Григорий Распутин. Жизнь и смерть самой загадочной фигуры российской истории - Рене Фюлёп-Миллер

щеки покрывались румянцем. Дверь резко распахивалась, и царица, светясь от безмерного счастья, шла навстречу супругу, входившему с радостной улыбкой. Потом они проводили долгие часы вместе, с удовольствием разговаривая о своих детях, строя планы, готовя поездки и прогулки и, наконец, до бесконечности повторяя разные пустяки, столь дорогие влюбленным.

Иногда, когда императрица принимала у себя нескольких друзей, из соседней комнаты доносился легкий свист, похожий на крик птички; Александра краснела до ушей, говорила, что ее зовет император, прощалась с гостями и исчезала. Не было ни разу, чтобы она не отозвалась, немедленно и с удовольствием, на зов супруга.

Они были женаты уже несколько лет, когда царю пришлось надолго покинуть ее, чтобы отправиться в Раккониджи на встречу с королем Италии. Тогда Александра закрылась в своих апартаментах и никого к себе не пускала. Веселость вернулась к ней лишь при возвращении Николая. Вот только ей было тяжело оттого, что приходилось встречать супруга в присутствии всего двора и не иметь возможности открыто проявить свою радость.

Всего дважды за двадцать три года счастливая гармония этой пары была слегка нарушена недоразумениями. В первый раз, когда до царя дошел слух: красавец генерал Орлов не остался равнодушным к императрице. Некоторые придворные не могли удержаться, чтобы не дать некоторые подтверждения этому подозрению, а тот факт, что генерал Орлов проводил почти все вечера в апартаментах государей, часами играя на бильярде с императором, давал новую пищу слухам. Внезапный отъезд Орлова в Египет «по причине нездоровья» и даже последовавшая вскоре после этого его смерть не совсем развеяли подозрения многих, и язвительные намеки ходили еще долго.

Однако, если царь никогда по-настоящему не сомневался в верности своей супруги, императрицы, сама она однажды всерьез приревновала его к своей подруге Анне и сочла, что оскорблена ею в своем достоинстве. Впрочем, Анна была честна: однажды она наивно призналась царице, что чувствует, как помимо собственной воли в ней развивается огромная любовь к царю. Этой исповеди, какой бы невинной она ни была, по сути, оказалось достаточно, чтобы крайне щепетильная Александра рассердилась на подругу и в весьма резких выражениях писала о «предательнице» в письмах к своим родственникам.

Но эти мелкие недоразумения рассеялись так же легко, как возникли, и не могли серьезно омрачить счастье двух этих людей. Царь и царица быстро признали необоснованность своих подозрений, и с тех пор прежнее доброе согласие между ними полностью восстановилось.

Ни разу, даже когда набежали эти тучки, между супругами не было сказано ни одного грубого слова. Они всегда были одушевлены самым деликатным уважением друг к другу и старались избегать нанести один другому обиду даже взглядом. С самого начала их брака до его трагического финала Николай и Александра охраняли тон и манеры поведения двух новобрачных, и их взаимная любовь не уменьшалась ни на мгновение.

Дневник, в который царь ежевечернее записывал события дня, оставляет впечатление семейной идиллии, которую ничто не могло нарушить. Эти страницы описывают прекрасные счастливые часы, которые они прожили, наблюдая, как растут их дети; и, наконец, от них исходит благодарность к любимой жене за счастье, которое она ему дарила.

Первым делом молодая чета удалилась в максимально простую и тесную обстановку, поскольку оба они были в ужасе от роскоши и огромных покоев. Царское Село понравилось им с первого же приезда, и они сделали его своей главной резиденцией. Они жили в нескольких маленьких комнатах, где проводили вечера, играя с детьми или листая иллюстрированные журналы либо альбомы с фотографиями.

Когда Александра находилась не в своем будуаре с мужем или Анной Вырубовой, почти наверняка ее можно было найти у ее детей. Ее материнская любовь была так велика, что она никогда не покидала добровольно их комнаты и даже часто принимала там официальные визиты. Однажды, когда управляющий императорской канцелярией принес императрице на подпись важные бумаги, они приняла его, держа на коленях великую княжну Ольгу и положив руку на колыбель маленькой Татьяны.

Она уже отчаялась родить сына, когда наконец произвела его на свет. Александра ухаживала за ним с еще большей любовью, чем за всеми остальными своими детьми. В лице Вишняковой она нашла няню, которой могла полностью доверять, но множество забот о сыне императрица оставила себе: она купала и одевала своего дорогого малыша, учила его произносить первые слова и часами играла с ним.

Позднее, когда дети подросли, Александра даже начала их учить. Она склонялась вместе с ними над книгами и тетрадями, помогала делать домашние задания и учить уроки, которые задавали их учители Шнейдер, Гиббс и Жильяр; когда они были маленькими, она шила платья их куклам, а позднее помогала устраивать домашние праздники.

Император тоже любил играть со своими детьми и проводил с ними много часов. Он отдал им Большой мраморный зал царскосельского дворца и даже устроил горку на навощенном паркете, украсив все шелковыми драпировками. Николай играл там с дочерьми по часу или два в день и много раз падал с ними на гладкий пол, даже во времена серьезных политических затруднений.

Так и шла жизнь государей в счастливом спокойствии, то в Царском Селе, то в Ливадийском дворце, иногда среди финских лесов. Когда произошла революция и свергнутый царь был вынужден вместе с семьей покинуть царскосельский дворец, Александра написала своей подруге Анне Вырубовой: «Моя дорогая, нам особенно тяжело прощаться с этим домом, с этим очагом, где мы так счастливо жили двадцать три года!»

Позднее, в Тобольске, когда будущее было таким грозным, темы разговоров императорской семьи вращались исключительно вокруг воспоминаний о времени, когда они оба были так счастливы. В этом было их единственное утешение.

«Прошлое кончено, – писала царица из Тобольска той же Вырубовой, – но я благодарю Бога за все счастье, что было, что получила, и буду жить прекрасными воспоминаниями, которых никто у меня не отнимет».

Действительно, возможно, во всей России не было другой женщины, которая, как царица, почитала бы величайшим счастьем, о котором стоит мечтать, спокойную мещанскую жизнь в кругу семьи. Для нее жить в тесном кругу, с мужем, детьми и верной единственной подругой Анной всегда было «истинным величайшим счастьем на земле»…

Но все эти двадцать три года над головой монаршей четы, наслаждавшейся своей любовью и радостями семейной жизни, собиралась гроза. Пока царь с нетерпением ожидал завершения приемов и скучных докладов, чтобы вернуться в объятия своей обожаемой Аликс, пока он, смеясь, играл на горке со своими детьми, искал в лесу грибы или обсуждал события прошедшего дня на борту своей яхты, во время партий в