Пророчество серебряной татуировки - Лара Авалор

такого мерзавца, как Джеймс? Никогда прежде мне не приходилось делать этого, да и начинать не хотелось. Но одно я знала точно – если ему удастся довести меня до крайности, то я не могла гарантировать сохранность его жизни.

С рассветом мы вновь выдвинулись в путь. Я старалась не думать о боли в ногах и о том, сколько еще нам предстоит проехать верхом, чтобы не растерять своей уверенности, от которой и так практически ничего не осталось. К моему облегчению спустя несколько дней мы уже добрались до места назначения.

Я совершенно не узнавала ландшафт. Мы сбавили темп и принялись оглядываться по сторонам. Стражники задергались и даже лошадям стало не по себе. Вокруг царила сплошная чернота от сожженной травы и деревьев. В воздухе витали частички пепла, который поднимался от ног лошадей. Я разглядела торчащие из земли обугленные доски, которые когда-то были частью здешних домов. Может это не то место?

Мне нужно было убедиться. Тогда я спрыгнула с лошади и направилась вглубь выжженной земли, Джеймс последовал моему примеру, пока стража осталась следить за лошадьми. Я настороженно осматривалась, пытаясь найти хоть какие-то признаки знакомых мест. Ни деревьев, ни следов жизни. Ничего. Рэй был прав, когда сказал, что на несколько миль вокруг простиралась лишь равнина, хотя прежде моя деревня была окружена густым, непроходимым лесом.

Под моей ногой что-то хрустнуло, а когда я опустила взгляд, то чуть было не вскрикнула. Это были кости, человеческие кости. По телу побежали мурашки, и я обхватила себя руками. Воздух в этот день был по-весеннему теплым, а солнце согревало нас своими лучами, но мне почему-то хотелось укутаться в шерстяное пальто.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как продолжать идти вперед. Я шла до тех пор, пока не наткнулась на единственное место посреди этого хаоса, где трава осталась нетронутой.

– Здесь я нашел тебя. – тихо сказал Джеймс. На секунду мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки сочувствия.

Я села на колени и уставилась на сохранившийся участок земли. Перед глазами вспыхнула картинка, как я падаю на землю и тяну руку к отцу, а затем… вспышка. Вот что это было. Принц сказал мне правду.

Под моими ногами что-то блеснуло, я протянула руку и вытащила наполовину зарытый в землю амулет – символ гармонии, который мне подарил отец на день рождения. Он покрылся слоем грязи, но по-прежнему был прекрасен.

У меня не осталось сомнений в том, что на этом месте когда-то была моя деревня и мой дом. Я уничтожила их. Стерла с лица земли все, что было мне дорого. Сжав в руке подвеску, я неотрывно смотрела перед собой. Мне до последнего не верилось в то, что я способна совершить нечто подобное, поистине ужасное, но стойкий запах гари и слой пепла под моими ногами говорили об обратном.

Я старалась быть сильной, но больше сдерживаться я не могла. Тогда из моей груди раздался душераздирающий крик.

Стражники переполошились и были готовы броситься навстречу любой опасности, но Джеймс остановил их жестом руки, пока мое тело содрогалось от рыданий, а рука онемела от того, с какой силой я сжимала подвеску. Мне хотелось выплеснуть всю ту боль, что скопилась внутри меня.

– Доволен?! – крикнула я в лицо Джеймсу. Меня обуревала ярость и выплеснуть ее на него казалось наилучшим выходом. – Как ты и сказал, теперь я бездомная. У меня не осталось ничего и никого! С этого момента можешь спокойно издеваться надо мной, унижать. Теперь у тебя есть на это все основания. – мой голос сорвался, и я уткнулась лицом в ладони, продолжая всхлипывать. Я ждала, что он ответит мне какой-нибудь колкостью, мне хотелось, чтобы он так сделал и я продолжила вымещать на нем всю свою боль, но вместо этого он осторожно подошел и положил руку мне на плечо.

– Если тебе нужно на ком-то выплеснуть свои эмоции, то я не возражаю, если это буду я.

От этого жеста доброты мне стало еще хуже.

– Почему это произошло именно со мной? – прошептала я.

Джеймс взял меня за локоть и помог подняться.

– Вселенная выбрала тебя и даровала силу, о которой другие могут только мечтать. – я заставила себя посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть в них насмешку, но его взгляд казался искренним.

– Но я не просила об этом. – только и могла сказать я.

– Этого не изменить, – заключил он. – Поэтому возьми себя в руки и докажи, что смерть всех этих людей и твоего отца была не напрасной.

Хоть Джеймс и вел себя как мерзавец, но я была благодарна ему за то, что он пытался ободрить меня, хоть его попытки и оказались тщетными.

Когда я вернула себе самообладание, мы вновь оседлали лошадей и выдвинулись в обратный путь. Я продолжала сжимать в руке амулет до самого возвращения во дворец. Всю дорогу стража бросала на меня косые взгляды, но меня не слишком волновало их мнение. Морально я была истощена, но физически могла спокойно продолжать путь. Даже боль в мышцах больше не доставляла мне неудобств. Я больше не чувствовала ничего.

Джеймс снова поравнялся со мной, но и на него мне было все-равно.

– Я тоже потерял родителей. – сказал он, смотря прямо перед собой. – Мою мать убили у меня на глазах, когда я был еще ребенком, а отец сбежал, как последний трус. В тот день они оба умерли для меня.

Уж чего я точно не ожидала, так это услышать слова откровенности от Джеймса. Я ведь даже не задумывалась о том, что пришлось пережить ему.

– Мне жаль. – с искренним сочувствием сказала я.

– Я говорю это не для того, чтобы вызвать у тебя жалость, а чтобы показать, что жизнь на этом не заканчивается.

Он подстегнул коня и снова оказался впереди. Возможно, у нас с ним было даже больше общего, чем мне того хотелось.

Глава 4

Мы вернулись во дворец, и следующие несколько дней я провела в одиночестве в своей комнате. Сомнений не было – у меня больше никого не осталось. Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя, но горевать целую вечность я не могла. Я должна была взять себя в руки, как и сказал Джеймс, чтобы жить дальше. Не то, чтобы я прислушивалась к его словам, но мои родители хотели бы именно этого.

Хотя сама мысль о том, что мне снова придется использовать силу вызывала у меня отвращение.

Первым делом придя в свою комнату я сожгла письмо, которое написала отцу, бросив