегда пропорционально общественному положению. Некоторые люди даже считают, что это два совершенно отдельных вопроса: для них главный определяющий фактор статуса джентльмена — это наличие герба, которое свидетельствует о рыцарском происхождении и наделяет их правом называть себя «эсквайр». Так что совершенно не удивительно, что во всех графствах семьи заявляют об обладании гербом — не важно, имеют они на самом деле на него право или нет. Герольды (офицеры Геральдической коллегии) регулярно посещают графства и проверяют истинность этих заявлений. Вот вам и иерархия: национальной полицейской службы не существует, зато есть национальная организация, определяющая, есть ли у людей право носить герб.

Вы поймете, насколько доминирующее положение в обществе занимают дворяне из джентри, если сравните их совокупное богатство с состоянием аристократов. Все графы, бароны и другие лорды, вместе взятые, в 1600 году обладают состоянием в 220 тысяч фунтов. Доходы джентри превышают эту сумму в 10, если не в 20 раз. Причем их влиятельность не ограничивается только богатством. Они контролируют сельское население, управляя ими, нанимая их в качестве слуг и сдавая большинству из них землю внаем. В стране 1400 мировых судей, осуществляющих правосудие во всех графствах; их избирают исключительно из числа дворян. В отсутствие регулярной армии обороной графства занимаются заместители лордов-лейтенантов, возглавляющие «подготовленные отряды» или ополчение. Эти заместители — опять-таки из джентри. В общем, по словам Уолтера Рэли, «дворяне — это гарнизон порядка, рассеянный по стране». Так что совсем не удивительно, что Елизавета такое большое внимание уделяет спискам мировых судей. Она сосредоточенно изучает их, притворяясь, что лично знакома с каждым джентльменом в стране. Некоторые придворные из-за этого посмеиваются за ее спиной, но королева на самом деле знает многих дворян — она знакомится с ними в своих путешествиях по стране. Если вы чем-нибудь обидели королеву, она, несомненно, вспомнит ваше имя, в очередной раз просматривая списки.

Еще одна область, где дворяне заметно влияют на управление страной, — парламент. Это влияние проявляется двумя способами. Во-первых, они играют большую роль в выборах 74 «рыцарей графств», составляющих примерно треть Палаты общин. Во-вторых, немалое количество джентльменов заседает в парламенте в качестве представителей маленьких городов благодаря покровительству богатых землевладельцев. Герцог Норфолк, например, отправляет 18 джентльменов в Палату общин как представителей городков, в которых он владеет значительной частью земли. Впрочем, и более крупные города часто отправляют в парламент именно дворян. Вы, наверное, предположите, что большие города скорее выберут своими представителями купцов и торговцев, но зачастую жители города все равно избирают дворян, считая, что другие дворяне из парламента к ним будут прислушиваться больше.

В Англии существуют три основные профессии, или сферы деятельности: право, церковь и медицина. Для всех трех требуется долгая подготовка и серьезные финансовые вложения. По всем трем выдаются университетские дипломы, и они приносят немалый доход. Школьных учителей не считают «профессионалами» в полном смысле слова, потому что им не требуется университетское образование, и они редко получают больше, чем ремесленники. Точно так же, несмотря на то что в университетах учат и музыке, разбогатеть с нее невозможно, поэтому музыкантов не считают «профессионалами». Даже писательство обычно не считается «профессиональной» деятельностью. К сожалению, издателей, которые платят гонорары, не существует, так что нужно обладать определенным доходом просто для того, чтобы иметь возможность писать. Шекспир — один из очень немногих писателей, кому удалось подняться со сравнительно скромного уровня до статуса джентльмена. Несмотря на то что он заработал достаточно денег, чтобы купить Нью-плейс в Стратфорде, и получает значительную порцию от местной церковной десятины, один из герольдов пренебрежительно называет его недавно полученный герб «гербом Шекспира, актера».

Амбициозные люди чаще всего делают карьеру либо в церкви, либо в праве. Если вам удастся попасть на самый верх церковной иерархии, став архиепископом Кентерберийским, вы получите не только место в Палате лордов, но еще и доход 2682 фунта в год. Не будете вы бедствовать и став епископом в Винчестере (2874 фунта в год) либо в Или (2135 фунтов). Впрочем, другие епархии значительно беднее. Архиепископ Йоркский получает 1610 фунтов в год, епископ Лондона–1000 фунтов, епископ Личфилда — 560, епископ Эксетера — 500. Епископ Бристоля получает всего 294 фунта, а епископ валлийского Сент-Асафа — 187. Старшее духовенство (регенты, канцлеры епархий, деканы, каноники, пребендарии и архидьяконы) зарабатывают, в зависимости от епархии, от 50 до 450 фунтов в год; но вот среднему ректору или викарию, управляющему единственным приходом, очень повезет, если он заработает в год больше 30 фунтов.

У юристов с деньгами получше. После смерти сэр Николас Бэкон оставил в наследство 4450 фунтов наличными деньгами и серебром, а его ежегодный доход с земли составлял около 4 тысяч фунтов. Доходы сэра Эдварда Кока, по слухам, составляют от 12 до 14 тысяч фунтов, так что он — один из богатейших людей столетия; несильно от него отстает и сэр Джон Попэм, получающий 10 тысяч в год. Очевидно, тысячами меряют свой доход лишь немногие юристы, но большинство из них зарабатывает неплохо, примерно 100 фунтов в год.

Медицина — самая неблагодарная из трех профессий с точки зрения как финансов, так и общественного положения. Елизавета не удостоила рыцарским званием ни одного своего врача или хирурга[30]. Большинство богатых англичан времен Елизаветы платят своим врачам намного меньше, чем юристам. Впрочем, это неудивительно. Адвокат времен Елизаветы справится с любой юридической проблемой не хуже, чем его современный коллега. Но вот доверять врачу времен Елизаветы так же, как современному, точно не стоит.