Площадка - Михаил Юрьевич Третьяков

с горбинкой, и под ним густые усы, поражающие воображение. Его глубокий, хорошо поставленный голос опытного лектора делает любое его высказывание настолько значительным, что даже директор иногда прислушивается к его советам. При этом в общении с ним никогда не ощущается ни дистанции знаний и заслуг, ни дистанции возраста. Ты словно бы беседуешь с равным себе собеседником.

Я вообще не понимал, по каким таким причинам он задержался у нас в городе и согласился работать в нашем институте. Ведь если посмотреть географию прошлых мест его работ, то, наверное, флажки будут стоять практически во всех значимых центрах. Но самым важным, на мой взгляд, было его участие в проекте «DarkSide-50», посвященном изучению темной материи.

Директор каким-то образом убедил, уговорил, околдовал — даже не знаю, какой из этих терминов наиболее верно отражает процесс, но результат налицо — я работаю под руководством ведущего ученого в области физики.

* * *

Вахта нашего института — место формальное и занимаемое только для того, чтобы создавать видимость работы. Проходя турникет, я помахал своим удостоверением, а вахтерша даже не оторвала голову от книги.

Лаборатория, в которой я работаю, находится на третьем этаже. И, конечно же, я не мог по пути не зайти к Жоре, чей кабинет расположен в начале длинного коридора, над которым висит старая потрескавшаяся и давно уже не соответствующая содержанию табличка: «Лаборатория массовых анализов». Сейчас от лаборатории осталось меньше трети помещений, которые теперь заняты разросшимся персоналом, обеспечивающим эффективную работу ученых, типа «Отдел по проведению торгов и закупок», «Отдел методологии и развития системы управления проектной деятельностью проектного офиса», «Отдел мониторинга и контроля проектов», ну и так далее. Все эти подразделения выполняют не до конца понятные мне функции, воруя время, которое можно было бы потратить более эффективно. У меня иногда складывается впечатление, что создание этих структур необходимо было для того, чтобы увеличить потребление бумаги, которой в нашей стране, по мнению государства, слишком много. В связи с этим невозможно не вспомнить правило Сандрио: «Когда у бюрократического ведомства появляется новый источник доходов, то первые поступления из него будут использованы на расширение администрации соответствующего проекта, а вовсе не на потребности самого этого проекта». Впрочем, это больная тема, о которой можно говорить бесконечно, но это, как говорится, уже совсем другая история.

Жора работает в лаборатории адаптивных систем земледелия, и мне до сих пор непонятно, каким образом его кабинет, несмотря на то что его отдел расположился на четвертом этаже, оказался у нас. Может быть, это связано с тем, что здесь находится склад, частично принадлежащий моей лаборатории, с небольшим аппендиксом, где по большей части и обитает Жорик.

Жора — уникальный, необычный, фантастический человек. Наверное, если бы он родился в средние века, то определенно был бы юродивым. В этом человеке все кажется смешным и несуразным: светлые, коротко стриженные волосы торчат в разные стороны, круглое лицо растянуто в постоянной улыбке. Верхний ряд зубов немного отклоняется, от чего лицо напоминает мордочку грызуна. Корпулентный, но совершенно не комплексует по этому поводу.

У Жоры есть две совершенно уникальные способности и одна дурацкая привычка. Первая способность связана с собирательством: все ненужные кому-то запчасти и детали находят свое прибежище на складе Жоры. Завхоз неоднократно угрожал ему выкинуть весь этот хлам и расчистить помещение. Однако воз и ныне там, ибо, когда кому-то нужна какая-либо запчасть для оборудования либо необходимо воплотить какую-либо инженерную мысль, на помощь приходят золотые руки и склад Жоры. Вторая, не менее фантастическая, — это совершенная и беспощадная память, которая позволяет запоминать мельчайшие подробности. А благодаря постоянно работающему в режиме радио старенькому телевизору и всегда открытому ноутбуку, на котором он периодически проводит математические моделирования для всех отделов нашего НИИ, нет никого более подкованного в вопросах происходящего в мире, чем Жора. Дурацкая привычка же заключается в том, что Жора говорит только правду. А люди далеко не всегда готовы узнать правду о себе.

Дверь на склад была приоткрыта. Я зашел, повесил дождевик на вешалку, поставил рюкзак, а затем перешел в небольшую комнатку, стены которой были закрыты стеллажами, где разместились инструменты и запчасти. Жора сидел за столом и курил. Окурки он складывал в банку, которая к вечеру, как правило, была уже полной.

— Ну что, как прошла ночка? — первое, что спросил Жора.

— Как обычно.

— Мне-то не заливай. А как же молния, это же рядом с тобой было?

— Ну, не в мой же дом попало.

— Чай будешь?

— Конечно.

Жора включает лабораторную электрическую плитку, которую я уже давно списал, а он отремонтировал и наладил. На ней стоит белый эмалированный повидавший виды чайник.

— И что ты думаешь? Как трактуют ситуацию на «Дваче»? — спрашиваю я.

— Знаешь, что меня больше всего забавляет в этой ситуации?

— А разве что-то должно забавлять?

— Нет, не должно, ведь три человека погибли.

— Как три?

— А вот так. Погибли во время пожара. Но ирония в том, что это были противники дождя. Каждый день возле администрации с пикетами выступали. На просторах интернета уже получила мнение теория о преступлении и наказании. Якобы дождь начал уничтожать неугодных.

— И ты с этим согласен?

— Дождь — это природное явление, а значит, никакого осознанного выбора делать не может, а вот люди могут, — медленно произнес Жора, прикуривая очередную сигарету.

— Ты считаешь, что дождь в наших краях — явление антропогенное?

— Да нет, конечно, но ведь плодами дождя может пользоваться и человек.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, приезд губернатора именно в ваш район мне не кажется случайным. Он приехал, а потом на следующий день — бабах, молния попадает с одной стороны в противников дождя, а с другой — в частный сектор в центре города, который никак не хотел расселяться. Земелька-то в центре города, сам понимаешь, какие это деньги и перспективы для градостроительства.

Чайник закипел. Жора открыл жестяную банку и тремя пальцами достал чай, который бросил в мою кружку, а затем проделал аналогичные действия и со своей. Я взял какую-то замасленную тряпку — других в каморке не найти, — подхватил чайник и разлил кипяток. Жора извлек из недр своего стола стеклянную банку, наполненную сахаром, и поставил передо мной. Чай у Жоры особенный. Нигде и никогда я не пробовал такого насыщенного и ароматного чая. После такого чая, мне казалось, можно пережить любой день.

* * *

Курцев устроился к нам на работу одновременно с шефом. Они были давно знакомы и неоднократно участвовали в совместных проектах. Меня с Андреем прикрепили к