Длиною в жизнь - Энджи Фримен

Вечером Кевин позвонил из Сиднея.

— Я просто хотел услышать твой голос, — сказал он, — стоило мне уехать, как я тут же заскучал.

Трейси стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю.

— Я с трудом мог сосредоточиться на делах, поскольку слишком много думал о тебе, — продолжал Кевин. — Сам не понимаю, что со мной происходит!

Трейси тяжело было это слышать. Она чувствовала себя подавленной. И вдруг — откуда только взялись силы! — Трейси заставила себя успокоиться и даже пошутить:

— Вероятно, это какой-то вирус. Прими пару таблеток аспирина и пей побольше жидкости.

— Не думаю, что это меня излечит, — хмыкнул Кевин, — более того, мне кажется, что мое состояние неизлечимо.

У Трейси вдруг задрожали колени, однако она продолжала все тем же легким тоном:

— Но ведь это может стать серьезной проблемой. Если ты будешь не в состоянии сосредоточиться на работе, то тебя просто уволят и что тогда?

— Спасибо, ты мне очень помогла.

— Всегда пожалуйста! — И она бессильно рухнула в кресло.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Да все тем же, распаковываю коробки. Осталось совсем немного.

— Я бы не хотел, чтобы ты работала до полного изнеможения. Ты такая хрупкая, что, мне кажется, разлетишься как одуванчик, если я на тебя дуну.

— Ну, Кевин!

Он засмеялся.

— Мне надо идти, меня ждут. Скоро увидимся.

— Пока!

Повесив трубку, Трейси еще несколько минут посидела в кресле, пытаясь придумать для себя хоть какое-то оправдание, но так ничего и не получилось.

В чем же я все-таки ошибалась? Ведь мне хотелось сделать так, как будет лучше для нас обоих.

6

Кевин резко сел в кровати. Тело покрылось противным липким и холодным потом, сердце стучало быстро и гулко. Всепожирающее отчаяние вырвало его из объятий сна. Несколько мгновений он сидел неподвижно, с шумом втягивая воздух, чтобы хоть немного успокоиться.

Включив ночник, Кевин огляделся. Он находился в обычном номере сиднейского отеля, а не в своем доме в Боуэне, следовательно, ему всего лишь приснился дурной сон.

Трейси сейчас в Джилонге, спит в номере отеля «Виктория», так что все в порядке. Кевин взглянул на телефон, стоявший на ночном столике. Ему вдруг захотелось услышать голос Трейси и лишний раз убедиться, что она находится именно там. Однако было уже слишком поздно — не стоит ее будить. Он выключил лампу, лег и закрыл глаза.

Это оказалось ошибкой, поскольку перед его мысленным взором немедленно возник клочок бледно-голубой бумаги, — именно это видение и вырвало его из сна. Кевин мог легко прочитать содержание записки, словно держал ее в руках, — и от этого его снова охватил страх.

Нет, все это чушь! — принялся уговаривать себя Кевин. Но почему меня мучает этот проклятый сон, питаемый какими-то иррациональными страхами?

Он снова сел в кровати, включил лампу и взял в руки книгу. И тут в его мозгу всплыл новый образ — женское лицо. Кудрявые каштановые волосы, большие карие глаза… Глория Гейнор.

У него засосало под ложечкой и, поддавшись внезапному порыву гнева, Кевин швырнул книгу через всю комнату. А может, это вовсе не гнев, а страх или… вина?

Ему не хотелось думать о Глории Гейнор и уж тем более видеть в ее глазах боль, причиной которой был он сам.

Трейси спала очень беспокойно, поэтому, когда в комнату наконец-то стал проникать утренний свет, ощутила заметное облегчение.

Выпив чашку кофе и съев сандвич, она отправилась в домик Кевина и снова взялась за работу. Если она сегодня сможет закончить, то на следующее утро упакует свои вещи и уедет. Кевин обещал вернуться лишь завтра вечером, поэтому они не встретятся.

Разбирая вещи и наводя в комнатах порядок, Трейси пыталась обдумать письмо, которое оставит Кевину, но мысли путались и ничего не выходило. Даже спустя два года воспоминания о прошлом жгли душу как каленое железо.

Стоило зазвонить телефону, как у Трейси тут же участился пульс. Только бы не Кевин! — взмолилась она. Однако это был именно он.

— Доброе утро! Как там поживает моя женушка?

— Прекрасно. Я вся в делах.

— Слишком занята, чтобы поговорить со мной?

— Нет, не слишком. Как твоя работа?

— Нормально, хотя ты по-прежнему мне мешаешь.

— Я тебе мешаю?

— Ты постоянно вторгаешься в мои мысли, и не могу сказать, что мне это не нравится.

— Я рада, что ты обо мне думаешь, но старайся не забывать о работе.

— Думать о тебе гораздо интереснее.

Ей не хотелось этого слышать, тем более заранее зная, чем все закончится, если только она сумеет сыграть свою роль до конца. Трейси вдруг вспомнила, как несколько лет назад они разговаривали с Кевином по телефону, когда он бывал в отлучке, — каждый лежа в своей постели. Это были такие дразнящее-волнующие, интимные беседы… Если бы она узнала, что их кто-то подслушивает, то умерла бы со стыда.

— Надеюсь, тебя сейчас никто не слышит? Где ты находишься?

— А почему тебя это волнует? Ведь я же не ляпнул ничего неприличного? Точнее, не сказал того, что собирался сказать, когда еще только набирал твой номер. А мне так хотелось сделать своей чудесной женушке несколько соблазнительных предложений… Интересно, это что-то новое или именно так я и поступал прежде?

— Да, нечто похожее уже было.

Он хмыкнул.

— Прекрасно, я рад, что действую в собственном стиле. Когда вернусь, ты обязательно расскажешь мне об этом поподробнее.

Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет! — подумала Трейси.

— Ты так и не сказал, откуда звонишь. Это какой-нибудь офис?

Кевин засмеялся.

— Нет, я звоню тебе из бара. Какое-то непонятное существо с зелеными волосами и кольцом в носу постоянно вертится рядом, поэтому я вынужден себя сдерживать.

Закончив разговор, Трейси уронила голову на кухонный стол и попыталась успокоиться, мысленно уговаривая себя встать и взяться за письмо.

Но это удалось сделать лишь полтора часа спустя. Однако, положив перед собой лист бумаги и взяв ручку, она обнаружила, что не может написать ни слова. Не то, чтобы мысли путались и не выстраивались в нужном порядке — их просто не было!

Она вспоминала Кевина — такого сильного и мужественного, встречающего любые проблемы улыбкой. Кевин искренне хотел вспомнить былые чувства и вновь полюбить Трейси в качестве своей жены, более того, он уже почти в нее влюбился! И как же можно написать человеку, который отчаянно борется за возвращение своей прежней, разбитой автокатастрофой жизни, что все его старания бесполезны, потому что не имеют под собой реальных оснований, а покоятся лишь на иллюзиях и обмане? Написав письмо, Трейси одним махом сведет на нет все усилия Кевина, лишит всего хорошего, что только есть в его жизни.