Вертикаль. Как работает система Путина - Алексей Кунгуров

Кто-то желает поспорить? Ну хорошо, объясните мне, как организационно будет происходить борьба с коррупцией. Думаете, государство создаст министерство по борьбе с коррупцией (МБК) и начнет сажать всех, кто использует служебное положение с целью наживы и совершения преступлений? Допустим такую фантастическую ситуацию, что государство таким способом будет бороться с самим собой, причем по-настоящему. Допустим, что в результате деятельности МБК будут разгромлены много локальных коррупционных сообществ и ежегодно будут отправляться за решетку 100 тысяч коррупционеров в год. Но ведь, как показано выше, коррупция воспроизводится институционально, более того, коррупционная система самосовершенствуется, приспосабливается к неблагоприятным условиям, находит способы эффективно противостоять тому, кто с ней борется.

Следует принять в расчет и то, что МБК само быстро станет частью коррупционной системы и не сможет выполнять свою функцию. Более того, оно станет выполнять задачу прямо противоположную заявленной — то есть укреплять государственную систему коррупции, в том числе путем зачистки госаппарата от коррупционеров, которые наносят системе прямой или опосредованный вред. Например, один коррумпированный чиновник начнет обворовывать своих не менее коррумпированных начальников — вот его и покарает МБК. Наивным простофилям следует понять одну простую вещь — коррумпированное государство не стремится бороться с коррупцией, оно стремится лишь усовершенствовать коррупционно-паразитическую систему, сделать ее более эффективной.

Как еще можно противостоять коррупции? Да, да, я уже слышу жиденький вопль про институты гражданского общества, которые, дескать, способны эффективно защищать интересы общества, в том числе противостоять коррупции. Ну это просто смешно! А впрочем…

Институт гражданского общества институту гражданского общества — рознь. Партизанский отряд — пример гражданского общества, причем это своего рода высшая форма самоорганизации общества. Институт партизанщины не просто исправляет ошибки государства, он вообще берет на себя важнейшие функции государства, защищает интересы общества в самых неблагоприятных условиях гражданской войны или внешней интервенции. Пример — Афганистан, где государство, как таковое, давно не существует, однако в провинциях, пусть и самые примитивные, общественные и экономические структуры продолжают функционировать, опираясь на самоорганизованные вооруженные объединения.

Может ли партизанский отряд бороться с коррупцией в РФ? Может, и потрясающе эффективно! Дело не в том, сколько полицаев завалят из обреза народные мстители. Партизаны способны нанести страшной силы удар по МВД как организованной структуре. Пока карательная система функционирует нормально, она заставляет сотни тысяч орков в синих фуражках совершать действия, необходимые этой системе, она подчиняет своей воле волю тысяч маленьких винтиков, из которых состоит.

Но система должна защищать себя, то есть обеспечивать защиту этих самых маленьких винтиков от внешних угроз. Пока партизан мало, каратели будут более-менее успешно их уничтожать. Но с ростом партизанского движения эффективность контрпартизанской войны будет падать, а угроза жизни карателям возрастать в геометрической прогрессии. К тому же методы партизанщины тоже будут совершенствоваться — повстанцы не станут вступать в открытые бои с зондеркомандами, а будут растворяться днем среди местного населения, а ночью мочить мусоров в их постелях. Наконец, размах террора достигнет такого масштаба, что надеть синюю фуражку с красным околышем будет означать то же самое, что повязать на лоб белую повязку камикадзе. Тяжело жить, каждую ночь ожидая, когда в твою дверь постучатся народные мстители.

Вот и скажите, какой мотив будет у алчных подонков для того, чтобы идти на службу в полицию? Сегодня всякого рода отбросы идут туда, чтобы безнаказанно заниматься рэкетом и поборами. Но партизаны быстро докажут, что наказание за беспредел может настигнуть в любой момент и в любом месте. Трусливое отродье валом побежит из МВД. Паразитировать на обществе — это, конечно, привлекательно, но не ценой же собственной жизни! Оставшиеся на службе будут все больше и больше озабочены личной безопасностью, нежели защитой интересов коррупционной системы. Таким образом, казалось бы, всесильный карательный институт МВД (а также ФСБ, прокуратура, внутренние войска и т. д.) начнет терять свою эффективность и рассыпаться на глазах.

Много ли найдется среди ментовского стада желающих отдать свою жизнь за то, чтобы Путин, Абрамович и Вексельберг могли продолжить паразитировать на обществе? Не будем забывать и о том, что в структуре МВД много маленьких «винтиков», вступивших в компромисс с коррупционной системой, заключивших своего рода пакт о ненападении. Изменение внешних условий может привести к тому, что эти маленькие, но честные менты примут сторону общества, а не власти, что ускорит крах коррумпированно-паразитического организма МВД.

Разумеется, вы ждали от меня менее радикального понимания того, что является гражданским обществом. Ладно, давайте рассмотрим его в более традиционном смысле. Гоббса и Грамши с Поппером с их теориями о гражданском обществе трогать не будем. Обратимся к стандартному набору клише, по которому гражданское общество — это развитая партийная система + свободные СМИ+ сильные НКО+ политические свободы + правовое государство + … (добавьте сами по вкусу, что считаете нужным, например любимый фетиш демократов — свободные выборы).

Могут ли свободные СМИ противостоять коррупции? Это вопрос из разряда «Есть ли жизнь на Марсе?» — совершенно абстрактный, потому что свободных СМИ не существует. То есть они, конечно, есть, я и сам несколько раз издавал абсолютно свободную газетку, когда 1000 баксов было не жаль истратить для того, чтобы экстремально развлечься. Если бы нашелся какой-нибудь богатый альтруист, готовый подарить мне 20 тысяч баксов, я бы развлекался целый год, пока меня не прихлопнули бы в темной подворотне. Но поскольку столь щедрых буратин в реальном мире не существует, я до сих пор жив.

СМИ институционально — это не средства массовой информации, как многие думают, это — инструмент поддержания политического господства. Правящий режим в меньшей степени опирается на прямую силу (менты, армия, прокуратура, ФСИН и т. д.), нежели на средства манипуляции массовым сознанием.

Могут ли существовать альтернативные СМИ? Ха-ха! В нашем государстве не существует альтернативной власти, альтернативного правительства, потому не существует и альтернативных, не подконтрольных Кремлю средств поддержания политического господства. Да, я уже слышу, как либерасты с насквозь изнасилованным мозгом кричат, что в Америке есть свобода слова, и свободные СМИ, и прочая сопутствующая лабуда. Ага, им виднее, конечно. С ними я спорить не буду. Но умные люди отлично понимают, что имитация свободы — это не свобода.

Просто в Америке несколько в ином месте проходит граница между «можно» и «нельзя». Там можно поливать дерьмом президента и губернаторов, не говоря уж о каких-то сенаторах. Потому что все они — шестерки, которые не правят Америкой, а лишь находятся на службе у настоящих правителей. А вот настоящая власть в этой стране абсолютно непублична, и столпы ее вне критики и вне закона. Да и вообще, они, эти столпы, собственно и являются владельцами медиамонополий. Поэтому американский обыватель живет в мире чудовищных заблуждений, зная лишь то, что ему считают нужным сообщить по телевизору. Сказал телевизор, что у Саддама есть оружие массового поражения и его надо убить — и не нашлось ни одного «свободного» телеканала, который бы возразил, что это бред сивой кобылы. Даже когда американцы перерыли весь Ирак вдоль и поперек, но так и не нашли ничего, что можно было бы причислить к категории ОМП, обывателя не стали успокаивать — пусть по-прежнему боится мифического мирового терроризма. Страх — прекрасный инструмент управления толпой.

Сегодня массмедиа США вовсю демонизируют Иран. Где, спрашивается, альтернативная точка зрения? В Иране — светское, культурное, несравненно более свободное и цивилизованное общество, чем в Саудовской Аравии, где ваххабизм — не только государственная религия, но и государственная идеология, где нет никаких политических свобод (какие свободы при абсолютной монархии?), где процветают дикие средневековые нравы, женщинам запрещено получать не то что высшее образование, а вообще какое-либо, кроме самого необходимого. Много ли «свободная» американская пресса рассказывает правды от этой стране? Нет, потому что никакой свободной прессы в Америке нет, что и требовалось доказать. Ее вообще нигде нет…

Если же говорить конкретно об РФ, то СМИ — это коррумпированный до самой последней стадии инструмент коррумпированной власти. Может ли правящая коррумпированная элита сама с собой бороться с помощью коррумпированных СМИ? Да, есть некоторые «нонконформистские» СМИ, у которых поводок более длинный. «Новой газете» позволено больше, чем «Коммерсанту», у Рен-ТВ граница между «нельзя» и «можно» пролегает дальше, чем у Первого канала. Но ни одно СМИ не осмелится создавать реальную угрозу власти, потому что коррумпированная власть с помощью коррумпированных ментов, прокуроров, судей, коррумпированных банкиров и рекламодателей может поставить любое СМИ на колени. Нет никакой цензуры, никакого ущемления свободы слова, никаких рейдерских захватов. Будут применены чисто экономические методы воздействия. Наконец, всякая пресс-проститутка знает, что быть коррумпированным экономически рентабельно, а честным и принципиальным — нет. Поэтому то, что некоторые наивные граждане принимают за «свободу слова», — на самом деле маскарад…