Фабрика поломанных игрушек - Гера Фотич

дело. В милицию на радостях не идут, только с бедой. Чего переживать – не первая девчонка и не последняя. Сколько их ещё будет – бестолковых, брошенных, загубленных! Эта хоть цела осталась, а вон тех, что в лесу находят, – уже никто не приголубит, по головке не погладит.

Сев за свой рабочий стол, Щербаков наклонился, чтобы посмотреть за сейф. Но паука там уже не было. Паспорт оказался заграничный, убедился, что фамилия действительно графская.

Подошли коллеги, с интересом стали расспрашивать:

– Ну что… встретили?

– Успели?

– Кого?

Щербаков важничал:

– Успели, да, девчонку одну… – отвечал с деланным разочарованием.

– А чего генерал-то её сопровождал?

Вениамин стал рыться в столе, доставая бумагу и ручку, отвечал показушно безразлично:

– Вроде графиня… похищена была.

Сотрудники заинтересованно не унимались:

– Ничего себе, везёт тебе, Веня!

– Теперь точно подполковника получишь!

Щербаков небрежно усмехнулся:

– Уже!

– Что уже? Присвоили?

– Не… Рапорт пишу, что согласен, – генерал дать приказал. Вот только не знаю, как похитителей искать – не помнит она ничего, даже своих родителей только в лицо, и что сама из Питера… То ли по голове получила от бандитов, то ли от стресса…

– Вот так да… дела! – посочувствовал кто-то из коллег. Стали расходиться по своим местам.

Вениамин открыл паспорт девушки, пролистал – день рождения в начале ноября семьдесят шестого года, совершеннолетняя, по знаку – «скорпион». Как там, в брачном гороскопе, он со мной сочетается? Решил посмотреть позже.

Позвонил в информационный отдел и сообщил данные девушки. Обещали поискать сведения по всем базам.

Неожиданно зашёл Червонцев – привёл подопечную:

– Давай разбирайся с девушкой, прими заявление, объяснение – что помнит, и гостиницу закажи нашу. Пока родственников не найдём и не решим, что делать дальше.

Графиня села напротив, окончательно стянула с головы платок и, скрутив в руках, сунула в складки платья на боку, с интересом посмотрела вокруг. Жиденькие светлые волосы скользнули на плечи.

Сотрудники сделали вид, что углубились в свои дела. Стали греметь ящиками, перекладывать папки, шуршать документами.

Когда начальник вышел, Вениамин достал справочник и стал звонить в гостиницу ГУВД. Администратор сообщила, что свободные номера имеются, а когда услышала фамилию и титул поселяемой, обещала выбрать самый лучший. Напомнила о ходатайстве от начальника управления и гарантийном письме об оплате.

Вениамин тут же оформил необходимые документы и отнёс начальству на подпись.

Вернувшись, достал бланк заявления и заполнил данными из паспорта Марии. Начал записывать объяснение от имени потерпевшей, произнося вслух:

– Прошу принять меры к неизвестным лицам, которые похитили меня… – вскинул на графиню глаза: – Когда?

Мария нахмурилась:

– Я не помню… года два, а может, три назад… – промямлила еле слышно.

Глаза её снова налились слезами. Оглянулась на сидящих за столами сотрудников и опустила голову. Достала платок и начала усердно накручивать его на ладонь.

Оперативники решили, что девушка стесняется. Переглянувшись, стали по очереди выходить из кабинета.

Щербаков продолжил писать, повторяя:

– …около трёх лет назад… – Неожиданно встрепенулся от пришедшей в голову мысли: – Ты же несовершеннолетняя была! Пятнадцать лет? Вот гады! Получат по полной! Откуда?

– Что откуда?

– Похитили откуда?

– Я не помню… – Мария пригладила волосы руками. А затем, раскинув их на две стороны головы, разделила на пряди. Быстро перебирая пальцами, стала плести коротенькие тощие косички, плаксиво кривя рот, поджимая и покусывая губы. Начала осторожно укорять Вениамина. – Вот вы, наверно, не представляете даже, как мне тяжело. Быть может, мама с папой ещё надеются меня найти, да. Потратили все свои деньги на поиски. Каждый вечер бегают по городу, ищут дочку, пишут объявления, клеят на столбы, заглядывают в грязные притоны… Как представлю – так их жалко становится, слёзы подкатывают…

Коллеги Щербакова вышли.

Вениамин прикинул, что охмурить такую наивную простушку труда не составит, хорошо, что невзрачная – в глаза не будет бросаться! Задумался – как это графья объявления приклеивают на столбы? Откуда такие навыки? Может, успели освоиться в СССР – забыли о благородных корнях? Или у девочки что-то переклинило в мозгах?

Неожиданно умная мысль пришла Щербакову в голову. Он неторопливо пролистал паспорт, внимательно изучая страницы, но штамп пересечения границы был только один, на сегодняшний въезд в Россию – странно!

– Интересно, – задумчиво произнёс он, – видимо, похищали тебя по другому документу… Ничего, сделаем запрос на границу и там выясним, когда и откуда тебя вывозили за рубеж.

– Не выясните… – замотала головой девушка – кривенькие косички задрожали. В глазах снова навернулись слёзы, стали капать, исчезая в черноте материи. – Мне имя дали в российском консульстве Израиля… точнее, я сама выбрала, когда паспорт оформляли, и… фамилию… придумала…

Она опустила повинную голову.

Щербаков несколько секунд в тупом недоумении смотрел на затылок девочки, молча соображал. Затем его прорвало:

– Как? Так ты… не графиня? – воскликнул Вениамин, не сдержался, захлебнувшись от благородного негодования, почувствовал, как мир переворачивается, все мечты летят прахом. – Как же так? Не Апраксина?…

– Нет… просто на ум пришла первая попавшаяся… – слёзы девушки полились ручьём.

Гневное возмущение клокотало внутри Щербакова. Он не мог найти нужных слов и только учащённо дышал, бросив ручку, обхватив голову, уперев локти в стол. Его будущее рушилось на глазах. И кто в этом виноват?

Задница в галифе и пустое ведро внезапно одержали окончательную бесповоротную победу.

Вениамин вспомнил, как лебезил перед «графиней» в аэропорту и мечтал жениться, пока ехали в машине, мысленно разбрасывал у ЗАГСа цветы и денежную мелочь. Стриптиз откладывался на неизвестный срок. Что же теперь, получается – зря старался, ручку целовал, французский язык вспоминал: «Же ву при де сартир… же ву при де сартир!..» Вот тебе и сортир…

Немного успокоившись, Вениамин потёр немеющую правую ладонь.

Появилась злость на эту наглую пигалицу, задурившую мозги не только ему с начальником, но и московскому министру. Захотелось обидеть:

– Петрова или Сидорова тебе на ум не пришли? Графиней стать решила? – с явной издёвкой подначил он. – А генерал что, тоже