Крылья Тьмы - Терри Брукс

— Все будет хорошо, Райер, — без устали повторял Арен, даже после того, как стало ясно, что эти слова не имеют для нее никакого смысла.

Мысли его текли сумбурно из–за событий последних часов, и ему никак не удавалось привести их в порядок. Магия эльфийских камней перестала действовать, и Арен снова обрел относительное спокойствие, выйдя из состояния возбуждения и яростного гнева. Он надежно спрятал камни в карман своей куртки до того случая, когда они понадобятся вновь. Он испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, он предвкушал такую возможность, а с другой — надеялся, что этого никогда не случится.

Он испытывал удовлетворение, вернув камни, успешно вызвав их магию и применив голубой огонь против ненавистных машин, которые уничтожили столь многих его друзей и спутников с «Ярла Шаннары». Он ощущал себя внутренне обновленным, как если бы прошел боевое крещение и выжил. Он отправился в это путешествие совсем юным, почти мальчиком, а сейчас он был мужчиной. Именно его долгий, полный опасностей путь к обладанию эльфийскими камнями давал ему это чувство обновления, новое ощущение уверенности в себе. Это был кошмарный, но в то же время придающий новые силы опыт.

Однако ничто не улучшало его настроения, когда он думал о том, что случилось с друидом, или о том, что ждет их впереди. То, что Странник был при смерти, когда они покинули его, не вызывало сомнений. Даже друид не мог выжить с такими ранами. Он мог протянуть еще несколько минут, но у него не было ни одного шанса выжить. А теперь команда, или то, что от нее оставалось, должна продолжать без него. Что продолжать? И ради чего? Странник сам сказал, что с гибелью Антракса магические книги оказались для них утраченными. Друид сделал выбор: он разрушил эту машину, и вместе с ней — возможность обрести то, за чем они пришли. Следовало признать неудачу. Их путешествие оказалось напрасным.

И все же Арена не оставляло чувство, что это не так, что есть что–то еще, не столь очевидное, но важное.

Он подумал о других членах экипажа. Он знал, что Бек был еще жив, когда Райер спаслась бегством от ведьмы Ильзе и вернулась в развалины, чтобы найти Странника. Эльфийка–следопыт Тамис также спаслась. Где–то находятся и остальные. Что же он должен сделать, чтобы найти их? Он обязан их отыскать, он понимал это, ибо без воздушного корабля и без экипажа они оказались в очень трудном положении. Вдобавок с ведьмой и ее мвеллретами на хвосте.

Арен знал, что нужно сделать, чтобы получить помощь. Он мог воспользоваться эльфийскими камнями, легендарными камнями, помогающими в поисках, и найти остальных. Проблема была в том, что использование магии выдаст их присутствие ведьме Ильзе. Она будет точно знать, где они, и немедленно явится за ними. Он не мог допустить такого развития событий. Арен ни на мгновение не допускал мысли помериться силами с чародейкой, даже обладая магией эльфийских камней. Хитрость и скрытность — вот что было для них сейчас лучшим оружием. Но эльфийский принц не был уверен, что этого окажется достаточно.

Уже несколько часов он блуждал по подземным переходам, глубоко уйдя в свои мысли, когда до него внезапно дошло, что Райер перестала плакать. Он удивленно посмотрел на нее, но она по–прежнему прятала лицо в его плечо, прижавшись к нему, скрытая завесой своих длинных серебристых волос. Арен подумал, что она пытается преодолеть охватившее ее горе и ее не следует сейчас ни о чем спрашивать. Он вновь сосредоточился на поисках выхода к поверхности. Обломков было уже не так много, как в нижних проходах, взрывы в большей степени были сосредоточены в центральной части. Воздух, казалось, был более свежим, и Арен подумал, что они близки к тому, чтобы вырваться на свободу.

Он оказался прав. Через считанные минуты они прошли через две незапертые и слегка приоткрытые металлические двери, пригнувшись под осевшим каркасом, и вышли наружу. Они появились из башни, в которой Странник исчез несколько дней назад, в центре смертоносного лабиринта, который погубил большую часть их команды. Стояла ночь, но над линией горизонта на востоке посветлело: приближался рассвет. Над их головами с безоблачного, усыпанного звездами неба лился лунный свет.

Арен остановился сразу у выхода из башни и внимательно осмотрелся. Он с трудом мог разглядеть контуры стен лабиринта, груды поломанных механизмов и оружия. Дальше, сколько хватало глаз, лежали бесконечные развалины. Оттуда не доносилось ни звука. Казалось, они были единственными живыми существами во всем мире.

Но он знал, что это было обманчивое впечатление. Мвеллреты все еще были где–то там, искали их. Ему следовало быть очень осторожным.

Вместе с Райер, прильнувшей к нему, он опустился на колени и приложил губы к ее уху.

— Послушай меня, — прошептал он.

Он а застыла, затем медленно кивнула.

— Мы должны попытаться найти остальных — Бека, и Тамис, и Квентина. Но нам следует вести себя очень тихо. Мвеллреты и ведьма Ильзе будут охотиться за нами. По крайней мере, мы должны это предполагать. Мы не можем допустить, чтобы они нас поймали. Нам надо выбраться из этих развалин и укрыться среди деревьев. Быстро. Поможешь мне?

— Нам не следовало оставлять его, — ответила она так тихо, что он едва смог различить слова. Ее пальцы сжали его руки. — Нам нужно было остаться.

— Нет, Райер, — сказал он. — Он велел нам идти. Он сказал, что мы больше ничего не можем для него сделать. Он приказал нам найти остальных. Помнишь?

Провидица покачала головой:

— Это не имеет значения. Нам следовало остаться. Он умирал.

— Если мы не выполним то, что он просил нас сделать, если мы позволим схватить или убить нас, мы его подведем. Это сделает его смерть напрасной потерей. — Его голос был тихим, но страстным. — Не этого он ожидает от нас. Не потому он отослал нас.

— Я предала его. — Она всхлипнула.

— Все мы предали друг друга в какой–то миг в этом путешествии.

Он убрал ее голову со своего плеча и приподнял ее подбородок так, чтобы она смотрела на него.

— Он умирает не из–за того, что мы сделали или не смогли сделать. Он умирает потому, что предпочел отдать свою жизнь, чтобы уничтожить Антракса. Он сделал этот выбор. — Арен сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Послушай меня. Самое лучшее, что мы для него можем сделать,— чтить его последние желания. Я не знаю, что будет с нами без него. Я не знаю, чего мы достигнем. Но мы больше ничего не можем для него сделать, кроме как выбраться отсюда и вернуться в Четыре Земли.

Ее бледное искаженное лицо напряглось от этих суровых слов, а затем съежилось, как старый пергамент.