Прямой контакт - Никита Велиханов

15 сантиметров. Диагноз: острая лейкемия». Так вот вы какие, братья-гуманоиды... Замочили пролетария... Хотя, конечно, и он был не прав: зачем камнями-то сразу кидаться? Может, люди спросить чего хотели, может, заблудились, дорогу выяснить собирались... Что-то всё иностранное попадается. Надо про наших, русских инопланетян почитать... Ага, вот...

«21 апреля 1996 года Римма Петровна Радченко, учительница географии из г. Саратова, наблюдала в течение получаса неопознанный летающий объект. Около 12 часов ночи она увидела светящийся шар, как бы прилипший к её оконному стеклу. Из шара вышли два гуманоида, которые уговаривали учительницу полететь с ними, но она отказалась, объяснив это тем, что в ближайшие выходные должна ехать на дачу сажать картошку. Гуманоиды расстроились, но настаивать не стали и вскоре удалились. После посещения НЛО с балкона Р.П. Радченко пропал кот Барсик и исчезло сушившееся там постельное белье, которых, как считает учительница, пришельцы забрали для исследований...» Ну, Большаков, ну, паразит... Ларькин, едва сдерживая смех, сложил бумажки обратно в папку, засунул её под подушку и повернулся на бок. Нечего нам про чужих гуманоидов читать, нас свои ждут-дожидаются. На месте и разберёмся, — и Ларькин закрыл глаза с твердым намерением продрыхнуть до самого места назначения.

 ***

Астрахань, 4 июня 1998 года.

Астрахань оказалась маленьким, пыльным и удивительно грязным городишком, в дурманящей духоте которого московские +28 по Цельсию воспринимались как рай господень на земле. Таксист, профессиональным взглядом сразу же рассмотревший в двух приезжих туристах московских штучек, заломил за свои услуги астрономическую цену, но опытный в таких делах Борисов тут же сбил её почти втрое. Таксист вознегодовал, но, видя уверенную неприступность Борисова, согласился.

Дом, адрес которого был указан в записной книжке Борисова, оказался небольшим деревянным особнячком, располагающимся на одной из отдаленных от центра улиц. Борисов ещё раз для верности сверил номер на резном фасаде особняка с номером в записной книжке и деликатно постучал в дверь.

На порог тотчас выскочил взлохмаченный бородатый человек, в очках с толстенными стеклами и в тапочках на босу ногу, судя по виду, физик или математик, навечно причисливший себя к поколению шестидесятников. Человек внимательно изучил поднесенные к его носу удостоверения и, потребовав, чтобы гости сняли ботинки в прихожей, пригласил Борисова и Ларькина в комнату.

Комната взлохмаченного шестидесятника, как окрестил его про себя Виталий, была похожа скорее на зал какой-нибудь провинциальной библиотеки, чем на нормальное человеческое жилище. Вдоль стен по всему периметру комнаты стояли туго набитые разнообразной литературой книжные стеллажи; не поместившиеся на них книги лежали ровными стопками на полу. Единственной мебелью, намекающей на то, что в этом храме науки ещё и живут, был обеденный стол, тоже, впрочем, заваленный какими-то журналами, и сиротски прижавшийся в самом углу ободранный диван непонятного цвета. На диване сидела роскошная блондинка и приветливо улыбалась гостям.

— Кузнецов Валентин Евгеньевич, — шестидесятник наконец-то вспомнил, что необходимо представиться, и протянул свою худую руку сначала Борисову, потом Ларькину. — Я вас уже, честно говоря, и ждать-то перестал. Столько времени прошло... Да... Я-то думал, что сразу кто-нибудь заинтересуется, приедет. — Валентин Евгеньевич замолчал. Потом, вспомнив, что церемонию представления необходимо продолжить, радостно выпалил, глядя на блондинку: — А это Ольга Святославовна Кузнецова, моя, в некотором роде, коллега и просто необыкновенно умная женщина.

— Да ладно вам, дядя Валя, — блондинка, изобразив легкое смущение от такого обилия комплиментов, грациозно поднялась и подплыла к гостям. — Можно просто Ольга.

«Родственники, что ли? — пронеслось в голове у Ларькина. — На семейную пару не очень-то похожи».

Ольга, словно прочитав его мысли, улыбнулась.

— Нет, мы не родственники, и не супруги, и даже не однофамильцы.

— Грибов, Виталий, — Ларькин пожал крепкую руку Ольги. — А это, — кивнул он в сторону Борисова, не спешившего представляться, — мой босс и вообще отец родной, Николай Юрьевич. — Соблюдая инструкцию, грасовцы называли свои служебные псевдонимы.

«Отец родной» уже напустил на себя вид строгого деда Мороза, готовясь к роли «плохого» следователя. Виталию предстояло стать «хорошим», да ещё нужно было учесть, что один из опрашиваемых — женщина.

Короткий обмен взглядами, и Ларькин «запал», смутился при виде Ольгиных красот, даже покраснел, хотя, казалось бы, куда уж больше после такой-то жары. В общем, дурак дураком, как и было приказано.

— Ну-с, — Валентин Евгеньевич принялся хозяйственно разгребать залежи журналов на обеденном столе, — чайку с дорожки?

— Чай — это хорошо, — Виталий «преодолел смущение» и стал искать место для посадки. Приземлился он как бы невзначай на таком расстоянии от женщины, чтобы их колени случайно могли соприкоснуться.

Хозяин принес с кухни два полуразвалившихся табурета, на которых и разместил гостей. Вскоре на столе появились чашки, чайники, по всей видимости; специально хранившийся для гостей фруктовый рулет.

— Ну, рассказывайте, Валентин Евгеньевич, что туг у вас творится, — Борисов строго осмотрел присутствующих, отхлебнул из чашки и, постаравшись поудобнее устроиться на табурете, нахмурился и приготовился слушать.

— Я не знаю, насколько вы осведомлены, — Кузнецов вопросительно посмотрел сначала на Борисова, потом на Ларькина. Борисов не отреагировал никак. Виталий подбадривающе покачал головой, мол, что вы, ни капельки не осведомлен, просветите заблудшего барана. — Начну, пожалуй, с самого начала. Прошлым летом я был в Митяеве, тётка у меня там живет двоюродная, ну и навещаю иногда старушку, а потом воздух, знаете ли, природа... Так вот, как раз тогда и произошел этот странный случай — парнишка пропал. Его искали, искали, а через несколько дней он сам объявился. Меня это, естественно, очень заинтересовало — нетипичная, скажем прямо, история. Я с этим парнем разговаривал.

— И что он вам рассказывал?

— Понимаете, пересказать это трудно. Не помнил он почти ничего — свет какой-то, голоса... На бред, конечно, похоже... Но спрашивается, если все это ему привиделось, где он был все дни, когда его искали? А искали, между прочим, хорошо. Я сразу почувствовал, что на островах этих что-то происходит.

— Вы измерения какие-то проводили, насколько я знаю, — Борисов допил чай и отодвинул чашку, — расскажите, пожалуйста, поподробнее.

Кузнецов продолжал:

— Сначала я подумал, что на острове располагается какая-то аномальная зона, этакая черная дыра или миниатюрное подобие бермудского треугольника — выход в другое измерение, куда и угораздило провалиться этого паренька. Повышенный фон радиации, присутствие электромагнитного излучения мои предположения только подтвердили. Но вот что удивительно: на том самом острове, где парнишка как бы пропадал, я на всякий случай взял