Мертвая линия. Оно приближается… - Саймон Уокер

— Ты что это такое себе позволяешь, а? — без обиняков начал гриб.

— Извините? — не понял Эйрвон.

— Поздно извиняться. Ты чем думал? И куда смотрел? Ты вообще думал? — Мухомор пританцовывал в такт собственным воплям.

— Я не…

— Вот то-то и оно! Не думал и не смотрел! — Гриб торжествующе вскинул руку.

— А что случилось? — Юноша попытался встать, но тут же замер — его ногу опоясывали колючие ветки лжемалины.

— Ага! Больно? — продолжал неистовствовать мухомор. — Как других давить, так это ты мастер, а как отвечать за свои преступления, так сразу притих!

— Да в чем дело-то? — разозлился Эйрвон, пытаясь распутать шипастые плети.

— И он еще спрашивает! Нашел место выгуливать своих зверюг! Тут тебе не площадка для дрессировки.

Юноша наконец выпутался из лжемалины и сел, потирая искусанную ногу.

— Ты вообще знаешь, кто я такой? — Гриб упер руки в бока.

— Я не знаю, кто ты такой, и знать не хочу, — вспылил Эйрвон. — Меня только что чуть не сожрали, и если ты не перестанешь на меня орать, я сварю из тебя суп и дам ему прокиснуть. Понятно?

Гриб раскричался так, что слов разобрать не удавалось. Одновременно он стремительно увеличивался в размерах и менял форму. Через несколько секунд перед Эйрвоном предстал могучий дуб с корнями-ногами и весь покрытый мухоморами.

— Я Мускариний, король грибов. Меня никто прежде не грозил сварить в супе! — Дерево указало веткой на юношу.

Эйрвон нервно обернулся, словно ища поддержки, но, кроме замершего в полуобморочном состоянии Каймота, рядом никого не было.

— Ну, я, г-хм… не чтобы… — не своим голосом начал он.

— Я нарекаю тебя Брокен Боу. В самой решающей битве своей жизни ты промахнешься, твоя стрела не достигнет цели. У тебя есть тринадцать лет, чтобы сделать что-нибудь в искупление своей вины. Прощай.

С этими словами дерево-гриб исчез. Каймот пришел в себя и удрал, а Эйрвон долго еще сидел на холодной земле, силясь осмыслить случившееся.

С тех пор все стали называть Эйрвона Брокеном. Все, кто растил его и воспитывал долгие годы, все, кто встречал раньше или просто слышал о нем. Имя, данное мальчику эльфами, было забыто, словно и не существовало вовсе. Возможно, единственным человеком на свете, способным ответить лучнику на его вопросы, был Абракадабр.

Зигмунд впал в ту фазу опьянения, когда мозг уже перестает работать, а конечности, избавившись от опеки старшего брата, приобретают исключительную двигательную активность. Старый, покрытый пылью музифон принял в себя плоский кристальный диск с лирическими мелодиями и заскрипел шестеренками, пытаясь выдуть его содержимое через конусообразную медную трубу. Низкий голос запел на языке гномов, повествуя о несчастной любви землекопа к древесной фее. Владыка Мурляндии, изрядно пошатываясь, подошел к Сейре и подал руку, приглашая на танец. Колдунья встала с кресла, присела в легком реверансе и позволила себя обнять. Зигмунд начал икать, Буся — рычать, а музифон исторгал трагические стенания под аккомпанемент волынок. Шума было произведено ровно столько, чтобы заглушить движение подъемника.

— Зигмунд! Что ты делаешь? — Элизабет явилась в своем обычном расположении духа.

— Ма-ма, — с трудом произнес король, выскользнул из объятий Сейры и грузно бухнулся на пол.

— Великолепно. — Королева-мать легким шлепком направила привезенного за компанию Кричера на помощь сыну и грозно сложила руки на груди. — Три часа дня, а мы уже танцуем. У нас кто-то новенький? — Она изогнула бровь, взглядом выжигая узоры на поверхности колдуньи.

— Сейра, Повелительница Драхмы, — представилась девушка.

— Повелительница? — сплюнула Элизабет. — Это я повелительница, а ты — дрянная девчонка, посягающая на моего сына. Чем ты его опоила?

— Если вы не измените тон, меня может покинуть доброе расположение. — Колдунья взяла посох и нахмурилась.

— Ого! — искренне удивилась королева-мать. — Да ты еще и грубиянка. — Она решительным шагом направилась к невоспитанной гостье, засучивая рукава.

Однако, к великому изумлению Элизабет, Повелительница Драхмы не только не испугалась, но, злорадно улыбаясь, вдруг сказала совершенно мужским голосом:

— По-моему, мы достаточно погостили в Кронвейре. — Девушка посмотрела на злобного вида собаку у своих ног и стукнула посохом об пол: — Прин Скрин Клик!

В тот же миг кабинет замер. Замер Кричер, склоняясь над своим Хозяином, замерла королева-мать, воздев одну туфлю в воздух, замер Буся, согласно кивая головой. Сейра задрожала, подняла руки к потолку, шевеля губами, и сквозь ее меркнущий образ явился старик. В красном балахоне, с длиннющей бородой и очень довольной физиономией. Он коснулся пса маленькой палочкой:

— Селек Кат Клик!

Песик вздрогнул, напоследок выпучил глаза и, быстро увеличиваясь в размерах, превратился в Эйбуса.

— Бежим? — Тролль удивительно резво оглянулся по сторонам и по привычке высунул язык.

— Нет, мой друг. — Абракадабр схватил со стола Книгу Переходов и Пересадок. — Летим!

Он подошел к балконной двери, распахнул ее и остервенело замахал палочкой в воздухе. Маленький светящийся шарик сорвался с ее окончания и, быстро обретая скорость, умчался к Черным Дебрям. Главный Друид, не теряя времени, стал обходить кабинет Зигмунда, внимательно рассматривая содержимое книжных полок. Что-то друид кидал на стол, что-то — на пол. Закончив осмотр, он водрузил Книгу Переходов и Пересадок сверху стопки отобранных пергаментов и рукописей, затем взял скатерку за уголки и завернул награбленное. Два метлолета показались над башнями города, резво закладывая вираж к балкону.

— Пошли… — Абракадабр призывно махнул бывшей собачке. — Заклинание долго не продержится, нам надо торопиться.

Тролль не имел ничего против. Они дружно перелезли через перила, оседлали метлолеты и помчались на север.

Спустя несколько минут Кричер обрел способность двигаться. Заколдованное тело сбросило магические путы, вернув преданность своему обладателю. Секретарь изумленно осмотрел кабинет, потрогал королеву-мать за нос, подумал и легонько щелкнул по нему пальцем, испытав при этом странное удовольствие. Пара сомнительных мыслишек закралась в голову Кричера, немного повращалась в ней, но, не выдержав соперничества с совестью, уступила и исчезла. Зигмунд дернулся и принялся бессвязно бормотать. Почти тут же активизировалась Элизабет. Покачнувшись, она не совладала с навалившимся притяжением и осела в оказавшееся рядом кресло. Однако уже через несколько минут королева-мать восстановила контроль над окружающим миром и мгновенно привела всех обитателей замка в состояние, близкое к истерике. Здесь было все: бегание по коридорам, экстренная мобилизация гвардии, макание Владыки Мурляндии головой в холодную воду, угрозы, причитания и даже попытка избить Верховного Моделлера шваброй. В итоге случилось удивительное — хаос и паника принесли неожиданно действенные плоды. Зигмунд пришел в себя, наскоро промокнул волосы занавеской и почти бегом бросился в свой кабинет. Там его ждали несколько серьезных разочарований. Во-первых, исчезла не только Сейра, но и Книга Переходов и Пересадок, во-вторых, Калитка оказалась давно и надежно закрытой, в-третьих, святая святых короля была нещадно обыскана и явно лишилась нескольких совершенно бесценных артефактов. Отравленный разум Зигмунда лихорадочно складывал события в единую картину, почти не обращая внимания на тело, хаотично перемещавшееся по кабинету. Ясно было, что юная колдунья оказалась подлой шпионкой, что весь этот цирк с комплиментами и падающими бретельками — отвлекающий маневр, что добытых демонов теперь точно не хватит для создания армии Тьмы. Новости были настолько ошеломляющими, что в итоге король, перестав биться в конвульсиях, замер в пространстве, его кулаки бессильно сжимались.