Предки богов. Затерянная цивилизация Лемурии - Фрэнк Джозеф

Уру — полинезийский топоним, ассоциировавшийся с древней прародиной, а также название доинкского племени, некогда господствовавшего на берегах озера Титикака, откуда тростник тотора попал на остров Пасхи. Предков полинезийцев, уру-кеу, изображали в легенде как златовласых полубогов, Уре был богом острова Пасхи, который «принес свежий воздух издалека». Сладкий картофель «свой» в Южной Америке, где он называется ситаг на языке кечуа, на котором говорили инки. В далекой Новой Зеландии туземцы называют его kumara, на Таити — ити^ Истоки этой культуры на острове Пасхи до сих пор неизвестны археологам.

У полинезийцев была система записей с использованием узелковых шнуров, которые они называли tahopo-napona, похожих на инкский вариант — quipu. Островитяне расширили их применение, привязывая шнуры к лапкам pipi-wharauroa, перелетных птиц, которые несли сообщения с одного острова на другой. В обеих системах каждый узел, наряду с его цветом, обозначал конкретное число и/или фрагмент информации. В сообщениях содержались предупреждения о предстоящем нападении врагов, объявления о важных родах, помолвках, смертях и союзах, просьбы о военной или материальной помощи, извещения о религиозных ритуалах.

По меньшей мере четыре петроглифа с изображением лам были обнаружены на островах Нукухива и Ойпона. Петроглиф острова Пасхи с изображением рыбы в бухте Анакена выполнен в таком же концентрическом стиле, как и рисунки китов на плато Наска. Каждый силуэт выведен одной непрерывной линией, замкнутой наподобие папиллярных узоров на пальцах, что редко встречалось в Древнем мире за пределами Восточно-Тихоокеанского региона и некоторых стран Южной Америки. Человек-птица с острова Пасхи изображался на наскальных рисунках, в письменности ронго-ронго он имел вид фрегата, чье изображение можно видеть в гигантских линейных рисунках на плато Наска в прибрежном Перу. У нескольких других фигур в письменности ронго-ронго правая рука указывает вверх, левая вниз, что идентично рисунку так называемой «женщины-совы» в перуанской пампе. Такой же жест с указанием на землю и небо обнаружен в гавайском петроглифе (D22-19) в Каупулеху. В гавайском мифе говорится о Харе-а-та-Ра, Доме Солнца; такое же название носил священный район Кориканча в центре Куско, и, разумеется, Солнце было известно под именем Ра на острове Пасхи и на Гавайях, главный праздник солнечного культа инков назывался инти-раими.

Эти и другие ассоциации убедили некоторых исследователей в том, что люди из Перу уплыли на запад через Тихий океан и поселились на острове Пасхи. Хотя на первый взгляд этот аргумент может показаться привлекательным, при более тщательном изучении выявляются серьезные изъяны. Задолго до того, как Хейердал сравнил каменные стены острова Пасхи с андскими монументами, Льюис Спенс заметил:

«Между архитектурными и скульптурными монументами Тиауанако и острова Пасхи безусловно есть стилистическое и художественное сходство. Выбранные темы напоминают друг друга, как и их развитие. Разумеется, в перуанских работах мы видим более совершенную технику, какую можно ожидать в более поздней фазе одного и того же художественного импульса, но циклопический характер каменной кладки в Боливии и на острове Пасхи явно не соответствует инкскому стилю в Перу и предшествует ему на многие столетия, а возможно, тысячелетия».

На острове Пасхи пользовались письменностью ронго-ронго, но жители древних Анд, которые предположительно принесли туда цивилизацию, не имели собственной письменности. Кроме того, циклопические стены в Винапу на острове Пасхи гораздо древнее, чем сооружения Куско. Марк Уильяме, автор одной из лучших книг по этому предмету — «Поиски Лемурии», — отмечает: «Стена Винапу появилась первой, это означает, что культурное влияние распространялось от Тихоокеанского региона в сторону Америки, а не наоборот». Сходного мнения придерживалась Кэтрин Рутледж, чья экспедиция 1918 г. была весьма плодотворным археологическим исследованием среди когда-либо предпринятых в Восточно-Тихоокеанском регионе. «Гипотезу о том, что остров Пасхи был заселен из Южной Америки, можно отвергнуть по чисто практическим соображениям, — писала она. — Если между ними существует какая-то связь, то более вероятно, что культурное влияние распространилось с острова на континент».

Еще более вероятно, что культуры Анд и острова Пасхи, независимо друг от друга, испытали влияние какого-то внешнего источника. Сходство между доинкским Уру с озера Титикака, полинезийским Уру-Кеу и Уре с острова Пасхи не доказывает влияния одного народа на другой; скорее, все они подверглись воздействию силы извне, существовавшей в глубокой древности. Впрочем, изображения лам в наскальной живописи острова Пасхи, культивация тростника тотора и сладкого картофеля четко указывают на тесные контакты с Южной Америкой. Но даже этот, казалось бы, несомненный дар андийской культуры народу Океании мог быть доставлен через лемурийских мореплавателей, о чем свидетельствует имя гавайской богини. Убегая от своего смертного любовника, Лоно-Му-Ку потеряла ногу, из которой вырос первый картофель. В конце концов, полинезийцы и их предки были выдающимися мореходами, посетившими много неведомых берегов и путешествовавшими по всему Тихому океану и даже к Антарктике за столетия или тысячелетия до европейцев.

Жители острова Пасхи и южного Перу разделяли традиционное убеждение, что они обязаны своим организованным обществом носителям высокоразвитой культуры, которые в далеком прошлом прибыли из дальних земель, исчезнувших в результате природной катастрофы. Их глава был известен инкам и жителям острова Пасхи, первым — под именем Кон-Тики Виракоча, вторым — Хоту Матуа. Растянутые мочки ушей, музыкальные инструменты, система передачи сообщений quipu-ahoponapona, изготовление статуй, технология каменной кладки и все остальное якобы пришло к обоим народам с утраченной прародины их отцов-основателей. Иными словами, черты высокой цивилизации имели внешнее происхождение, а потом умышленно или по необходимости были перенесены на остров Пасхи и в Южную Америку, где сочетание некогда чуждой культуры с местными факторами привело к возникновению своеобразных, хотя и похожих цивилизаций.

Теория внешнего культурного влияния подкрепляется в одном из «мифов Творения» острова Пасхи. Там говорится о Великом царстве, некогда процветавшем среди Тихого океана. По преданию, «там была большая страна», Хива, «Страна храмов», с превосходными дорогами, высокими каменными вратами, циклопическими зданиями, широкими церемониальными площадями и многочисленным населением. В этой «земле изобилия» завидным был уровень сельского хозяйства, но «летом бывало так жарко, что растения засыхали под палящими лучами солнца».

В главной провинции страны — Мара Ренга — правил Хаумака. Однажды утром он проснулся от кошмара, воспоминания о котором были еще свежи в его памяти. Бог Макемаке с головой птицы явился вождю во сне и заговорил с ним. Выполняя его распоряжение, Хаумака немедленно снарядил экспедицию из шести человек. Ира, Куукуу, Му-мона, Паренга, Рингаринга и Уре отплыли на корабле «Ораорангару», «Спасенный от бурь», в далекое путешествие. Спустя много недель они открыли маленький остров Мотунуи у юго-западного побережья более крупной суши. Проплыв вдоль северного берега острова, они нашли бухту, о которой говорилось в сне Хаумаки. Их целью была подготовка новой земли, названной Мата-ките-ра-ни, к прибытию поселенцев из Хивы.

Поселенцев возглавлял Хоту Матуа, «Плодородный отец», потомок Ронго, «Звучащего», названного в честь рога из витой раковины, белокожего, рыжеволосого божества, считавшегося предком царских родов по всей Полинезии. По версии мифа, рассказанной Артуро Теао с острова Пасхи, Хоту Матуа собрал свою семью и 300 соратников в Мараэ-тоэ-хау, «похоронной бухте», откуда они отправились в плавание на двух огромных каноэ, каждое в милю длиной. Преувеличения в легенде были призваны создать впечатление об огромных судах колонистов, достаточно вместительных для перевозки 150 пассажиров вместе с провизией, грузом и запасом воды.

После четырехмесячного плавания мореходы причалили к берегу в том месте, которое видел во сне Хау-мака, Хоту Матуа назвал его бухтой Анакена в честь августа, месяца их прибытия. Его соратники разгрузили все необходимое для поселения, включая семена деревьев и растений, а также библиотеку из 67 обернутых тканью деревянных табличек с текстами по генеалогии, истории, религии, сельскому хозяйству, медицине и астрономии. Но самым ценным, что они привезли, был те-пито-те-ура, «Пуп света», священный камень из Хивы. Продолговатый сфероид, сплюснутый шар из плотной вулканической породы, преимущественно местами близкого к черному серого цвета, был отшлифован человеческими руками. На вид в нем нет ничего необычного, камень длиной 75, толщиной 45 см, окружностью в 2,53 м до сих пор можно видеть у большой аху в бухте Лаперуза на северном побережье. Камень пользовался таким почтением, что Хоту Матуа переименовал Ма-таките-ра-ни в «Пуп Земли», Те-пито-те-хенуа.