Это ужасное поместье - Шон Уильямс

них нет никакого прока. При желании они могли даже играть в игры, позаимствованные из детской, хотя редко приходили к согласию, что выбрать – карты или шахматы. После неизменной вечерней ванны Альманаха они выходили на улицу погулять и бродили меж ореховых деревьев, пытаясь отыскать какие-нибудь руины или настоящий лес, но не находили ни того, ни другого. Зато на просторах поместья обнаружились заросший огородик, пересохшее озеро и пустая конюшня со сводчатыми дверями, некогда выкрашенными в ярко-красный цвет.

Но ни разу за целую неделю они не видели ворота открытыми. Равно как и не находили никакого другого выхода из поместья, хотя искали долго и упорно. Монотонная, серая от низа до верха стена была сложена из грубо отёсанных гранитных глыб, плотно прилегающих друг к другу безо всякой извёстки. Неровные камни не сулили ничего хорошего смельчаку, который попытался бы вскарабкаться на эту стену. И Этта, и Альманах попробовали было, но мокрые и поросшие мхом камни стали такими скользкими, что они только исцарапались и поломали ногти, но ничего не добились.

Ни один из них не признавался другому, что на самом деле неудача его не сильно расстраивает. Порой легко было позабыть о том, что большой мир за стеной вообще когда-то существовал. По сравнению с прежней жизнью жизнь в поместье была куда лучше, чем они смели себе представлять заранее. Может, в конце концов, и не так важно, что там написано на воротах, что за чары наложены на обитателей поместья? Может, здесь можно счастливо прожить всю жизнь, никуда не уходя.

В одну из таких прогулок Этта и обнаружила, что карта особняка, которую она начала рисовать в первый день, разрослась и стала куда больше и сложнее, чем ей казалось.

– Ну, то есть, – сказала она, – это и правда большой дом. Я до сих пор иногда умудряюсь в нём заблудиться, если вдруг зазеваюсь. Но я и не думала, что он настолько велик. Леди Симона говорила, что тут есть не только Восточное и Северное крылья, но ещё и Южное, но даже не упоминала Западное, которое…

– Постой! – Альманах вскинул руку, чтобы остановить стремительный словесный поток. – Ты говорила с леди Симоной?

– Ну да. Я каждый день приношу ей чашку чая, а она рассказывает мне всякие истории, как совсем молодой леди путешествовала по всему свету. Ты знал, что она попала сюда после того, как её преследовали пираты в Южных морях? Правда! Вот бы и мне так же – только, пожалуйста, без пиратов. Они как-то не радуют. Или ты думаешь, мне не следует с ней разговаривать? Потому что тогда я не согласна. И я не стану пытаться пробраться к ней в комнату, когда она спит, чтобы посмотреть, как она выглядит! Это было бы грубо.

– Да нет же, нет, – запротестовал Альманах. Сам он сохранил привычку навещать лорда Найджела и доктора Митили, хотя ни тот, ни другая не отличались разговорчивостью. Доктор Найджел писал подробные мемуары о событиях времён его службы в Королевском суде, а эксперименты доктора Митили, по всей видимости, касались потоков какой-то энергии. Вот и всё, что ему удалось у них выведать. Просто любопытно, как они с Эттой, не сговариваясь, взяли под опеку разных обитателей дома.

– Продолжай.

– Ну, словом, тут есть Западное крыло и Южное крыло, и ещё башня, хотя её снаружи не видно, пока не встанешь ровнёхонько в нужное место – кстати, если хочешь попробовать, то это у колодца.

– Тут и колодец есть?

– А я тебе не говорила? Я его нашла, когда искала котельную, где Олив живёт. Так и не нашла, кстати. Словом, очень многие комнаты – просто пустующие спальни, но ещё есть зал с гравюрами, и сауна, и, дай-ка проверить… заколоченная обсерватория, несколько галерей и оранжерея с кучей засохших орхидей и грибов. Даже пустой бассейн есть! Здорово бы его снова наполнить, но, кажется, дно рассохлось.

Альманах был впечатлён.

– А ещё что-нибудь ты нашла?

– Нет… и никаких потайных ходов, но я не сдаюсь. – Она ухмыльнулась. – Это так весело! Хочешь, я тебя проведу, всё покажу?

– Ага, только не сейчас. С ног валюсь от усталости.

– Ладно, – согласилась она, хотя ей не терпелось похвастаться перед ним своим знанием дома. Последним её открытием стал коридор, вдоль которого выстроились холодные белые бюсты. Пустые глаза мраморных мужчин и женщин, казалось, следили за каждым её шагом. – А как поживает подвал?

– О, ну как-то поживает себе. – Альманах сунул руки в карманы. За неделю тяжёлых трудов ладони у него покрылись мозолями и волдырями. С какой бы скоростью он ни разгребал мусор, казалось, по краям освещённого мерцающим светом свечи круга накапливаются новые и новые груды. Может, туда попадали все остатки и объедки с кухни, когда она магическим образом очищалась.

– Если книжки тебе надоели, счастлив буду поменяться.

– Нет, спасибочки, – без тени промедления отозвалась Этта. Перспектива хоть миллион раз порезаться бумагой была ей куда милее, чем пахнуть как Альманах в конце рабочего дня.

– Эй, что это? – спросил вдруг он, показывая вперёд.

Через кусты впереди вырисовывались очертания черепичной крыши.

– Ещё одно здание! – Этта пустилась бегом. – Скорее!

Глава 12

Восторженный энтузиазм Этты переборол природную осторожность Альманаха. Вскоре они уже стояли перед небольшим каменным строением с замшелыми стенами и единственным окном, стекло в котором было выбито. Двери в дверном проёме тоже не имелось, а из заржавевшей металлической трубы торчала какая-то поросль.

– Можно вот это считать руинами? – поинтересовалась Этта.

– По-моему, это просто сарай, – отозвался Альманах, заметив несколько дюжин поросших мхом цветочных горшков, составленных стопкой вверх дном у стенки напротив.

– Ну, раз уж он и не в лесу стоит… – Она осторожно шагнула внутрь, стараясь не влезть в паутину, и выждала, пока глаза привыкнут к полумраку. И вправду – всё кругом было отмечено теми или иными принадлежностями Сайласового ремесла. Вдоль стен выстроились садовые инструменты, а на просевших скамейках теснилась рассада.

– Смотри, – показала Этта, – лопата. С ней тебе будет куда удобнее сгребать мусор.

– Да, но не могу ж я взять её без спроса.

– Да их тут две. Не может же Сайлас пользоваться двумя одновременно.

В этих словах была несомненная правда. Кроме того, в сарае отыскалась дырявая тачка, которую Альманах всё равно мог бы загружать, закрыв дыру всё той же коробкой. Стоявшая перед ним огромная задача сразу показалась не такой пугающей, что смягчило разочарование от того, что они всё-таки не нашли ни руин, ни леса.

Вернувшись в особняк, сидя близ горячей плиты