Дети Абсолюта. Скромность и Храбрость - Лена Мейн

Один из солдат ужасающе улыбнулся и сказал, что-то вроде «такие ножки, да на мои бы плечики». Ну, все, ребята, приехали! Тут, значит, его друзей убивает, а он к бабам успевает подкатывать. Дикий народ. Еще один выстрел. Я бы хотела попасть в его голодающего червячка, но прицеливаться было некогда. Хватило и выстрела в голову. Тимоти тоже не спал. Палил, с непривычки, по воздуху.

К таттаренарцам уже бежало подкрепление. Даже с поддержкой напарника, долго я не протяну.

— Тим! Спрячь меня и уходим!

Пуля прошла рядом со мной, оцарапав руку. Рану начало жечь, но из-за возбуждения, я не чувствовала боли. Рядом со мной появился Скромность, держащий в одной руке винтовку, а другой поддерживающий отключившегося паренька. Бедняга… Как же тяжело ему пришлось. Вот почему он никак не мог попасть в цель. Испуг исчез из его глаз. Я видела лишь холодную решимость. Инициированные не боятся смерти. Тимоти отбросил оружие, схватил меня за руку, и мы как можно быстрее стали уходить из лагеря. Таттаренарцы кричали в след что-то злобное и одновременно недоуменное, но я с трудом могла разобрать что именно. Отойдя от лагеря, мы увидели, как оттуда выбегает несколько солдат, наверняка, на наши поиски. Поэтому мы шли молча. Я помогала ему нести корреспондента.

У меня с Тимом образовалась Связь. Сильная, ментальная, как и должно быть у дуальных партнеров. Я чувствовала, что могу доверять ему полностью. И знала, что он доверится мне тоже.

Когда мы дошли до машины, Скромность, наконец, решил разорвать сковывающее нас молчание:

— Кто поведет…теперь, когда…

— Я поведу. Как ты?

— Не спрашивай ничего! — неожиданно резко ответил он. — Я просто должен это пережить.

Тимоти выглядел несчастным. Мы аккуратно расположили журналиста на заднем сидении.

— Этот парень…его зовут Том. Его друзей убили в лагере. Я не смог им помочь!

Из его груди вырвался всхлип. Тим начал плакать навзрыд, до икоты. Потом он отвернулся, и его вырвало на проезжую часть. Несколько раз. После этого он встал, вытер рот рукавом куртки и с вызовом посмотрел на меня.

— Это, мать вашу, и есть те необычные вещи, о которых предупреждала меня Сирин? Я убил человека. Возможно даже двух… И был готов убивать еще! Да, я никогда не был гуманистом, но до этого дня я убивал только комаров.

— Твое мироощущение сейчас нестабильно, но ведь ты не хочешь убить меня или этого парня, Тома?

— Да не хочу я никого убивать! И тогда не хотел! Просто в тот момент это казалось правильным. А теперь я не знаю, что со мной происходит. Жизнь стала для меня игрой в реальном времени без правил и права на реванш.

Тимоти прокричал все это на одном дыхании. Потом закашлялся и начал говорить чуть тише.

— Хитер, мне семнадцать лет. До недавнего времени, я лишь ходил на учебу, читал книги, презирал родителей, сверстников и весь мир. Думал, что для меня у вселенной припасено что-то особенное. Но готов ли я к этому?

— Я не знаю, Тим, — устало ответила я. — Когда-то мне довелось испытать кое-что более страшное. И я задавалась тем же вопросом, что и ты. Смогу ли я это пережить? Как ты видишь, я смогла. И, да, мне было столько же лет, сколько и тебе.

— Так сколько же времени ты работаешь на Сирин?

— Около шести лет.

Паренек удивленно посмотрел на меня.

— Да. И я с юношеских лет занималась стрельбой, а после инициации начала практиковать палирское боевое искусство Пуэ-до. Так же я знаю в совершенстве веранский и ильдениканский, а также основы таттаренарского. Это не считая моих знаний в различных общих и узкоспециализированных областях. Конечно, с моей зарплатой я могла бы жить в свое удовольствие, выезжая иногда на задания попроще, но жажда знаний и приключений ведет меня вперед. Я ежедневно кидаю вызов себе вчерашней. Прошу самые сложные задания, ставлю перед собой все новые и новые цели! Я не остановилась. И живу полной, насыщенной жизнью.

— И при всем при этом ты убийца.

— Да, а еще мошенница, воровка и контрабандистка. Но я не плохой человек! Я не убиваю, если моей жизни или жизни дорогого мне человека не грозит опасность. И я всегда выхожу лицом к лицу к жертве. Хотя с моими способностями, я могла бы стать самым высокооплачиваемым киллером на Даммаре. И я не ворую у честных людей.

— А ты сама судишь, насколько честен или невиновен тот или иной человек или всегда действуешь по наводке Сирин? — зло спросил Тимоти.

— Она никогда бы не одобрила то, что я вернулась за тобой сегодня. Так что думай сам, — ответила я равнодушно.

— Ладно, прости. Я не хотел тебя обидеть, — примирительно произнес Скромность.

Я ласково похлопала его по плечу.

— Конечно, дорогой напарник. Ты скоро адаптируешься до конца. Здесь главное не потерять свою человечность и не скатиться до уровня животного. Уважай права других людей! Ведь с каждым из них, ты связан, так или иначе. Нельзя презирать их только за то, что им пока не открылась Истина. Мы все равны в этом мире. И наша задача вести его к лучшему.

Тим измученно улыбнулся, и я ответила ему тем же. Не думаю, что он все понял до конца, но у него еще будет время обдумать сегодняшний день. Мы сели в машину, и я завела мотор.

С заднего сидения послышался кашель и недовольное копошение. Скромность оглянулся проверить, как чувствует себя корреспондент. Я не хотела отвлекаться от дороги, поэтому в их разговор не вступала, но достаточно внимательно слушала.

— Где я? — голос у парня был хриплый и испуганный.

— Мы везем тебя в Атарию! — Тим старался говорить как можно более оптимистично и дружелюбно. — Все закончилось. Скоро мы все будем дома!

— А где Гарри и Лоран? Как мы выбрались из лагеря? Черт! Я ничего не помню…лишь то, что ты пришел к нам и помог освободиться…потом…о, нет! Ребята… Они же мертвы, да?

— Да.

Какое-то время был слышан лишь шум мотора.

— Прости, я никак не могу вспомнить твоего имени?

— Тим, меня зовут Тим. А это Хитер. Наш водитель.

— Привет, Том! — вставила я.

— Здравствуйте, — он снова обратился к Скромности. — А как мы выбрались оттуда?

— С нами было еще несколько солдат из Атарии. К сожалению, они тоже погибли в лагере.

— Значит, я должен тебя благодарить за свое спасение?

— Если хочешь! Но в первую очередь ты должен благодарить Хитер. Она… вывезла тебя и меня из лагеря, когда нас окружил десяток вооруженных солдат.

— Спасибо вам обоим, — чувственно произнес Том. И тут же погрустнел. — Это я во всем виноват! Я уговорил Гарри и Лоран поехать со мной.

— В таком деле всегда есть риск. Они знали на что шли. Прекрати себя укорять, ты ведь не принуждал их силой к поездке. И если не здесь и не сегодня, то в другом месте с ними могло случиться то же самое, — мне стало жаль парня, и я захотела его утешить. — Лучше поблагодари…судьбу за то, что ты жив.

Казалось, Том ничего не слышал.

— Гарри. Он был слишком мягкотелым! Таким не место в военной журналистике, но он решил не сдаваться и идти до конца. Я был для него кумиром, он пытался на меня равняться. Я сказал ему: «Сделай это и для тебя не останется ничего невозможного!», и парня пристрелили как собаку. А Лоран! Она потащилась со мной в Талис, потому что хотела, чтобы я, наконец, обратил на нее внимание. Вот эта девушка точно подходила для нашей работы! Но для меня она не подходила совсем. Я, и только я виноват в гибели ребят. Это было моим Большим Делом, а не их.

— Прости за мой цинизм, парень. Но это осталось твоим Большим Делом. Более того, ты успешно его реализовал. К тому же репортаж от пленника, видевшего все изнутри, заинтересует газеты и читателей намного больше нежели обычная статья. И, я думаю, ты слукавишь, если скажешь, что твоя работа корреспондента до этого моменты была легка, безопасна и эстетически чиста. Твои переживания о друзьях прекратятся, когда ты начнешь пожинать лавры. Это ваша общая победа! Прими ее достойно и посвети своим товарищам.

— Ты не понимаешь! Я не бездушная пишущая машинка, охочая до сенсаций…

— Знаете что, представители сильного пола человечества? — перебила я, обращаясь к обеим истеричкам одновременно. — Держите себя в руках! Все знали куда идут! Так что поздно лепить снежки, когда Сезон Равноденствия на дворе.

— Чувства такта тебе не занимать! — проворчал Тимоти.

Смотрясь в зеркало заднего вида, я заметила, как они с раздражением и горечью отвернулись к окнам и созерцают темноту. Мне стало неловко за свои слова, но время для извинений было неподходящим. Неожиданно для себя, я обнаружила, что рассматриваю Тома с большим интересом, чем стоило бы. Он был моим типом: невысокий, с горящими глазами и четкой жизненной позицией. Такой точно знает, чего хочет.

Наконец, мы доехали до места посадки. Пилот помог парням забраться в кабину, а я, включив коммуникатор, отправила голосовое сообщение Сирин. В нем я передала, что мы с Тимом целы, спасен один из трех корреспондентов, и можно обойтись без зачистки его памяти, но медицинскую помощь оказать стоит. Я попросила, чтобы первое время мужчину не тревожили. Также пришлось рассказать ей о коротком вооруженном контакте с противником и о гибели Двадцать Третьего. Закончив, я с облегчением последний раз окинула взглядом Кариадон и отправилась к остальным.