Солнце в крови - Евгения Михайлова

– В каком смысле – не будет?

– Мы с Оксаной завтра улетаем на Сардинию. На недельку. Но будем на связи, разумеется.

– Прэлестно! – карикатурно и натужно захохотала Алла. – Я и забыла, что ты – настоящий друг! Вы едете отдыхать, понятно! У вас же не было свадебного путешествия, ты говорил, что с работой запарка. А как только Колю грохнули, сразу все рассосалось, да? Вы позагораете, пока меня будут терзать менты и журналисты. Сегодня уже штук пять позвонило. Колю убили тут, у вас!..

Оксана повернулась и вышла. В чем-то Алла, наверное, права. Хотя она действительно в жутком состоянии. Но друзья не должны оставлять человека в беде. Так считала Оксана. Так она поступила бы по отношению к своим друзьям. Но она наблюдала в течение вечера и полночи, как общаются Юрий и Кондрашовы. И ей не показалось, что они друг за друга горой. Как бы то ни было, она сейчас ни на что повлиять не может. Но настроение резко испортилось. Опять этот кошмар. Она поднялась в кабинет, механически включила компьютер. Сплошной криминал. Светская хроника… Кто придумывает такие дурацкие заголовки? «Россия прощается с Каролиной», «Кате Лучику осталось недолго жить», «Депутат Госдумы чуть не умерла». На самом деле все живы и здоровы. Это крючок, чтоб прочитали. Потом окажется, что заголовок привязан к одной фразе, шутке, невинному событию. Так, а если посмотреть забавные фото? Это совсем другое дело. Есть очень смешные. Например, это. Огромная собака спит, а под ее ухом, укрывшись им, как одеялом, блаженно жмурится крошечный котенок. Вот чем она сейчас займется. Она посмотрит, не продается ли котенок, какого она хотела. Нет, она не хочет покупать себе элитного. Она поищет бездомного, таких часто пристраивают. Оксана нашла доски Авито и Сландо. Там было поле чудес. Какие угодно кошки, любые собаки. Голова закружилась. Оксана вдруг поняла, что собаки ей нравятся больше. Кошка что – мурлычет и спит. Дома у родителей есть кошка. Собака – совсем другое. С ней и поговорить можно, и погулять. Они ведь тоже бывают размером с кошку. Хотя дом позволяет взять большую.

«Боже! Какая красота!» – Оксана изумленно рассматривала снимок крупного шоколадного пса. Потом прочитала текст. Какой ужас, пес был ранен, перенес операцию, ему нужна любовь… Телефон, имя – Андреас. Странно: того парня, у которого волки съели собак, тоже так звали. Не самое распространенное имя. Оксана набрала номер.

– Извините, я прочла ваше объявление. Мне очень понравился Урсус. Как его здоровье?

– Спасибо. Поправляется. Что-нибудь вас еще интересует?

– Многое. Просто я уеду на неделю из страны, можно будет потом на него посмотреть?

– Да, конечно.

– А вам многие звонят?

– Звонят.

– Но вы его не отдадите за неделю?

– Вряд ли отдам. Ему пока нужна моя помощь. Я вообще его отдам лишь на определенных условиях. Сам привезу, и мы с будущим хозяином подпишем договор. То есть вы можете его посмотреть, но я должен иметь полную информацию о вашей семье, квартире или доме. Где именно он будет жить, как о нем будут заботиться. Вы же читали: у него проблема. Это инвалидность, грубо говоря. Не каждый справится.

– Я понимаю. Поговорю с мужем, все подпишу, если… мы решим, а вы согласитесь.

– ОК. Звоните.

Глава 19

Судьба трудится без выходных. У нее есть черная работа и белая. Черная – это проложить тропы, на которых вам обязательно встретятся враги. Все продумать, чтобы не было шанса с ними разминуться. Судьбе интересно: кто победит? Белая работа – ювелирная, неспешная. Люди сначала пройдут не раз мимо друг друга, потом обернутся, поняв: мы – друзья. А в какой цвет окрашены усилия судьбы, которая не тех мужчин посылает не тем женщинам, потом их разводит, тасует свои крапленые карты… Может, она смеется в это время, может, сентиментально утирает слезы: «что же я натворила». Эта работа – пестрая, в крапинку.

Андреас в это утро задумчиво просматривал свои контакты в телефоне и думал, кому из друзей позвонить, рассказать о том, в какую передрягу он попал. Со стороны ведь виднее, за что хвататься в первую очередь, а чего вообще делать не стоит. Вот он смотрит на номера телефонов и представляет себе лицо каждого друга. И совершенно отчетливо представляет, что услышит от них. Большинство ответов будут такими: «Ты дурью-то не майся. Нужно дело делать. Страховку спасать, участок за собой закрепить, у тебя точно все документы в порядке? А покойница – это вообще не твое дело. Ты просто со своими оболтусами заигрался в сыщиков-разбойников». Да, так скажут все или практически все. Он и сам уже стал так думать. Но ребята его не поймут! И для него это серьезная проблема. Они сейчас или получат опыт безразличия – думай о себе, переступи через чужую жизнь, – или поймут, что эгоистичный, зацикленный на себе человек никому не интересен. Они послушаются его, если он даст отбой, будут делать то, что он скажет: восстанавливать школу. Сделают вид, что забыли о сгоревшей женщине. Но что-то уйдет из их общения. Они решат, что он такой, как все… Он и есть такой, как все. Он взялся им доказать, что не все – такие… В общем, жуткое уравнение со всеми неизвестными. Андреас был в растерянности.

И тут телефон зазвонил. Сам бы Андреас вряд ли стал звонить Петру Григорьевичу Силину, одному из самых уважаемых командиров в их части. Да нет, он самый уважаемый. И никому из высшего начальства не угодный. Его отправили в отставку. Сейчас он живет в Москве, виделись они пару раз в последние годы, иногда созванивались.

– Привет, – сказал Силин. – Я тут прочитал, что твоя школа сгорела. Это так или, как водится, наврали?

– Это так, Петр Григорьевич. Школа сгорела, а в ней какая-то неизвестная женщина. В общем, полная ерунда.

– То есть – далеко не ерунда. Хочешь, я подъеду, расскажешь? Я сейчас по делу на твоем шоссе.

Андреас, конечно, совсем себя истерзал. Услышав предложение Силина, почувствовал, что глазам стало горячо. Этот полковник и в армии пару раз приходил ему на помощь сам, поскольку Андреас ни к кому за помощью не обращался. Высокий, с вечно озабоченным, хмурым лицом, седыми висками, Силин умел слушать, старался найти выход… Вот и сейчас…

– Петр Григорьевич, я сижу и думаю: где тот человек, которому весь этот бред можно рассказать. Я, если честно, вообще не знаю, что делать. Со стороны следствия – полный пофигизм…

– Будем считать, что специалист по части бреда у тебя есть, – по-деловому сказал Петр Григорьевич. – На большее, как говорится, не рассчитывай. Связями я так и не обзавелся. Но мозги не все растерял. Посидим, подумаем.

Слушал Силин внимательно. Потом долго курил и думал. Вдруг посмотрел в тревожные глаза Андреаса и улыбнулся:

– Вот ты вроде у нас самым умным считался. Наверное, отличник со школы. Откуда же у тебя уравнение со всеми неизвестными образовалось? Нам известно, что ты школу не поджигал, бабу не убивал и не подкладывал в огонь. Известно, что у тебя было все в порядке с проводкой и замками входной двери. Значит, полиции надо искать следы посторонних лиц. Идти по этим следам.

– Они не хотят. Они придумывают, как дело закрыть и при этом доставить мне побольше неприятностей.

– Ты знал этого следователя раньше?

– Нет, конечно. Просто не понравились друг другу. Кроме того, мне кажется, что это его стиль работы: все повесить на того, кто ближе к делу, получить удовольствие, а остальное похоронить.

– Знакомый стиль.

– Знакомый. И потом: все, что вы считаете известными в уравнении, – это мои слова, которые вы взяли на веру. А следователь Иванов имеет право никому не верить.

– Ну, убийство он тебе не шьет, надеюсь?

– Да это вообще вопрос погодных условий: как у него башку переклинит.

– Знакомые адвокаты есть?

– Нет. И денег на них нет. Это пустая трата, считаю. Что-то я не слышал, чтобы адвокат изменил ход следствия или решение суда. Я думал о частном детективе… Ерунда, наверное.

– Все тебе ерунда. Хотя я частных сыщиков только в сериалах видел. Ну, про Шерлока Холмса знаю. Давай вот о чем договоримся: не нагнетай. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Ну, вот такая задача: мы с ребятами сначала решили искать, не пропала ли какая-то женщина поблизости. Потом я понял, что ее могли привезти откуда угодно – живой или уже мертвой. Не могу решить: выбросить все это из головы или пытаться что-то узнать?

– Пытаться, – уверенно сказал Силин. – Против фактов никакой Иванов не попрет.

– Он попрет, конечно, – сказал Андреас. – Но это не важно. Важно то, что вы мне сейчас сказали. Любой другой взрослый человек заявил бы, что я такой же дуралей, как мои подростки. Кстати, я не был отличником в школе, мягко говоря. Мне еле натягивали тройки, чтобы переходил из класса в класс. Дело в том, что я так страшно заикался, что мне легче всего было сказать «не знаю», чем потешать своим мычанием весь класс.

– А в чем дело?

– Так получилось. Маленьким я в костре горел, потом овчарка бросилась на спину с рыком…