Страдания от бессмысленности жизни - Виктор Франкл

И действительно, в последнее время к психотерапевтам всё чаще обращаются пациенты, страдающие от ощущения внутренней опустошённости, которое я называю экзистенциальным вакуумом. Они жалуются на то, что жизнь кажется им совершенно бессмысленной. Не стоит думать, что такое происходит только на Западе. Как заявил чешский психиатр Освальд Выметал, «никакие границы не могут сдержать распространение ощущения бессмысленности жизни, этой современной болезни, которая поражает главным образом молодёжь как в капиталистических, так и в социалистических странах». Председательствуя на чехословацком неврологическом конгрессе, доктор Выметал с восхищением отозвался о заслугах Павлова и вместе с тем признал, что в условиях экзистенциального вакуума психиатр уже не может довольствоваться психотерапевтическими методами, основанными на теориях Павлова. О том, что экзистенциальный вакуум ощущается даже в развивающихся странах, свидетельствуют статьи Л. Л. Клицке{23} и Джозефа Филбрика{24}.

Ныне сбывается предсказание Пауля Полака, который ещё в 1947 году, выступая с докладом перед членами Общества индивидуальной психологии, высказал такую мысль: «Если бы были решены все социальные проблемы, на первый план впервые выдвинулись бы вопросы духа. Человек впервые понастоящему смог бы задуматься о своей сущности и осознать собственные экзистенциальные проблемы». Полаку вторит и Эрнст Блох: «Сегодня людям перепала возможность ещё при жизни задуматься о том, о чём прежде они думали лишь в смертный час».

Экзистенциальная фрустрация

Психиатры знают по собственному опыту, что в наши дни стремление к смыслу у многих людей остаётся неутолённым. Иными словами, люди страдают не только от сексуальной неудовлетворённости, от невозможности удовлетворить своё сексуальное влечение или влечение к удовольствию в широком смысле слова, но и от ощущения бессмысленности своей жизни, которое в рамках логотерапии обозначается термином «экзистенциальная фрустрация». В наше время ведущая роль в этиологии невротических расстройств принадлежит уже не комплексу неполноценности, а именно ощущению бессмысленности жизни. Наши современники страдают не столько от того, что чувствуют себя ущербными по сравнению с другими людьми, сколько от того, что не видят никакого смысла в своей жизни. Что же касается психических заболеваний, то на почве экзистенциальной фрустрации они развиваются, по крайней мере, ничуть не реже, чем на почве пресловутой сексуальной неудовлетворённости.

Человек, страдающий от экзистенциальной фрустрации, не знает, чем заполнить этот экзистенциальный вакуум. Шопенгауэр полагал, что человечество балансирует между нуждой и скукой. В последнее время скука представляет для всех нас, в том числе для неврологов, куда более серьёзную проблему, чем любая нужда. И нужда в так называемом сексуальном удовлетворении не является исключением. Скорее напротив — во многих случаях сексуальная неудовлетворённость обусловлена именно неутолённым стремлением к смыслу, ибо сексуальное либидо нагнетается только в условиях экзистенциального вакуума.

Все мы знаем выражение «скука смертная». Так вот, многие исследователи утверждают, что коренной причиной самоубийств является ощущение внутренней опустошённости, которое я называю экзистенциальной фрустрацией.

Сейчас все эти проблемы приобрели особую актуальность. Свободного времени у людей становится всё больше. Но мало освободиться от работы, нужно ещё чем-то заняться на досуге, а люди, страдающие от экзистенциальной фрустрации, не знают, на что потратить своё свободное время.

Одним из нервных расстройств, развивающихся вследствие экзистенциальной фрустрации, является описанный мной в 1933 году невроз на почве безработицы{25}. Явлением того же порядка я считаю кризис пенсионного возраста. Сейчас этому фактору придаётся большое значение в рамках практической геронтологии. Думается, Ганс Гофф нисколько не преувеличивает, когда заявляет: «Способность наполнить свою жизнь смыслом, а значит, и пробудить у себя интерес к будущему, могла бы уберечь многих пожилых людей от преждевременного старческого маразма». Нельзя не вспомнить и мудрые слова величайшего нейрохирурга Харви Кашинга — его высказывание процитировал Персиваль Бей-ли в своей торжественной речи на стодвенадцатой конференции Американской психиатрической ассоциации: «Единственный способ выжить — это постоянно ставить перед собой новые задачи». Однажды я побывал у венского профессора психиатрии Йозефа Бёрце, и, надо сказать, мне редко доводилось видеть на письменном столе столько книг, приготовленных для вычитки, сколько я увидел в кабинете этого девяностолетнего человека.

Если кризис пенсионного возраста представляет собой, так сказать, хроническую форму невроза на почве безработицы, то эпизодическим проявлением этого расстройства можно назвать «невроз выходного дня», особую депрессию, которую многие люди испытывают в выходные дни, когда повседневная рутина не оберегает их от ощущения экзистенциального вакуума и они явственно осознают всю бессмысленность своей жизни.

Чаще всего экзистенциальная фрустрация принимает скрытую, латентную форму. Мы знаем, что люди могут всячески скрывать свою внутреннюю опустошённость. Взять, к примеру, «синдром менеджера», эту болезнь одержимых карьеристов, которые подменяют стремление к смыслу стремлением к власти, а то и самой банальной «жаждой наживы».

Если сами менеджеры так заняты своей работой, что им порой даже некогда перевести дух и опомниться, то их жёны томятся от безделья и скуки, пытаясь заглушить чувство внутренней опустошённости с помощью алкоголя, болтовни или азартных игр. Стараясь убежать от самих себя, они выбирают такой способ времяпрепровождения, который позволяет им развеяться, отвлечься и не требует внутренней сосредоточенности.

Человек испытывает страх пустоты, horror vacui, не только на физическом, но и на психологическом уровне. На мой взгляд, всевозрастающий интерес к автомобилям подспудно продиктован стремлением заглушить рёвом двигателей чувство опустошённости и забыться в скоростном угаре. Ускорение темпа жизни — это не что иное, как отчаянная и заведомо безнадёжная попытка своими силами компенсировать экзистенциальную фрустрацию. Чем хуже человек представляет себе цель своей жизни, тем быстрее он старается двигаться по жизненному пути. Как поёт венский шансонье Гельмут Квальтингер в своих пародийных куплетах от имени мотоциклиста-лихача: «Не знаю, куда еду, но вмиг туда домчусь».

Иногда честолюбие порождает и более амбициозные устремления. Как-то раз я занимался лечением одного пациента. Это был самый типичный случай «синдрома менеджера», с каким мне доводилось сталкиваться за всю мою врачебную практику. В ходе обследования выяснилось, что несчастный работает до изнеможения. Я поинтересовался, почему он так перенапрягается на работе. Человек он был богатый, у него даже был личный самолёт, одна беда — самолёт был винтовой, а моему пациенту, кровь из носу, нужен был реактивный.

Стремление постичь смысл человеческой жизни, равно как и сомнения в том, что жизнь имеет смысл, и даже отчаяние, возникающее при мысли о том, что жизнь бессмысленна, — всё это нельзя расценивать как симптомы болезни. Способность задумываться о смысле жизни — это отличительная особенность человека. Невозможно вообразить животное, которое задаётся такими вопросами. А потому не нужно низводить это самое человеческое из всех человеческих качеств до уровня обычной слабости, болезненного пристрастия, симптома или комплекса.

Я знавал одного пациента, университетского профессора, который обратился в мою клинику с жалобами на то, что ощущение бессмысленности жизни доводит его до отчаяния. В разговоре с ним выяснилось, что он страдает эндогенной депрессией, то есть не психогенным неврозом, а соматогенным психотическим расстройством. Как ни странно, в депрессивной фазе он не предавался раздумьям о смысле жизни, поскольку пребывал в таком удручённом состоянии, что просто не мог ни о чём думать. Подобные мыс-ли посещали его только в перерывах между приступами депрессии! Иными словами, в его случае психическое расстройство и духовное отчаяние были взаимоисключающими состояниями.

Экзистенциальная фрустрация, или, говоря иначе, неутолённое стремление к смыслу, не имеет ничего общего с болезнью, поэтому стремление к смыслу, это естественное человеческое желание наполнить свою жизнь смыслом, невозможно стимулировать медикаментами. Поощрять стремление к смыслу — это первейшая задача логотерапии, то есть терапии, ориентированной и ориентирующей пациента на поиск смысла, причём во многих случаях нужно первым делом пробудить у человека подспудное, подавленное, подсознательное стремление к смыслу.