Маленькие повести о большом мичмане Егоркине и его друзьях - Ф. Илин

Только после этого Синичкин пошел в амбулаторию, а Луньков – докладывать командиру БЧ-5 о травме подчиненного.

– Тащ!

– Я тебе – не тащ! Никого и никуда не тащу! – поправил его капитан 3 ранга Владимир Родин, протирая вспотевшие от злости очки.

– Синичкин… это… челюсть сломал, к врачу пошел!

Родин выругался. Этого только и не хватало! И рявкнул: – Продолжай!

– Он в мастерке спускался с трапа, а там – масло на палубе, он поскользнулся, а там – матик, а за ним – верстак – и Синичкин прямо об тиски – бац!

– Верно, посылал я его в мастерку проушины обточить на фланце – припомнил командир группы.

– Так точно, вот он и…

– Врешь, рассказывай, как оно было! Опять в столовой из-за мослов с РТС подрались?

– Когда это было? Обижаете вечно!

– Ты лучше помолчи, за подчиненного – ответишь!

Но Луньков стоял на своем – насмерть! И не то, что за себя боялся – а как договорились!

В амбулатории Синичкин написал все то же – слово в слово. Говорить-то он не мог!

Начались разборки. Начальник штаба Русленев распушил все командование – по ходовому и даже ГКП шли раскаты грома, летели пух и перья. Естественно, в эту бредовую версию он ни на грамм не поверил! За что командованию досталось еще больше!

Однако, командование объединилось вокруг своего командира и тоже встало насмерть и заняло круговую оборону. А что оставалось делать? Мост позади уже лопнул – как говаривал когда-то один из моих былых начальников – молдаванин.

Через некоторое время, правда, совершенно непонятным образом, просочилась наверх и достигла ушей командира и зама. Как, откуда? Да, черт его знает – Синичкин говорить не мог – даже теоретически, Луньков молчал как партизан, свидетелей вовсе не было! Бывает и такое! Это прямо из серии казахского степного Узун-Кулака! А Узун-Кулак – длинное ухо, по-казахски, почти фантастическое явление распространения слухов и известий в степи с необъяснимой скоростью и невыясненными источниками и цепочками передачи.

Докладывать комбригу о результатах выхода в море пришлось Русленеву, как старшему на борту. В том числе и о «челюскинце». Так иронично называли пострадавших с перелом челюсти. Об этом обязательно докладывали в прокуратуре и проводили подробнейшие расследования. Врачи просто даже не шли на уговоры скрыть такие случаи!

Как и следовало ожидать, ни капитан 1 ранга Огнев, ни – тем более, видевший такие события насквозь «монстр» Громяковский такой новости не обрадовались. Естественно, предложенной командованием версии они ни на секунду не поверили.

– Эх, сынок! – сочувственно качал головой Алексей Михайлович, как же это тебя угораздило! Больно, небось? Ай-Ай-Ай! А может, какая сволочь тебя обидела? Нет?

Синичкин, естественно, молчал и показательно морщился от боли.

– А, говорить ты не можешь! Понятно… – протянул капитан 1 ранга: – А служишь сколько? Ты на пальцах мне покажи!

Синичкин показал указательный палец, потом на среднем изобразил половину, и даже продвинулся почти до двух.

– Что? Почти два? – вдруг рассвирепел Михалыч, – и до сих пор по трапам ходить не умеешь? Или по роже схлопотал от кого за дело? Сдачи-то хоть кому-то успел дать? Может быть, над молодыми издевался, да неудачно? Ну, погоди у меня – вот с госпиталя вернешься – тренироваться будешь! – пригрозил бедному «челюскинцу» замкомбрига. – А за это время я уж разберусь, что почем – можешь не сомневаться.

Синичкин почувствовал некий подлый озноб, забравшийся под бушлат и боязливо передернул плечами…

Но командованию корабля все равно досталось! В красках, всей палитрой – и прямо по физиономии, наотмашь! Обидно, они-то уже все знали, но, раз назвался кузовом – получай груздей!!! От души!

Глава 14. Акушер-механик

А Синичкина пришлось отправить, вместе с доктором, на беленькой, как Полярная ночь, «Волге» механика прямо в Полюсный. Врачи там были поопытнее, а условия – получше. Докладывать командующему о случившемся – все равно придется, как ни крути. Покрутишь – так только терпение адмиралу накрутишь, ещё хуже будет!

Дело сделано, Синичкина сдали в «травму», пухлую папку с материалами расследования – дежурному по штабу флотилии, для передачи по команде. Загрузились чем-то жевательным – есть хотелось вовсю, желудок прилип к позвоночнику, а весь живот громко и недовольно бурчал. Было слышно, как пустые кишки ругались друг с другом злыми голосами.

Офицеры решили поехать по окружной – были у Родина кое-какие виды на эту окружность. Механик был известен еще и тем, что великолепно знал, кроме кораблей, любую автотехнику. Он по одному шуму двигателя и шуршания колес ставил сложные диагнозы, подтверждавшиеся потом «на все сто». А теперь он отрегулировал свой двигатель, и хотел посмотреть, что из этого вышло – по скорости и расходу топлива. Но для этого нужен километраж, намотанный на спидометр в достаточном количестве!

И именно от этого выбора Родиным дороги кое-кому повезло! Даже – очень!

Полярный день был на излете и за окнами машины заметно темнело. По шоссе неслись уже в матовых сумерках. Подслеповатые фары встречных машин хлестали по стеклам. Ветер шумел в приоткрытых окнах, шуршали шины, повизгивая на поворотах.

Глядя на пролетающие мимо столбы и деревья, догорающие лиловые свечи иван-чая на обочинах, сливающиеся в одну цветную темно-лиловую линию, слушая взывающие встречные машины, Анвар зябко поеживался.

Вообще, ездить с капитаном третьего ранга Родиным в машине – одно это уже, само по себе, чистый экстрим! Адреналину-то будет – не унести! А у кого нервы послабее – так и полные штаны! Ага, напрочь переработанного адреналина с сероводородным запахом…

Мало того, что, будучи действительно талантливым инженером и закончившим все, что можно с золотой медалью, он усовершенствовал свою «Волгу» изнутри, как мог. Еще и форсировал мотор до невероятной для своего престарелого авто, мощности.

Этого тоже было мало – так он еще был гонщиком – по рождению, и еще со школы имел некоторый опыт на практике. Доктор знал, что Владимир Родин соревнуется – сам с собой – по скорости езды от своего подъезда в Обзорново до подъезда родительского дома в Питере. Побив очередной рекорд, он каждый раз заявлял приятелям: – это не предел!

«Если его в академию не отпустят – хана, когда-нибудь он будет доезжать до цели за пять минут! Ему хорошо – вцепился в „бублик“ и ест глазами спидометр и дорогу, а я всё кюветы для себя приглядываю, куда мы поместимся вместе с машиной!» – враждебно думал Гайнутдинов. Иногда он просто тосковал по пешей прогулке… и даже давно был готов к ней – морально, но врожденная татарская вредность не давала ему потребовать от механика ехать потише, чтобы деревья не так противно мелькали перед глазами, с шумом растворяясь в изумленных сумерках.

И они оба, одновременно, вдруг увидели в «кармане» на обочине дороги «УАЗ» – «таблетку» с красными крестами. Тревожно мигали тусклые габаритные огни, вокруг машины бегала брюнетка-толстушка в белом халате и размахивала белой тряпкой, стараясь привлечь внимание водителей.

Родин затормозил, но они пролетели еще метров двести, и пришлось, лихо развернувшись «на пятке», возвращаться.

– Ой, людоньки, ой, рятуйте! – почему-то по-украински кричала большая заплаканная девица в белом халате в обтяжечку, который буквально трещал на её пышной упругой груди. Растирая по щекам обильно растекшуюся от потоков слез жирную тушь, она пыталась остановить машину. По вечернему времени, машин было очень мало… Но ей повезло – Родин ни за что не смог бы равнодушно проехать мимо «Скорой», которой самой явно требовалась помощь!

Выскочивший из машины Гайнутдинов не смог добиться хоть чего-то внятного от истерившей девицы, махнул рукой и поспешил к распахнутой дверце медицинского отсека кареты «скорой помощи». Там был пожилой мужик, весь в поту, и женщина – явно роженица. И как она стонала и изгибалась – очень-очень не понравилось Анвару. Медицинский отсек машины был весь пропитан густым солоноватым запахом крови.

Одного взгляда хватило опытному врачу: – стремительные роды!

«Во, блин, влипли!» – подумал он, а вслух спросил: – Давно?

– Минут двадцать как! – ответил мужчина.

– А ты кто?

– Водитель я этой старой колымаги!

– А кто там орет и бегает?

– Это? Это фельдшер, девка только что из медучилища!

– Интересный у нее подход к приему родов! – восхитился доктор. – Везет мне сегодня! И вчера, и позавчера – тоже! – припомнил Анвар.

Он вылез из машины и закурил, что-то вспоминая и обдумывая возможные в этих условиях действия. Потерпеть – не получится и, уж точно, проблема сама не рассосется. Не тот случай!

Родин, тем временем, пытался привести девицу в чувство. Без особого, впрочем, успеха…

– Нужны вода и… А спирт есть? Да еще и свет нужен, движок у них заглох, а аккумулятор тоже дохлый… – поведал ему Гайнутдинов.